Митрополит Волоколамский Иларион

Традиционные ценности — вызов секулярному мировоззрению

Ваше Святейшество, Ваши Высокопреосвященства, Пре­освященства, дорогие отцы, братья и сестры!

Жизнь человека в обществе невозможна без системы цен­ностей — устойчивых представлений о целях, к которым чело­век должен стремиться ради своего собственного и общего бла­га. Ценности неразрывно связаны с высокими нравственными идеалами и убеждениями, ведь по замыслу Божию для челове­ка противоестественно сознательное стремление к злу. В то же время ценности имеют отношение и к повседневной жизни че­ловека. С христианской точки зрения, по причине поврежден ности человеческой природы грехом человек призван в своей жизни и деятельности ориентироваться, прежде всего, на ре­лигиозно-нравственные идеалы, стараясь, чтобы его низшие, сугубо плотские, прагматические потребности и интересы не затемняли его нравственного сознания. Только такое общество, которое имеет систему устойчивых ценностей, является жиз­неспособным и может развиваться.

В древних, традиционных обществах основу системы ценностей создавала религия, которая была авторитетным ис­точником представлений о мире, о добре и зле, о смысле чело­веческого существования перед лицом Божиим. Жизнь каждо­го человека и общества в целом определялась единой иерархи­ей ценностей, в которой духовные идеалы и нравственные нор­мы имели первостепенное значение. Они не воспринимались как плод человеческого разума или как результат прагматич­ного мирского договора. Они проистекали из Божественного Откровения и отражали волю Божию о человеке и мире, кото

кото­рые являются Его творением и о которых Он проявляет Свое спасительное попечение.

Древний человек воспринимал бытие целостным, не от­деляя в нем одну сферу от другой. Религия, этика, научные зна­ния, воспитание и образование были частью единого нераско- лотого мироощущения, утраченного современным «просвещен­ным» человечеством. Свойственное ему фрагментированное мировоззрение, отделяющее, в частности, религию от науки, стремится также отделить нравственность от жизни, провозг­лашая волю человека не подлежащей этическому суждению.

В недавнее время приходилось слышать, что ценность — это понятие, заимствованное этикой из экономики, представ­ляющее собой овеществление этической составляющей рели­гиозного учения. Либеральные протестантские теологи, напри­мер, видели в понятии ценности угрозу живой непосредствен­ности религиозного восприятия человека. Ведь система ценно­стей, будучи якобы мертвой и опосредованной, схематизирует христианские добродетели, лишая их живого и по-детски не­посредственного, спонтанного характера, свойственного чис­той верующей душе.

В действительности же ценности представляют собой даже не систему, не свод правил, а некое внутреннее понима­ние жизни и ее нравственных оснований. Это неписанные за­коны, или аксиомы, которые прививаются ребенку в семье не в качестве теоретических постулатов: в процессе получения жи­вого жизненного опыта он будет усваивать их как драгоцен­ные истины, открывающие ему дорогу к счастью и гармонии.

Например, слова книги Товита: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому» (Тов. 4:15), являются характерным из­ложением «золотого правила нравственности», выросшим из ветхозаветного религиозного сознания. В Нагорной пропове­ди это выражено еще более ярко: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12).

Комментируя этот евангельский стих, Блаженный Авгус­тин отмечает: «Закон же любви состоит в том, чтобы человек желал ближнему того же самого добра, какого желает и себе са­мому, и не желал ему того зла, какого не желает себе» («Об ис­тинной религии», 46). Совершенно очевидно, что ценность любви здесь мыслится не как статичная схема, свод правил или набор оторванных от реальной жизни постулатов, но именно как жи­вой экзистенциальный опыт, выстраданный многими поколени­ями, благодаря чему он приобрел абсолютную ценность. Лю­бовь к ближнему — абсолютная ценность, поскольку ее ничем не заменишь, на ней строится все бытие социума, без которой он перестанет им быть и истребит сам себя. Это так же справед­ливо по отношению ко всем десяти заповедям, из которых секулярное сознание пытается исключить первую: «Я Господь, Бог твой» (Втор. 5:6). Но в этом случае теряют смысл и все последу­ющие заповеди, определяющие этику отношений человека с Богом и человека с человеком в свете Божественного закона.

Сегодня мы живем в обществе, жизнь которого опреде­ляется системой ценностей, порожденной не религиозным, а секулярным мировоззрением. И здесь уже нет места Богу хри­стианской традиции — Его заменил человек со всеми его есте­ственными, а порой и противоестественными устремлениями и желаниями, с его страстями и пороками. Отказавшись от вы­сокого образа человека, созданного по образу Божию, челове­ка, которому, несмотря на древнее Адамово грехопадение, от­крыт путь ко спасению и духовному восхождению к Богу, секулярное мировоззрение во главу угла поставило иной образ человека — всецело обращенного к миру и находящегося в плену своих страстей, любое проявление которых считается теперь нормальным и законным.

Поначалу секулярные взгляды также предполагали вы­сокое призвание человека, которое состояло в максимальной реализации его творческой способности осваивать и преобра­жать безбожный мир. Однако сегодня высшей ценностью, по существу, стал совсем другой человек — производитель и по­требитель сиюминутных благ, лишенный высоких целей и идеалов.

Ценностная система секулярного общества — это систе­ма представлений, отражающих не духовные идеалы, а взаим­ные договоренности между людьми, стремящимися к приоб­ретению мирских благ и потому находящимися в постоянном соперничестве за ограниченные земные ресурсы. Общее бла­го, общественная солидарность и взаимопомощь отходят на второй план, потому что главным является «собирание сокро­вищ на земле» (Мф. 6:19) и удовлетворение повседневных по­требностей и желаний, часто греховных, которые оказываются на вершине иерархии ценностей.

В современном обществе существует своеобразный культ свободы — свободы каждого отдельного человека. Эта свобо­да, понимаемая прежде всего как свобода выбора, провозгла­шается высшей ценностью. Практически всё человек может и должен выбирать: не только товары и услуги, профессию или друзей, но также образ жизни, мировоззрение, нравственный идеал и даже религиозную традицию.

Таким образом, истина тоже становится предметом вы­бора. А свобода человека превращается в чистый произвол. Потому что невозможно сделать существенный для человечес­кой жизни выбор, не имея представления об истинном и лож­ном, благом и злом, прекрасном и безобразном. Истину нельзя выбрать, как выбирают предметы потребления, — ее можно только свободно принять, чтобы жить в соответствии с ней. В этом высший смысл свободы: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин 8:32).

Секулярное мировоззрение долгое время навязывалось на­шему обществу силой атеистического государства. Сегодня мы сталкиваемся с другой ситуацией: нам назойливо пытаются навя­зать представление о том, что наше общество в целом является и должно быть светским, что религия ни в коем случае не должна выходить за пределы церковной ограды. То есть что секуляр- ное мировоззрение должно быть доминирующим и даже все­общим, а мировоззрение религиозное, включающее соответ­ствующие ценности и нравственные нормы, — исключитель­но частным делом каждого отдельного человека.

Возникает вопрос: насколько это соответствует состоя­нию самого общества, реальным представлениям и убеждени­ям людей? Ведь подавляющее большинство связывает свою жизнь с определенной религиозной традицией. Возвращение к традиции после десятилетий ее насильственного подавления, возвращение к тем ценностям, которые она содержит и отстаи­вает, происходило в течение всего постсоветского периода. И сегодня религиозная традиция становится все более значимой для множества наших соотечественников, которые стремятся совсем не только к материальному благополучию, но и к обре­тению устойчивой системы и иерархии ценностей — и в лич­ной, и в общественной жизни.

Социологи часто говорят о том, что современная Россия — одна из самых секулярных стран, даже в Европе. Это справедливо в том смысле, что в XX веке российская культура испытала на себе наиболее разрушительное воздействие атеистической идео­логии, что привело к отчуждению от религиозной традиции и Церкви миллионов людей. Однако именно этот драматический опыт нашего общества породил ту религиозную жажду, которую призвана утолить Православная Церковь.

Убежденные сторонники секулярного мировоззрения, в том числе агрессивно настроенные, составляют в нашем обще­стве меньшинство. Они имеют право придерживаться своих убеждений и публично их высказывать. В то же время нельзя считать обоснованным их стремление определять жизнь всего общества, игнорируя взгляды миллионов людей, придержива­ющихся иных убеждений и исповедующих религиозную веру. Традиционные ценности, которые отстаивает Православная Цер­ковь, являются вызовом для секулярного мировоззрения, а тем более для идеологии агрессивного секуляризма. Это касается не только России, но и западных стран, а также остального мира, испытавшего в XX веке воздействие безрелигиозных стандартов.

Идеология свободы, отождествляемой с безграничным произволом, навязывание потребительского отношения к жиз­ни, отказ от исторически укорененных, общепринятых нрав­ственных норм, — все это вызывает отторжение и сопротивле­ние у тех людей, которые сохраняют приверженность тради­ционным религиозным ценностям и нормам. (Если говорить о христианском мире, достаточно вспомнить недавние массовые демонстрации против легализации однополых браков во Фран­ции и США)

К сожалению, некоторые западные христианские сооб­щества сегодня нередко становятся на путь следования новей­шим секулярно-либеральным тенденциям и превратно толку­ют нравственное учение, восходящее к изначальному апостоль­скому Преданию. В результате ценностный конфликт между христианской традицией и секулярным мировоззрением пере­носится внутрь современного христианства. Прежде всего, от этого страдает христианская мораль: ее нормы объявляются относительными, ставятся в зависимость от времени, в резуль­тате оказываясь условностями, продуктами общественного до­говора. Далее, под вопрос ставится учение христианской Цер­кви о человеке. Если человек в христианстве понимается как образ и подобие Бога, к общению и единству с Которым он должен стремиться, то «модернизированная» этика таких со­обществ, все еще называющих себя христианскими, мыслит человека как абсолютно автономного от Бога. Человек, соглас­но такому взгляду, сам по себе волен определять, что нравствен­но, а что безнравственно. Этот процесс различения добра и зла в принципе лишен каких-либо четких ориентиров, в его основе лежат не заповеди вечного Бога, а обусловленные конкретной исторической эпохой общественные отношения, проецируемые в область морали.

Более того, современный либеральный протестантизм скептически относится к самому понятию «традиционные цен­ности», отвергая ценности как таковые. Сам язык и понятийная система современных западных протестантских деноминаций стали светскими, цитаты из Священного Писания толкуются превратно, в угоду господствующим либеральным концепциям.

Экуменическое движение, где доминируют западноевропейс­кие и североамериканские протестанты, говорит тем же язы­ком, что и секулярное безрелигиозное гражданское общество, в его документах и воззваниях иной раз трудно отыскать сле­ды традиционной христианской богословской рефлексии. Ско­рее, наоборот: под готовый секулярный субстрат — продук­цию «социального заказа» — подгоняются цитаты из Библии в сопровождении предельно идеологизированных рассуждений, лишь отдаленно напоминающих богословский дискурс.

Мы являемся свидетелями очень опасной тенденции, которая в европейском и мировом масштабе приводит к раз­мыванию системы традиционных христианских нравственных ценностей. В этой ситуации Православная Церковь призвана активно отстаивать свою позицию — как в рамках межхристи- анского диалога, так и в контексте своей общественной дея­тельности, то есть в процессе взаимодействия с международ­ными организациями, культурными институциями, другими участниками публичной дискуссии. Внешнее служение нашей Церкви определяется стремлением продолжать участие в меж- христианском диалоге до тех пор, пока наш голос слышат мил­лионы людей, в том числе протестантов.

Следует подчеркнуть, что нынешний конфликт ценнос­тных систем — религиозной и секулярной — не является толь­ко теоретическим противоречием, столкновением религиозно­го и светского разума. Он связан с историей, культурой и ци­вилизационными особенностями различных обществ, призван­ных к мирному сосуществованию в современных условиях.

Наша задача состоит сегодня в утверждении человека и его ценности как образа Божия. Философ Хосе Ортега-и-Гас­сет говорил, что любить — значит всеми силами утверждать существование объекта любви. Абсолютизация свободы чело­века угрожает его существованию, ибо она лишает его статуса образа Божия, власти быть чадом Божиим (Ин. 1:12). «Чем боль­ше я люблю человечество вообще, тем меньше я люблю людей в частности, то есть порознь, как отдельных лиц», — говорит у Достоевского Иван Карамазов, типичный интеллигент-гума­нист конца XIX века. Именно здесь проходит водораздел меж­ду секулярным гуманизмом и христианской любовью к ближ­нему. Любить ближнего — конкретного человека, а не отвле­ченную абстракцию, будь то человек вообще или «человече­ство» в целом — значит утверждать его существование, его ценность, которая состоит в образе и подобии Богу.

Спор по поводу индивидуальных и общественных ценно­стей не должен превращаться в войну на уничтожение. Наша Церковь выступает за плодотворное взаимодействие всех здо­ровых общественных сил, ориентированных на созидание спло­ченного, жизнеспособного общества. Святейший Патриарх Ки­рилл неоднократно указывал на то, что важнейшей задачей со- работничества Церкви и представителей либерального мировоз­зрения является поиск нового соотношения религиозного и свет­ского взгляда на мир и человека в мире, то есть такого подхода, который учитывал бы как стандарты современного общества, так и нормы религиозной традиции. Вызов со стороны традици­онных христианских ценностей, обращенный к секулярному мировоззрению, является одновременно призывом — к совмес­тной работе ради блага современного общества и его граждан.