А. В. Ситников

Церковь и гражданское общество в России

Социологический анализ

Автор — кандидат философских наук, член экспертного совета при Комитете Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по делам общественных объединений и религиозных организаций.

Исследованию становления в России гражданского общества посвящена громадная литература. Структурным элементом, определяющим существование гражданского общества, сегодня признаны некоммерческие/неправительственные организации (НКО/НПО). Они называются также организациями «третьего сектора». Их особенность в том, что в отличие от государственных структур в них преобладают не вертикальные связи (подчиненности), а горизонтальные — отношения солидарности и конкуренции между свободными и равноправными партнерами. Именно этими гражданскими структурами, в которых доминируют горизонтальные социальные взаимосвязи, обеспечивается устойчивость демократических обществ. Обычно к таким организациям, существующим в разных организационно-правовых формах¹, относят товарищества собственников жилья, жилищно-строительные кооперативы, женские организации, разного рода инициативные группы по защите имущественных, жилищных, потребительских прав и интересов, борьбе с новостройками, а также спортивные, туристические, охотничьи, автомобилистские объединения и клубы, садовые и дачные товарищества, профессиональные и творческие союзы, ветеранские, школьные, родительские и студенческие и прочие объединения. Наличие в этом списке религиозных организаций у многих исследователей вызывает серьезные возражения. О причинах этого мы скажем позже.

Прежде чем продолжить анализ роли Церкви в становлении гражданского общества, необходимо сказать пару слов о методах анализа религии в общественных науках. Основоположники социологии Э. Дюркгейм, М. Вебер, Г. Зиммель, а также многие крупнейшие социологи уделяли в своих работах большое внимание вопросам изучения роли религии в процессе социально-политических трансформаций общества. Это связано с тем, что анализ религии как одной из социальных подсистем позволяет выявить многие общесоциологические параметры и закономерности. Религия обладает мощным потенциалом воздействия на человеческую деятельность. Одна из ее главных социальных функций — смыслополагание, рационализация человеческой деятельности (М. Вебер). Поскольку общественные институты, структуры, формы поведения основываются и регулируются тем смыслом, который в них вкладывают люди, то религия оказывается одним из важных факторов социального изменения.

Понимание религии в социологии отличается от принятого в богословии. Социология не занимается трансцендентными вопросами, религиозным опытом, за ее пределами лежит понимание религии как вероучения. Для социологии религия — это общность людей, разделяющих одинаковые образцы поведения, ценности и верования. Религия и различные формы ее функционирования исследуются в качестве социального института. Институты «задают структуру побудительных мотивов человеческого взаимодействия — будь то в политике, социальной сфере или экономике <…> Институты представляют собой рамки, в пределах которых люди взаимодействуют друг с другом. Они абсолютно аналогичны правилам игры в командных спортивных играх. Иными словами, они состоят из формальных писанных правил и обычно неписанных кодексов поведения, которые лежат глубже формальных правил и дополняют их»².

Деятельность социальных субъектов регулируется формальными и неформальными правилами в разных полях взаимодействия: экономическом, поле социальных повседневных взаимодействий, правовом, в поле политики и социально-культурном. Всюду могут существовать свои правила игры, регламентируемые социальными институтами и принятыми практиками. В современной социологии, по мнению В. А. Ядова, социальные агенты, инициирующие новые нормы, правила и практики, выдвигаются на первый план. Чем выше экономический, политический, социальный и символический ресурсы данных агентов, тем более вероятна возможность навязывания ими новых норм относительно слаборесурсным³. Одни социальные субъекты обладают значительными экономическими, культурными, социальными и иными статусными ресурсами, другие — слаборесурсные, — не имея таких капиталов, вынуждены подчиняться устанавливаемым правилам. Иными словами, сильноресурсные социальные субъекты начинают формулировать и закреплять правила социальных взаимодействий, отвечающие их интересам, что позволяет им же расширять поле своего экономического и политического влияния, наращивать свой капитал.

В демократических обществах в роли активных преобразователей социальных институтов выступают многообразные коллективные субъекты — общественные движения, партии и гражданские объединения, противоборствуя тем, кто стремится занять командные позиции в становлении новых институциональных правил. Так или иначе, проблема социальных институтов переходит в современной социологии в область соотношения различных социальных сил, каждая из которых стремится навязать обществу свои правила игры⁴.

Любая религия как социальный институт может быть представлена как система, состоящая из двух взаимосвязанных уровней. Первый — ценностно-нормативный уровень (ценности, предписания, верования, символы, относящиеся к определенному кругу явлений и предметов, называемых священными). Второй уровень — поведенческие образцы, управляемые и регулируемые посредством ценностно-нормативного уровня. При социологическом анализе под термином православие будет пониматься устойчивый комплекс формальных и неформальных ценностей, норм, правил и идей, а также санкционируемая и поддерживаемая с его помощью регулярная долговременная социальная практика, направленная на регулирование повседневной жизнедеятельности людей и организующая их в систему социальных статусов и ролей в сфере явлений и предметов, называемых священными. Церковь обладает еще и рядом таких признаков, как наличие профессиональной иерархии духовенства и наличие юридической формы.
Церковь включена в определенную систему социальных институтов и выполняет важные социальные функции. Отмечается, что особенностью функций, выполняемых любой религией в обществе, является их латентный характер. Религиозный институт обычно провозглашает цели, главным образом имеющие внутрирелигиозный смысл, прежде всего призывает к спасению в вечной жизни, к избавлению от грехов, покаянию и смирению ради будущих благ. Благодаря социологическому анализу функции религии в обществе становится возможным зафиксировать неявные, неосознаваемые самими верующими последствия их деятельности для общества.

Исследователи отмечают известное влияние религиозного фактора на экономику, политику, межнациональные отношения, семью, культуру и т.д. Религия утверждает абсолютные критерии, которые санкционируют определенные взгляды, деятельность, отношения и институты. Отношение людей к «священному» влияет на поведение людей в обществе. Религиозные ценности включаются в политическое поведение в качестве установок отношения к законам и властям данного общества, его целям и самопониманию. Принято выделять четыре основные социальные функции религии в обществе: интегративную, регулятивную, психотерапевтическую, коммуникативную. Религия служит интегративной силой для своих общин верующих, выполняет стабилизирующую роль, поскольку стремится сохранить в единстве тот социальный порядок, частью которого является. Регулятивная функции — это поддержка принятых в обществе социальных норм поведения. Любая религия предписывает своим приверженцам определенные стандарты поведения, обусловленные ее ценностями, заповедями, нормами. Под психотерапевтической функцией обычно понимают утешительное воздействие религии на верующих, придание им устойчивости к стрессам и уверенности в будущем. Коммуникативная функция осуществляется посредством общественных молитв и иной общей социальной практики.

Становление гражданского общества, анализ его элементов и структуры не может обойтись без учета религиозного влияния. Исторически церковная община была основным (или, по крайней мере, одним из основных) институтов гражданского общества и в Восточной, и в Западной Европе, и в Америке⁵. Процесс секуляризации постепенно выводил из церковного прихода общественную жизнь, но и сейчас и в Европе, и в Америке христианская община остается одной из важнейших ячеек гражданского общества. Полноценная церковная община выполняет широкий спектр социальных функций. В ней реализуется психологическая и социальная солидарность ее членов, вырабатывается их позиция не только по религиозным, но и по мировоззренческим вопросам. В общине в разной степени обучаются дети и взрослые. Она может реализовывать определенные социальные цели, заниматься благотворительностью. Деятельность общины определяется интересами, ценностями и убеждениями ее членов, обладающих определенной самостоятельностью от церковной иерархии⁶.

Немало успешных православных инициатив в социальной сфере осуществляются монастырями, приходами, общественными православными организациями. Наиболее распространенные формы деятельности приходов — обеспечение питанием бомжей, посещение детских домов, раздача собранной в приходе гуманитарной помощи, занятия с детьми, помощь в домах престарелых. Социальная деятельность, восстановление храмов и иная совместная активность верующих сплачивают людей, становясь основой самоорганизации.

Гражданское общество понимается как сфера, которая характеризуется спонтанным самоуправлением индивидов и добровольно сформировавшимися ассоциациями и организациями граждан. Гражданское общество возникает непреднамеренно, спонтанно, в результате социальных взаимодействий между индивидами и объединениями индивидов. Непосредственные или опосредованные социальные взаимодействия — это непременное условие образования и функционирования любых социальных общностей. Зрелые, вполне состоявшиеся сообщества предполагают наличие индивидов, идентифицирующих себя с данным сообществом как со «своим», практикующих солидарные действия в отстаивании своих интересов. Условием возникновения такой социальной общности является наличие и поддержание системы разделяемых его членами ценностных, нормативных и иных регуляторов социального взаимодействия, начиная с взаимопонимания смыслов социальных действий⁷.

Постоянство социальных взаимодействий невозможно без воспроизводства культуры данного сообщества, общей памяти, традиций, ценностей, которые объединяют людей без принуждения, которые они готовы сообща защищать. П. Бурдье описывает это с помощью понятия «габитус». Это условия взаимного согласования действий, практик человека с коллективной памятью, целями и культурными нормами. «Являясь продуктом истории, габитус производит практики, как индивидуальные, так и коллективные, а следовательно — саму историю в соответствии со схемами, порожденными историей. Он обеспечивает активное присутствие прошлого опыта, который, существуя в каждом в форме схем восприятия, мышления и действия, более верным способом, чем все формальные правила и все явным образом сформулированные нормы, дает гарантию тождества и постоянства практик во времени»⁸.

В качестве инкорпорированной истории габитус, ставшей натурой, есть деятельное присутствие всего прошлого, продуктом которого он является, «следовательно, он есть то, что придает практикам их относительную независимость поотношению к внешним детерминациям непосредственного настоящего. Это автономия прошлого, действовавшего и деятельного, которое функционирует как аккумулированный капитал, производит историю с незапамятных времен и обеспечивает таким образом непрерывность в изменении, которая делает индивидуального агента миром в мире»⁹. Наличие коллективного культурного капитала, коллективной культурной собственности — совместного прошлого, ценностей и традиций — делает людей способными к длительной и устойчивой интеграции.

Гражданское общество предполагает высокий уровень обезличенного общественного доверия, общественной солидарности, нормативного консенсуса, культурного капитала. Люди готовы откликаться на разные общественные события и вызовы. Напротив, в обществах со слабым гражданским участием доверие и связи солидарности не выходят за пределы семьи, родственников, друзей, кланов.

В обществе, где основой неформальных социальных отношений является доверие, распространена такая модель межличностных отношений как сети. Доверие к действиям партнера, его поведению обеспечивает существование сетей социальных взаимодействий, которые состоят из индивидов, социальных групп, организаций и наборов взаимосвязей между ними, предполагающим обмен различными ресурсами и деятельностью. В сетевой организации выделяется несколько основных характеристик. Это не вертикально интегрированная бюрократия, а организация, члены которой имеют такую степень свободы, которая позволяет им определять приоритеты, характер и направленность собственной деятельности, нести ответственность за конечный результат. В отличие от членов иерархических организаций, несущих ответственность перед вышестоящей инстанцией, в организациях сетевого вида каждый отвечает перед самим собой за успех и результат. Лидером в сетевой организации является любой человек или компания, являющиеся носителем какого-либо ресурса, актуального и важного для работы сети и готового использовать этот ресурс для достижения общих целей сети. В сетевой организации бывает множественность лидеров, что отличает ее от организации иерархического типа. В сети количество уровней взаимодействия, как правило, возникает непосредственно по линиям актуальной потребности во взаимодействии: каждый может взаимодействовать с каждым напрямую. Эффективность сети и сама возможность совместной деятельности зависит от уровня доверия между ее участниками и, в конечном счете, от величины социального капитала.

Сетевые организации — это основа общественной самоорганизации, того, что называется гражданским обществом. Сетевой характер ассоциаций позволяет избегать (смягчать) общественные разделения и преодолевать недоверие между социальными группами и организациями. Люди с совершенно разными взглядами, из разных организаций оказываются членами одной и той же сетевой ассоциации; неизбежно возникающие при этом повседневные контакты и взаимодействия снимают напряженность, позволяют находить общий язык, преодолевать разделения.

Можно ли считать Церковь элементом гражданского общества? Является ли она в каком-то смысле сетевой структурой?

Как отмечает протодиакон Андрей Кураев, в истории Православной Церкви и в современности имеет место немало элементов самоорганизации и того, что можно назвать предтечей гражданского общества, например, «в монастырях традиционны были три выборные должности, как раз во времена феодализма, монахи выбирали настоятеля, монахи выбирали духовника и монахи выбирали казначея. Так что монашество — это не военнообязанные, а люди, которые добровольно взяли на себя определенные повышенные правила. И соответственно, они жили по этим правилам, которые избрали для себя сами»¹⁰.

Религиозные организации относятся к некоммерческим, и так же, как общественные организации, являются сферой добровольного объединения граждан на основе общности интересов для удовлетворения духовных потребностей. Согласно российскому законодательству (ст. 117 ГК РФ), религиозные объединения являются частным случаем, одним из видов общественных объединений, обладающим некоторыми специфическими особенностями. Религиозная организация (община, приход) — добровольное объединение лиц, образованное в целях совместного исповедания, распространения веры, совершения религиозных обрядов, обучения религии и религиозного воспитания и т.д. Членство в ней основано на совместной деятельности, достижении общих целей объединившихся граждан. Каждый имеет право вступать или беспрепятственно выходить из религиозного объединения. Создание прихода предполагает инициативу граждан.

При этом религиозным объединениям присуще определенное организационное единство: они действуют как единое целое, имея единую иерархию и органы управления (церковную бюрократию). В соответствии с Уставом Церковь имеет иерархическую структуру. Высшими органами церковной власти и управления являются Поместный Собор, Архиерейский Собор, Священный Синод во главе с Патриархом Московским и всея Руси. Наличие иерархического начала в объединениях верующих (глава прихода — настоятель, который подчиняется епископу и т.д.) не лишает их признаков самоорганизации и добровольности. Каждый приход формируется из людей, свободно избравших конкретную общину, не связанных с ней какими-либо финансовыми отношениями (помимо добровольных пожертвований). Вся деятельность верующих в приходе осуществляется безвозмездно. Объединяют людей общие убеждения, интересы, участие в религиозной жизни, социальной работе. В функции прихода, помимо совершения богослужение, входят образовательные (создание воскресных школ для детей, подростков и взрослых), милосердие и благотворительность (помощь людям деньгами, продуктами, вещами), взаимодействие с различными учреждениями (образовательными, исправительными учреждениями и т.д.). Исследователями отмечается, что функции прихода со временем меняются. Например, в XVII–XIX веках к функциям приходов относились регистрации браков, рождения, смерти и прочего. В современное время данные функции ушли, а вместо этого увеличивается объем социальной работы прихода: «Занимаясь социальной работой, церковь тем самым реализует и свое назначение: христианин, который не занимается социальной деятельностью, — не христианин»¹¹. Хотя приходская жизнь подразумевает наличие коллективно разделяемых интересов и не должна ограничиваться участием в богослужениях, тем не менее проблема включенности прихожан в небогослужебную жизнь прихода постоянно обсуждается в церковных средствах массовой информации и на различных православных мероприятиях, участники которых констатируют, что во многих храмах не сложились активные приходские общины, с общей внебогослужебной жизнью.

Для Церкви характерно сочетание иерархического начала и признаков сетевой структуры, поскольку она состоит из сети приходов. В первые века н.э. распространению христианства способствовало наличие во всех городах Римской империи еврейских диаспор, которые служили базой для апостольской проповеди и способствовали быстрому росту первых христианских общин. Сетевой тип устройства, т.е. горизонтальная организация групп первых христиан и взаимосвязей между ними, высокая степень свободы, гибкость в управлении и самоорганизация, множественность лидеров — носителей харизмы, авторитета, множество непосредственно возникших уровней взаимодействия определили эффективность проповеди и возможность столь быстрого распространения христианства по всей Римской империи. Эти же особенности христианства всегда позволяли Церкви выживать в периоды гонений, в том числе в ХХ веке.
Объединяющим началом сетевой структуры (сети приходов) здесь выступает идейная, духовная связь, общность убеждений, целей или, пользуясь терминологией П. Бурдье, принципы, порождающие и организующие практики, условия взаимного согласования действий, культурных норм, схем восприятия, мышления и действия, т.е. производящий как индивидуальные, так и коллективные практики габитус. Организационный аспект (бюрократическая иерархия) в такой сетевой организации оказывается вторичен, в критические моменты она может существовать и самоуправляться без него, не теряя своих существенных свойств (с 1925 по 1943 гг. РПЦ существовала практически без бюрократии). Возможность существовать без бюрократической иерархии — это неотъемлемое свойство сетевой структуры, придающее ей гибкость и устойчивость.

При социологическом анализе церковного сообщества важно проводить различие между бюрократией (бюрократической иерархией) и духовной иерархией. Для Церкви не характерна бюрократия как форма легально-рационального господства, в которой предусматривается строгая иерархизация власти, существуют различные должностные лица и должности, занимаемые на основе формальной квалификации, а индивид выступает как носитель определенного должностного статуса. Церковь — это не группа людей, последовательно организованных по рангу и должности с соподчинением частей и сосредоточением власти на верхнем уровне. Если во многих теориях управления и социологии организаций слова «иерархия» и «бюрократия» употребляются почти как синонимы, то в религиозной сфере это не синонимы.

С Церковью, рассматриваемой как сетевая структура, наименее совместима оказывается организационной модель, напоминающая веберовский идеальный тип бюрократии: иерархическая система власти с точно определенными ролями и передачей решений и инструкций по вертикали. С.Н. Булгаков полагает, что «миряне отнюдь не представляют собой лишь пассивный объект управления, с единственной обязанностью повиновения иерархии»¹². Добровольность членства, наличие горизонтальных каналов коммуникации, достаточная свобода действий верующих и преданность определенных ценностям, нормам и идеалам (а не определенной должности) делает принципиально невозможным концентрацию власти на вершине иерархии.

Термин «иерархия» был введен в обиход во второй половине V века Псевдо-Дионисием Ареопагитом в трактатах «О небесной иерархии» и «О церковной иерархии». Церковь у него — это иерархия людей, непосредственно продолжающая иерархию ангелов, она находится в согласии с законами бытия. Это не иерархия богатства, власти, престижа и контроля. С.Н. Булгаков подчеркивает, что иерархия в Церкви — это прежде всего «власть совершения тайнодействия, <…> иерархия в виде епископов и зависящего от них клира возникает прежде всего в качестве носителей власти тайнодействия, в силу сакраментального харизматизма»¹³.

Булгаков указывает на текст апостола Павла, что «Церковь есть тело Христово, состоящее из разных членов, причем, хотя все члены являются равноценными как члены одного тела, однако они имеют между собою различия по своему месту в теле, потому и дары различны, при единстве Духа, различны и служения»¹⁴. Власть в сфере совершения таинств сосредоточивается у иерархии и становится организующим началом церковной жизни, основанием церковного права, «епископ как носитель полноты харизматической власти естественно и неизбежно становится средоточием, к которому тяготеет вся жизнь церковной общины, ибо от него она зависит в самом существенном отношении».

В возникшей в 1924 году Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) в соответствии с указом патриарха Тихона (Белавина) (1865-1925) уехавшим в эмиграцию православным иерархам было разрешено организовать церковную жизнь «самолично и под свою ответственность». В 1927 году РПЦЗ порвала общение с Москвой, ее деятельностью управлял собственный Архиерейский Синод. Автономное развитие РПЦЗ в западном обществе способствовало не только развитию ее национализма и консерватизма, но и позволило обустроить свою церковную жизнь в духе демократических свобод, характерных для общественной жизни стран Запада. Внутреннее устроение РПЦЗ характеризуется отсутствием жесткого администрирования, допускает открытую дискуссию со священноначалием, уважение прав мирян и рядовых клириков.

Для приходов РПЦЗ характерен принцип субсидиарности, который получил широкое распространение в западном христианстве. Он означает, что вышестоящая инстанция может вмешиваться в деятельность нижестоящих объединений или общин только в том случае, если они по какой-то причине не в состоянии длительное время выполнять свою задачу. Возникшая трудность может иметь или длительный, или временный характер. В последнем случае вышестоящая инстанция должна сразу же отходить на задний план, если нижестоящая опять в состоянии функционировать и выполнять свою задачу. Важность принципа субсидиарности в том, что он утверждает: права и интересы индивида, малой социальной группы, первичных общностей имеют приоритет перед правами общностей более высокого порядка или государства. Речь идет о защите человека или малых групп от опеки со стороны вышестоящих инстанций. Этот принцип обеспечивает право на инициативу в различных областях деятельности (экономика, политика и проч.), ответственность за свои действия и, по существу, позволяет лучше, эффективней решить ту или иную задачу. «Демократическое государство, а в еще большей степени самосознательное, свободолюбивое общество следят за тем, чтобы государство не ограничивало поле жизнедеятельности своих граждан. Принцип субсидиарности предполагает не только право на уважение свободного общественного пространства со стороны государства, но также обязательство гражданского общества посредством собственного ангажамента фактически заполнять это свободное пространство… Демократическое переустройство обществ может быть удачным лишь в том случае, если гражданское общество будет серьезно относиться к своей ответственности и обязанности фактически заполнять свободное общественное пространство»¹⁵.

Таким образом, Церковь как сеть приходов является элементом гражданского общества, она располагает совокупностью явных и потенциальных ресурсов, обеспечивающих устойчивость и преемственность в процессах социальной трансформации, закрепляет и сохраняет элементы социокультурного опыта, а также общепринятый механизм его передачи, общность убеждений, целей и принципов, порождающих и организующих практики и условия взаимного согласования действий.

Примечания