Патриарх Московский и всея Руси Кирилл

Теология в вузах: взаимодействие Церкви, государства и общества

Религия в постсекулярном обществе

Золотым веком христианской теологии или, по-русски, богословия (нужно договориться о том, что это синонимы) считается эпоха святых отцов и учителей первого тысячеле­тия христианской истории — то время, когда евангельская вера нашла богатое, сложное, развернутое выражение во многих богословских трудах, ставших классическими, ког­да Откровение, запечатленное в Ветхом и Новом Заветах, стало восприниматься сквозь призму светского знания и, в первую очередь, сквозь призму классической философии. Это время, когда произошел некий синтез классической фи­лософии, имевшей, как мы знаем, языческое происхождение, и христианского Откровения. Позднее фундаментальное бо­гословие и различные богословские дисциплины продолжа­ли развиваться в постоянно меняющихся культурно-истори­ческих условиях — на Востоке и на Западе. Начавшись в форме проповеди, катехизических поучений, полемических сочинений, богословие позднее стало сводом религиозных знаний и системой учебных и научных дисциплин. Теоло­гия стала наукой, со своими источниками, методами и ис­следовательскими традициями. Она легла в основу христи­анского европейского университета, была первым и главным факультетом в этих университетах, и в течение долгого вре­мени статус теологии как царицы наук сохранялся и никем не оспаривался.

Затем в Европе начались всем известные процессы, име­нуемые секуляризацией. Эти процессы затронули разные сфе­ры жизни. Сначала происходила секуляризация наук, прежде всего естественных, и так возник феномен современной науки. Затем — секуляризация общественной жизни, культуры, обра­зования. И наконец, — секуляризация политики. Религия и Церковь все больше вытеснялись на обочину жизни, загоня­лись в своеобразное гетто, в частную жизнь — вплоть до ради­кального изгнания из сферы всяких общественных отношений, вплоть до утверждения той системы государственного атеиз­ма, которую люди старшего поколения хорошо знают по соб­ственному опыту.

Какова же ситуация сегодня? Здесь я хотел бы обратить внимание на два важных момента.

Во-первых, секуляризация — это не однородное яв­ление, в разных странах и регионах она проходила по-раз­ному. Советская секуляризация опиралась на идеологию, которая должна была полностью вытеснить религию из жизни общества. В советской идеологии светское было рав­нозначно антирелигиозному. Так же понималась любая на­ука, и естественная, и гуманитарная, — как антирелигиоз­ное знание.

Однако в странах Европы и в Америке секуляризация имела более мягкие формы (хотя и там ее двигателем была определенная идеология). Многие аспекты присутствия Цер­кви в общественной жизни, в том числе в образовании, там сохранились и даже развивались; и принцип светскости по­нимался совсем не в духе агрессивного атеизма, но как нейт­ральное пространство, в котором есть законное место для ре­лигиозной жизни и деятельности. Мы же сегодня в России все еще живем в тени жесткого идеологического секуляризма советского типа и не можем изжить его последствия. Это пер­вое, что надо иметь в виду.

Второй момент, еще более важный. Секуляризм — и со­ветский, и западный — идеологически подпитывался пафо­сом ожидания скорой смерти религии в так называемом пере­довом, цивилизованном мире. Но это был не научный пафос, а идеологический, хотя сторонники секуляризма всегда апел­лировали и продолжают апеллировать к современной науке как к той силе, которая ответит на все мировоззренческие воп­росы и сделает религию ненужной, а человека — счастливым. В результате для многих стало общим местом, стереотипом представление, что современный образованный человек не может быть религиозным, что свободный разум и религиоз­ная вера несовместимы.

Что же мы видим сегодня, в начале XXI века, когда ка­жется, что наука и порожденные ею технологии окончатель­но победили и проникли во все поры нашей жизни? Мы ви­дим совсем другую картину: религиозная вера не только не умерла, но возрождается. Вера живет и занимает важнейшее место в жизни людей разного уровня образования, разного социального положения, разных возрастов, разной этничес­кой и культурной принадлежности. Число таких людей неук­лонно растет — и в нашей стране, и в других странах, пере­живших секуляризацию разных типов, и прежде всего секу­ляризацию атеистического типа.

Это очень важно понять. Иначе мы будем оставаться в плену устаревших идеологических представлений и не сможем видеть реальность такой, какая она есть.

Религиозность — это не удел кучки маргиналов, это со­циологический факт. К религии, к Церкви сегодня обращают­ся миллионы людей в поиске ответов на мировоззренческие и духовные вопросы, углубляясь в свою национальную и куль­турную традицию и стремясь обрести, в том числе, нравствен­ную основу, смысл жизни. И я очень четко разделил бы два подхода к этой ситуации: подход правовой и подход социоло­гический. Они не противоречат друг другу, но являются взаи­модополняющими.

С правовой точки зрения, наше государство является свет­ским, и в нем действует принцип свободы совести и вероиспо­ведания. Никто не вправе навязывать гражданам какое-либо мировоззрение, идеологию или религию. Государство посред­ством права и соответствующей политики создает светское пространство, которое является нейтральным в отношении мировоззренческих ценностей.

С социологической же точки зрения мы не можем не ви­деть, что в обществе происходят определенные трансформа­ции, среди которых — процесс возрождения религии, увеличе­ния числа религиозных людей. Этот процесс касается не про­сто отдельных граждан и их убеждений — он касается куль­турной матрицы общества, которое находится на переходном этапе от эпохи жесткой секуляризации к новой эпохе, когда религия вновь приобретает значимость, становится актуаль­ной, вопреки всем предсказаниям о ее близкой и неминуемой смерти. Некоторые исследователи называют эту новую эпоху постсекулярной, имея в виду, что жесткий и агрессивный се­куляризм утрачивает доминирующие позиции в обществен­ной и культурной жизни. На мой взгляд, тему нашего сегод­няшнего совещания следует обсуждать, исходя именно из та­кого видения.

Теология в высшем учебном заведении

Теперь я хотел бы сказать несколько слов о теологии в высших учебных заведениях.

Мы пригласили к обсуждению этой темы не только ар­хипастырей, богословов и церковных педагогов, но и пред­ставителей государственной власти, научного сообщества, образовательных структур, общественных организаций. Мы должны обсудить вопрос, который касается не только внут­ренней жизни Церкви или внутрицерковного богословского образования, но и жизни общества, вопрос, который входит в сферу государственной ответственности.

Давайте попытаемся разобраться, почему присутствие теологии в высших учебных заведениях — государственных и частных, — с одной стороны, не противоречит правовым прин­ципам, управляющим жизнью нашего государства и общества, а с другой, отвечает тем трансформациям, которые происходят в нашем обществе, в нашей культуре.

Возьмем само слово «университет». Чем должен быть университет? — тем местом, где учащийся приобщается к уни­версуму человеческого знания.

Меня лично всегда коробит, когда профильные выс­шие школы по непонятно каким причинам усваивают себе наименование университета: допустим, университет легкой промышленности. Такое впечатление, что слово «универси­тет» как бы предпочтительнее, чем «высшая школа». Совет­ское слово «институт» не в полной мере, конечно, отвечало потребностям названия высшей школы. А вот «высшая шко­ла» (как например, Высшая школа экономики) — это впол­не правильное название для профильного высшего учебно­го заведения, которое по природе своей не является универ­ситетом. Простите за это отклонение от темы, но хотел раз­делить с вами некое смущение по поводу массового появле­ния в нашей стране профильных высших учебных заведе­ний, которые усвоили себе наименование «университет».

Университет должен быть тем местом, где живет и раз­вивается наука, охватывающая различные области знания.

Университет призван открывать доступ к многообразию че­ловеческого опыта, создавать возможность приобщиться к избранным сферам знания, в том числе и к религиозному знанию, выражением и изложением которого является тео­логия.

Противоречит ли это светскости, понятой не в духе аг­рессивного секуляризма, а в духе мировоззренческой нейт­ральности? Нет, не противоречит, если соблюдается прин­цип добровольности, если теология никому не навязывает­ся. Соответствует ли это общественному запросу, духовным и культурным потребностям людей? Несомненно, потому что создает возможность приобщения к религиозному знанию в процессе получения высшего образования, то есть в период активного формирования личности, ее мировоззрения, в пе­риод вхождения в культурную традицию, отечественную и мировую, в которой религия занимает одно из важнейших мест.

А теперь посмотрим на тот же самый вопрос с социоло­гической точки зрения, имея в виду будущее нашего обще­ства. Мы обучаем будущих инженеров, экономистов, право­ведов, учителей, управленцев — профессионалов в различ­ных областях практической деятельности и науки. При этом мы говорим о необходимости сохранить гуманитарную на­уку и преподавательские кадры, без чего невозможно воспи­тать поколение культурных и креативных граждан, способ­ных на участие в поступательном, инновационном развитии нашей страны. То есть речь идет о сохранении и повышении профессиональной и научной компетенции у выпускников высших учебных заведений, в том числе будущих преподава­телей, об их всестороннем образовании.

И вот представьте: у нас будут компетентные специ­алисты в разных областях знания, науки и культуры, за ис­ключением… специалистов в области религии — в то са­мое время, когда 80% населения крещено в православной вере и 69% населения России заявляют, что они имеют связь с Русской Православной Церковью. Добавьте к этому бо­лее 10 млн. мусульман. И получается, что абсолютное боль­шинство людей, граждан нашей страны, имеет отношение к религии, а научного изучения религии в высших учеб­ных заведениях практически не существует. Не существу­ет такой важной сферы знаний, исторически возникшей и включенной в университетские программы Западной Евро­пы, как теология.

Чем это грозит? Это грозит тем, что в новой истори­ческой ситуации, когда все большее число наших граждан обращается к религии и переживает ее значимость в личной и общественной жизни, у многих людей будет формировать­ся искаженная или радикальная религиозность, способная нанести огромный урон личности, государству и обществу. Мы индексируем рост такой религиозности — и не только в исламском, но и в православном сообществе.

Нам надо осознать очень важную вещь: теология в вузе — это не экзотическая образовательная дисциплина, не прихоть каких-то представителей Церкви, не попытка вторгнуться в чужое пространство, чтобы навязывать религиозное миро­воззрение и чинить препятствия в преподавании традицион­ных научных дисциплин. Теология в вузах — это культур­ный императив для общества, которое долгое время было практически отчуждено от религии как особой сферы чело­веческого бытия.

Теология в высшей школе, то есть на высоком академи­ческом уровне, соответствующем научному уровню гумани­тарных и общественных дисциплин, — это и противоядие от распространения в обществе религиозного радикализма, кото­рый обычно развивается спонтанно, бесконтрольно и спосо­бен охватывать массы людей.

Миссионерское призвание Церкви

Позвольте мне также сказать несколько слов о возмож­ном сотрудничестве Церкви и светских вузов.

Когда мы говорим о теологии, нельзя забывать и дру­гой важный аспект, который касается самой Церкви — это ее общественное служение. Наши духовные семинарии и ака­демии выполняют важнейшую задачу подготовки и воспи­тания будущих пастырей, и традиции духовной школы сле­дует всячески сохранять и развивать. Но богословско-пас­тырское образование имеет свои цели и свою специфику. Занятия богословской наукой далеко не всегда можно соче­тать с пастырским служением. А компетентными богосло­вами, способными развивать богословскую науку и доносить знания, в том числе о православной вере и церковной тради­ции, до широкого круга людей, могут быть не только свя­щеннослужители.

Присутствие православного богословия в общем акаде­мическом пространстве и его творческое взаимодействие с дру­гими научными дисциплинами как естественнонаучного, так и гуманитарного цикла должно способствовать повышению на­учного уровня богословия — и как комплекса учебных дис­циплин, и как исследовательской сферы.

Развивать взаимодействие между епархиальными струк­турами и светскими учебными заведениями — это одна из задач, стоящих сегодня, в том числе, перед архипастырями, перед церковными руководителями. Некоторые считают, что поскольку формально теологические кафедры, отделения и фа­культеты в светских вузах относятся к сфере ответственнос­ти администрации этих учебных заведений, Церкви до них не должно быть никакого дела: есть в епархии духовная семина­рия — вот и хорошо, а что там делается в университете, нас не касается. Это неверная логика. Наоборот, нужно создавать в структуре епархиальных управлений специальные органы или поручать эту работу специально подготовленным людям, которые будут взаимодействовать с теологическими подраз­делениями вузов.

Поэтому я призываю архипастырей нашей Церкви со всей серьезностью отнестись к этому делу, всемерно забо­тясь о развитии взаимодействия между вверенными им епар­хиями и духовными учебными заведениями и высшими свет­скими учебными заведениями. В тех университетах и инсти­тутах, где есть потребность, необходимо создавать кафедры теологии. Могут открываться межвузовские кафедры теоло­гии по подобию той, что имеется сегодня в Самаре. Могут создаваться научно-богословские междисциплинарные цен­тры, которые станут площадкой для плодотворного диалога между наукой и религией. Форм взаимодействия сегодня очень много, и важно, чтобы мы использовали все имеющи­еся для этого возможности.

Теология в вузе невозможна без развития богословс­кой науки. Учебный и исследовательский компоненты здесь должны быть взаимосвязаны, должны друг друга усиливать. Необходимо привлекать для работы на теологических кафед­рах как компетентных специалистов, так и талантливых сту­дентов, перспективную молодежь, создавая им максималь­но благоприятные условия для творческого развития. Это задача не только самих кафедр, но и местных церковных структур.

Речь никоим образом не идет о вмешательстве церков­ной власти в светский процесс образования. Речь идет о со­циальном партнерстве Церкви и образовательных учрежде­ний, о взаимодействии и сотрудничестве, направленном на поддержку теологического образования. Такая поддержка — дело одновременно и церковное, и общественное, и куль­турное. Объединение ресурсов вузов и церковных (епархи­альных) структур должно служить общему делу восполне­ния богословской составляющей в отечественной культуре, науке и образовании. Без такого восполнения трудно гово­рить и о сохранении исторической преемственности нашей культуры, и о восстановлении культурного универсума в науке и образовании.

Кто-то может спросить: почему я уделил так много вни­мания обоснованию необходимости присутствия теологии в светских вузах? Разве она там уже не присутствует? Слава Богу, в этой области уже пройден большой путь, очень мно­гое сделано. Сегодня православная теология преподается в 34 городах всех федеральных округов: от Брянска до Владивос­тока и от Мурманска до Пятигорска. Лицензию на подготов­ку теологов имеют 37 государственных университетов (клас­сические, педагогические, лингвистические, инженерные) и 10 негосударственных образовательных учреждений. Обуче­ние ведется в соответствии с образовательным стандартом уже третьего поколения.

Более десяти лет в рамках Учебно-методического объе­динения университетов России существует Совет по теоло­гии под председательством декана исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова академика Сергея Павловича Карпова.

Благодаря совместной работе представителей различных вузов (государственных и церковных) были разработаны дей­ствующие стандарты, а также учебно-методическое обеспече­ние бакалавриата, специалитета и магистратуры, программ до­полнительного послевузовского образования; оказывалась ме­тодическая и кадровая помощь тем, кто впервые вступал на путь преподавания теологии.

Важной вехой стало принятие в феврале 2008 года «Фе­дерального закона о внесении изменений в отдельные зако­нодательные акты Российской Федерации в части лицензи­рования и аккредитации учреждений профессионального ре­лигиозного образования (духовных образовательных учреж­дений)». Этот нормативный акт позволил начать процесс ли­цензирования и аккредитации по государственному стандар­ту духовных образовательных учреждений. К настоящему времени эту процедуру прошли 6 духовных академий и се­минарий.

Следует отметить Рязанскую и Приморскую митропо­лии, в которых налажены тесные контакты в области теоло­гического образования между государственными и церковны­ми образовательными структурами. Хорошие результаты до­стигнуты в Туле, Екатеринбурге, Пятигорске, в ряде других мест. В этих городах дипломированные теологи хорошо по­казали себя на всех значимых для Церкви и общества направ­лениях просветительской работы: они занимаются исследо­ваниями, преподают в вузах и школах, трудятся в сферах ка­техизации, работают с молодежью в сфере миссии и социаль­ного служения, работают в СМИ, учреждениях культуры, об­щественных организациях и государственных учреждениях.

Хотел бы особо отметить сотрудничество представи­телей традиционных конфессий нашей страны в деле пре­подавания теологии в светских вузах. Сегодня у нас име­ются не только православные, но и исламские факультеты теологии. Более того, есть примеры сосуществования не­скольких конфессиональных профилей в рамках одного факультета. Так например, на факультете теологии Ураль­ского горного университета изучается и православие, и ис­лам, причем факультет возглавляет православный архиерей, а его заместителем является муфтий. Подобного рода взаи­модействие между традиционными конфессиями следует поддерживать.

Введение общеобязательного предмета «Основы рели­гиозных культур и светской этики» в российских школах — это важная веха на пути искоренения религиозной безгра­мотности среди нашего населения. Но спросим себя: кто се­годня преподает этот предмет в светской школе? Иной раз преподавателем основ религиозной культуры оказывается человек, имеющий очень поверхностные и приблизительные знания о своем предмете. В этих условиях создание кафедр теологии в светских вузах становится особенно своевремен­ным и востребованным. Ведь именно эти кафедры должны прежде всего воспитывать не только будущих теологов, но и гуманитариев широкого профиля, в том числе таких, кото­рые будут способны преподавать детям основы религиозных культур.

Полемика против преподавания теологии в светской школе

Итак, достижения есть, и их немало. Но есть и серьезные проблемы, которые мы должны обсуждать, чтобы найти пути их решения.

Начнем с того, что до сих пор иной раз раздаются пуб­личные протесты против преподавания теологии в высшей школе. Некоторые представители научной общественности снова говорят о «клерикализации» образования. Говорят, что теология в вузе противоречит Конституции, и при этом про­водят параллели с советским временем, с присутствием партийных организаций в государственных учреждениях. Од­новременно протестующие ссылаются на «мировую практи­ку». Вот прямая цитата из одного открытого письма, опубли­кованного буквально на днях. Цитирую: «В других странах аналогичные кафедры существуют или в частных универси­тетах, или как дань многовековой традиции, поскольку сред­невековые университеты изначально были созданы для под­готовки служителей культа».

О чем свидетельствуют такие высказывания? Как раз о том, о чем я говорил выше: в нашем обществе до сих пор суще­ствует громадный дефицит адекватного знания о религии и Церкви, не говоря уже о мировой практике присутствия теоло­гии в университетах.

Во-первых, теологические факультеты в таких уни­верситетах, как Оксфорд, Кембридж, Гейдельберг, Тюбин­ген, никак нельзя рассматривать только как «дань много­вековой традиции». За такую дань западные люди деньги платить не будут. Эти факультеты составляют неотъемле­мую часть образовательного процесса, не только готовя профессиональных теологов, но и обеспечивая компетент­ное преподавание религиозных дисциплин для слушателей других факультетов.

Во-вторых, факультеты теологии сегодня имеются в уни­верситетах США, Греции, Сербии, Румынии, Болгарии и мно­гих других стран, где в Средние века вообще не было универ­ситетов. Означает ли это, что в указанных государствах нару­шается принцип светскости?

Еще раз хочу подчеркнуть, что нам необходимо дос­тичь общественного консенсуса в понимании светскости. Что такое светскость государства? Что такое светскость об­разования? Конституционной нормой является светский ха­рактер государственной и муниципальной школы, то есть отсутствие обязательной для всех идеологии. Однако Ос­новной закон не дает толкования этого фундаментального принципа.

Надо понять главное: нельзя смешивать идеологию се­куляризма и светскость как идеологическую и мировоззренчес­кую нейтральность. Нельзя рассматривать атеизм как общий знаменатель всех мировоззрений, в том числе религиозных. В пространстве правильно понятой светскости возможно и жела­тельно продуктивное взаимодействие государства, общества и религиозных конфессий в различных областях, в том числе в сфере образования.

Несколько слов о нынешнем состоянии теологии в вузах

Как мы видели, у нас во многих вузах уже существуют теологические подразделения. Но работают они по-разному, с разной эффективностью, часто опираясь лишь на местные и весьма скудные ресурсы. Болезненной проблемой является ос­трое недофинансирование теологического образования. Так, на текущий академический год по конкурсным процедурам на всю страну было выделено всего 189 бюджетных мест для студентов-теологов, что, конечно, нельзя считать достаточ­ным, особенно в связи с потребностью преподавания Основ религиозной культуры и светской этики.

Сегодня мы пока не можем говорить о единой системе теологического образования в высшей школе. О такой сис­теме, в которой происходила бы внутренняя циркуляция ре­сурсов, взаимная поддержка и, как следствие, общее повы­шение научно-образовательного уровня. Теологические под­разделения в вузах разобщены, некоторые из них находятся на грани выживания. Это кризисная ситуация, и мы рискуем утратить те позиции, которые уже достигнуты за весь пери­од становления вузовского теологического образования в нашей стране.

Хотел бы еще раз подчеркнуть: речь идет о деле, которое имеет общенациональную значимость. Нам необходимо каче­ственно изменить ситуацию, что возможно только объединен­ными усилиями Церкви, государства и общества — включая университетское сообщество. Что же для этого следует сделать?

Во-первых, необходимо нормативно обеспечить парт­нерство государства и религиозных конфессий в деле разви­тия теологического образования, учитывая, когда это умест­но, опыт других государств. Здесь мы обращаемся к органам законодательной власти, к Министерству образования и на­уки Российской Федерации, к другим профильным государ­ственным структурам, приглашая их к конструктивному со­трудничеству.

Во-вторых, нужно разработать и принять перспектив­ный план организационного и финансового обеспечения тео­логического вузовского образования как единой системы. Это должна быть совместная работа представителей государствен­ных органов, включая органы образования, научно-образова­тельного сообщества, общественных организаций, благотво­рителей и Церкви.

В-третьих, есть конкретная проблема, до сих пор не раз­решенная, несмотря на все усилия с нашей стороны. Наши тео­логи получают общепризнанный, государственный диплом и становятся специалистами в своей области, но дальше двигаться они не могут.

Согласно мировой практике, теологи завершают свое профессиональное формирование, защитив научную диссер­тацию и получив научную степень. Так например, в Герма­нии ежегодно защищается около 250 диссертаций по теоло­гии, признаваемых государством. Россия в этом отношении катастрофически отстает. Даже у наших ближайших сосе­дей — на Украине — дело обстоит гораздо лучше.

Нам говорят, что в научном сообществе нет консенсуса по вопросу о том, является ли теология наукой. Думаю, что в данном случае, опять же, действует инерция советского вре­мени — теперь уже скорее психологическая, чем идеологи­ческая. Среди представителей естественно-научных дисцип­лин есть и те, кто не считает наукой такие предметы, как фи­лософия, литературоведение и т.д. У членов научного сооб­щества, включающего и естественников, и гуманитариев, нет единого критерия научности. В то же время существуют фор­мальные требования к написанию и защите диссертации, ко­торые являются общими для естественных, гуманитарных и общественных наук. Высшая аттестационная комиссия фик­сирует соответствие любого диссертационного исследования этим требованиям.

Сегодня многие наши богословы проводят исследова­ния, которые в полной мере соответствуют требованиям и критериям, предъявляемым к научным исследованиям в раз­личных областях светской науки, в том числе мировой. Об этом, в частности, свидетельствует опыт недавно созданно­го Общецерковного диссертационного совета. Надеюсь, что вопрос о внесении теологии в номенклатуру научных спе­циальностей Высшей аттестационной комиссией будет ре­шен положительно.

Заключение

В заключение я хотел бы посмотреть на обсуждаемую проблему несколько шире.

Сегодня мир переживает кризис, как уже не раз пережи­вал на перекрестках истории. Многие общества находятся в турбулентном состоянии. Люди утрачивают прежние ориен­тиры. Будущее вызывает скорее беспокойство, чем уверенность в позитивном развитии. В глобальном масштабе соперничают различные мировоззрения и проекты мироустройства, в том числе и религиозные.

В этой ситуации ни одно общество, ни одна нация не выживет, если не определит стратегию своего развития. Но та­кая стратегия будет ненадежной, если ограничится политичес­кой или экономической сферами жизни общества. Необходи­ма опора на фундаментальные — духовные и нравственные — ценности. Но фундаментальные духовные ценности нельзя выдумать. История минувшего века дает нам урок того, как выдуманные ценности превращались в идеологии и приводи­ли в конце концов к историческим катастрофам.

Духовные ценности содержатся в традиции, в долгом историческом опыте народов, они заложены в культуру, в по­вседневную жизнь людей. Они связаны с духовным опытом, с опытом различения добра и зла, который лежит в основе христианской цивилизации и без которого невозможно под­линное развитие культуры, и в первую очередь искусства. Когда общество утрачивает способность различать добро и зло, тогда наступает кризис литературы, изобразительного искусства, о чем мы все можем сегодня очень конкретно го­ворить на примерах многих и многих стран.

Наша общая задача состоит в том, чтобы выявить и осознать этот опыт, сформулировать систему нравственных ориентиров, суметь передать молодому поколению знания о нашей собственной духовной и культурной идентичности. К решению этой комплексной задачи должны подключить­ся все здоровые силы общества, включая Церковь, другие религиозные конфессии, систему духовного и светского об­разования. Только трудясь все вместе, мы сможем обеспе­чить достойное будущее нашей молодежи, нашему народу, нашей стране.