mospat.ru
Опубликовано в журнале "Церковь и время" № 54


Игумен Митрофан Шкурин

Эквивалентность церковных преобразований контексту великих реформ

К 150-летию отмены крепостного права в России

Время царствования императора Александра II (1855–1881) не зря называют эпохой Великих реформ. Ее центральным событием явилась отмена крепостного права. Многие из идей тех реформ стали политическими и правовыми эталонами, другие продолжают звучать в тональности весьма схожей с задаваемой реалиями ХХI века, некоторая часть из них естественным образом по прошествии времени стала принадлежать к социальным артефактам.

«Положение» и «Манифест» об отмене крепостного права были опубликованы в дни Великого поста 1861 года Крестьянская реформа распространялась на помещичьих крестьян европейской части России. Для национальных окраин были разработаны аналогичные законодательные акты в последующие десятилетия. Принципы крестьянской реформы влились в основание законов, принятых для удельной и государственной деревни (1863, 1866 и 1886 гг.), а также в основание других радикальных правовых актов и концепций.

Правительство великих реформ, состоящее из либерального окружения Александра II и его самого, не меняя основ государственного устройства1, сохранило экономическую зависимость крестьянина, но предоставило ему элементы личной свободы, выражавшиеся в возможности заключать гражданско-правовые сделки, выступать в суде в качестве истца и ответчика, учреждать частные и публичные юридические лица в пределах исчерпывающего действующим законодательством перечня видов организационно-правовых форм (торговые и промышленные заведения) и сделало возможным проведение остальных реформ2.

Изменения личного положения крестьянина, произошедшие вследствие этого социальные сдвиги в деревне, ставили вопрос о статусе приходского духовенства. Крестьянам теперь пришлось самим столкнуться с социальными вопросами, которые ранее за них решал помещик: школьное образование, попечительство о бедных, больных, престарелых, регулирование взаимоотношений в семье и обществе3.

В обществе, в прессе разгораются дискуссии о роли духовенства, о выборном начале в Церкви, о необходимости Собора епископов, о реформе церковного суда. Появляются исследования как светских лиц, так и духовенства, посвященные положению духовенства в Российской империи4.

Три «партийных» пути реформирования приходской жизни

К началу 1860-х годов в результате возникших дискуссий сформировались, условно говоря, три разные программы реформ, которые в значительной степени отражали интересы стоящих за ними скрытых групп.

Одной из таких групп была «партия» епископов, главными задачами которой, помимо переустройства семинарий и помощи духовенству, оставались восстановление автономии Церкви, защита и, возможно, увеличение региональной власти епископов и привилегий Церкви, а также созыв Поместных Соборов.

Вторую партию, менее организованную, но более динамичную, а главное, имеющую в своих руках властные рычаги, составляли бюрократы: высокопоставленные чиновники, начиная с П. Н. Батюшкова, действительного тайного советника, и Киевского генерал-губернатора И. И. Васильчикова до Виленского генерал-губернатора М. Н. Муравьева и министра внутренних дел П. А. Валуева. Они предполагали, «в форме, соответствующей государственным интересам», как писал Валуев, перестроить Церковь как фундаментальный социальный институт: рационализировать устройство приходов, упразднить духовенство как касту (курсив мой. — Авт.), привлечь епископат к церковному реформированию5.

Третья группа состояла из приходского духовенства6, и ее голос, до этого едва различимый, с возрастающей силой зазвучал в связи с появлением произведения священника Иоанна Стефановича Беллюстина в 1858 году. Ее усилия были направлены, во-первых, на улучшение своего материального положения и, во-вторых, на изменение собственного статуса внутри общества и Церкви.

Как показало «Описание сельского духовенства» Беллюстина и подтвердили последующие события, приходское духовенство восприняло грядущую сословную реформу совершенно иначе, чем она разрабатывалась внутри государственных органов. Несмотря на то, что приходское духовенство было по сути дела незначительно вовлечено в процесс реформирования, книга Беллюстина и назревавшие дискуссии в прессе способствовали тому, чтобы оно заняло более активную позицию в обсуждении проблем расширения своих сословных прав и качественного изменения материального обеспечения путем перевода на государственное жалование.

Таким образом, политика реформы оказывалась значительно сложнее, нежели прежде: охватывая приходское духовенство, епископат и чиновников, она превратилась из двухчленной в трехчленную структуру, охватывавшую эту категорию населения на всей территории империи, а не группу, концентрировавшуюся вокруг столичной элиты.

Важную роль в проведении государством реформ в церковном ведомстве сыграл Петр Александрович Валуев7, который настоял на создании Присутствия по делам православного духовенства (1862), вошел в его состав и принимал активное участие в деятельности Присутствия. Именно ему принадлежала схема обеспечения православного духовенства империи, по которой действовало в дальнейшем это управление8. Другие практические предложения Валуева по реформам в духовном ведомстве — открытие выхода их духовного сословия, обеспечение детей духовенства льготами, реформа духовно-учебных заведений, сокращение числа служащего духовенства, были, безусловно, с какими-то изменениями, реализованы Присутствием по делам православного духовенства.

С точки зрения всех реформаторов, священник должен был превратиться из простого исполнителя треб и проповедника кротости в деятельного и бескорыстного просветителя, способного развить «умственные и духовные способности прихожан», противостоящего новым «зловредным» веяниям, подрывающим основы государства и Церкви.

Смягчение и постепенная отмена крепостной системы отношений между государством и духовным сословием наблюдались и раньше, однако в это время был сделано определенное движение к превращению духовенства из сословной, несущей свои тягловые обязанности перед государством, в свободную профессиональную группу, где выбор этого служения определялся личной склонностью.

Обстановка в западных губерниях как движущая сила реформ в отношении приходского духовенства

Мощным стимулом к проведению церковных реформ 1860-1870-х годов было нарастание кризиса в Польше. Предлагался целый комплекс мер — вплоть до предоставления автономии края и «представительного учреждения европейского покроя» в этом регионе. Другие антикризисные меры со стороны государственных чиновников важным стабилизирующим фактором в Западном крае называли укрепление православия, а проводником этого — православное духовенство9.

1. Записка Батюшкова

Значительную роль при проведении преобразований в западных епархиях сыграла так наз. «записка неизвестного», впервые представленная в 1859 году, получившая одобрение императора. Как считал С. В. Римский, эта записка была составлена чиновником П. Н. Батюшковым, отвечавшим за строительство церковных зданий в Западном крае10. Суть записки Батюшкова сводилась к следующему:
а) в Западном крае очевиден кризис взаимоотношений населения с православным духовенством, главная из причин которого — неправильная политика правительства;
б) «те самые священники, которые во время Унии были пастырями духовными, обратились в каких-то новых поземельных владельцев с претензией на труд народный и в сборщиков податей и повинностей», при этом духовенство все равно оставалось нищим, а народ роптал;
в) замкнутость духовного сословия, при котором сыновья духовных лиц получали весьма специфическое семинарское образование, а дочери не получали вообще; при этом парадокс заключался в том, что «наше духовенство в десять раз тягостнее для народа, чем лютеранское, а между тем в десять раз беднее его»;
г) «невероятная переполненность» духовного сословия;
д) причина упадка нравственности духовенства в его кастовости и невероятном числе причетников, находящихся в духовном ведомстве — «ни одним из канонических постановлений не даруется причетникам (дьячкам, пономарям) духовного значения».
Батюшков выступал категорически против переложения натуральных повинностей прихожан в пользу духовенства в денежный налог (как предлагал Комитет при Синоде). Он рекомендовал «суть меры к действительному и прочному утверждению православия на Западе России»11:
– ограничить численность сельских приходов и наем причетников,
– разрешить рукополагать «в видах уменьшения духовной касты в священнослужители без обязательного условия брака»,
– проведение реформы семинарий,
– учреждение женских школ,
– увеличение средств содержания священников «без обременения прихожан и государственной казны новыми налогами»,
– «устройство для них приличных помещений»,
– социальное и пенсионное обеспечение престарелых священников,
– образование приходских советов,
– открытие при храмах поселянских училищ.
В начале 1862 года Батюшков представил переработанный вариант своей записки под названием «О положении духовенства в Западном крае». В ней он повторял свои основные тезисы и критиковал действия правительства в последний период, особенно предложение генерал-губернатора Васильчикова обложить население дополнительным налогом, а также
говорил о действиях епархиальных преосвященных, перенесших в западные епархии великорусские порядки и уничтожившие остатки самоуправления местного духовенства. Он считал необходимым:
– восстановление православных братств для объединения православных края, – восстановление самоуправления духовенства (выборы благочинных, членов духовных консисторий, съезды духовенства и т. д.),
– выделение ссуд казначейством на строительство храмов,
– обеспечение духовенства жалованием из казны до уровня содержания католического духовенства (последнему выплачивалось государственное жалование с 1824 г.),
– развитие начального народного образования в Крае с помощью духовенства12.
Многие из предложений Батюшкова, такие как субсидирование строительства храмов из казны, обеспечение духовенства жалованием стали в скором времени приводиться в исполнение.

2. Программа Муравьева

В 1864 году Виленским генерал-губернатором М. Н. Муравьевым была представлена также получившая одобрение императора четкая программа русификации края.
В числе первых мер Муравьев называл возвышение и упрочение положения православного духовенства как носителя русского народного духа. Если «поддержать православное духовенство, поставить его в положение, не зависимое от землевладельцев», то оно вместе с народом сможет «твердо противостоять польской пропаганде».
При взгляде на распределение населения по вероисповеданиям в этом регионе понятно, что задача была непростой13:

Духовенство необходимо было обеспечить правительственными средствами. Он предлагал передать дело народного образования в руки духовенства, выделить 500 тыс. руб. на строительство православных храмов в крае, учредить в Вильно духовную академию, заменить бывших униатских священников священниками, присланными из центральной России14. Главную роль в вопросе русификации края он отводил православному духовенству. По его инициативе 6 октября 1864 года появился закон, разрешивший принимать в северо-западных губерниях на гражданскую службу детей церковнослужителей15.
Еще до этого Муравьев обратился к епархиальным архиереям с просьбой направлять в Западный край выпускников духовной школы на должности сельских писарей и учителей, поясняя, что хочет таким образом вытеснить поляков-католиков из волостного управления, пресечь их каждодневное влияние на крестьянство16.

3. Материальное обеспечение духовенства

Наиболее болезненной проблемой, особенно для сельского приходского духовенства, оставался уровень его материального благосостояния. Сложность заключалась в том, что улучшение материального положения в западных епархиях нельзя было возложить на прихожан, поскольку это, по признанию государственных чиновников, могло отпугнуть их от православия, а введение Положения 1842 года, которое предполагало ряд повинностей прихожан в пользу духовенства, таких, как обработка священнического земельного надела, постройка, ремонт и отопление домов причта, выдача натуральных пособий священнослужителям17, привело к серьезным осложнениям.

В первой половине 1860-х годов для выплаты жалования православному духовенству использовались даже средства от контрибуционных сборов с непокорных сельских помещиков, с 1864 года решено было взять средства из казны, в западных епархиях были введены новые штаты; одновременно были утверждены и оклады духовенству, поступающие от казны. Оклады были определены: для Варшавской епархии в 1867 году; для юго-западного духовенства в 1868 году; для северо-западного в 1870-м18; штаты духовенства Рижской епархии были введены в 1872 году (жалование православного духовенства было уравнено с содержанием немецких пасторов в этом регионе), а после присоединения униатов в 1875 году, вводится государственное жалование приходскому духовенству и на Холмщине.

Особое внимание правительства уделялось строительству и благоустройству храмов в западном регионе, поскольку «простой народ скорее всего увлекается наружностью». С целью проведения русификаторской политики открывалось весьма значительное число церковно-приходских школ, причем материальные пособия эти школы получали от Министерства народного просвещения. Характерно, что при сокращении общего числа этих школ по России в целом, в конце 1860-70-х годов, в западных епархиях их число оставалось неизменным и даже возрастало.

Создание присутствий — как аnalogia entis и как метод проведения реформ в духовном ведомстве

Спецификой проведения реформ стало создание разного рода присутствий. Такая практика диктовалась во многом тем, что в присутствия входили представители разных центральных ведомств, от которых зависела судьба проектируемой реформы; при подготовке законоположений сразу можно было услышать позицию представителей государственных структур, а не ждать, пока документ поступит на обсуждение в другое ведомство, что занимало, как правило, значительное время.

Так в области церковных преобразований действовали:
– Комитет 1859 года при Синоде19 под председательством епископа Ревельского, викария Санкт-Петербургской епархии Агафангела (Соловьева),
– Комитет 1860 года при Синоде под председательством архиепископа Херсонского и Одесского Димитрия (Муретова),
– Западный комитет 1862 года20.
Наиболее жизнеспособным и деятельным оказалось Особое присутствие по делам православного духовенства 1862-1885 года.

Схема утверждения законопроектов, предлагаемых присутствиями, была, как правило, следующей: подготовленные журналы присутствий по принципиальным вопросам реформы поступали на утверждение императора и получали силу закона; затем их тексты рассылались на места и применялись на деле. Однако в Собрании законов многие из них так и не были опубликованы.

Работа присутствий опиралась на составленные их членами или посторонними лицами, чаще всего высокопоставленными чиновниками, записки и предложения, а также на собранные с мест отзывы и материалы. Так, присутствие по делам православного духовенства составило вопросники и разослало их по епархиям как архиереям, так и приходскому духовенству. Затем эти отзывы обобщались и использовались при составлении законопроектов.

Присутствие по делам православного духовенства «должно было найти способы»
– увеличения материального обеспечения приходского духовенства,
– расширения личных гражданских прав и преимуществ,
– «открытия детям священнослужителей путей для обеспечения своего существования» на всех поприщах гражданской деятельности,
– «ближайшего участия» в приходских и сельских училищах.

Председателем Особого присутствия был назначен митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский и Финляндский, первенствующий член Святейшего Синода Исидор (Никольский), от Церкви в нем должны были присутствовать члены Святейшего Синода21.

Одновременно стали создаваться и губернские присутствия под председательствами местного архиерея, председателям предоставлялось право приглашать в присутствия на правах членов губернского предводителя дворянства, губернского голову и т.д. Местные присутствия сыграли важную роль в проведении реформы, все ответственные решения по реализации программы возлагались на них.

В тенденции переложить на местные органы власти практическое осуществление реформы отражается общий характер реформ, проводимых в это время: вслед за крестьянской и судебной реформой, первая из которых сделала основную массу населения лично свободной, а вторая обеспечивала защиту отношений собственности и прав личности, были введены элементы самоуправления, взявшие на себя решение наболевших проблем в хозяйственной и социальной сферах.

Правительство предусмотрело возможность взаимодействия реформ в ходе их реализации: крестьянская реформа обеспечивалась судебными гарантиями защиты экономических и личных интересов населения, судебная реформа формировалась при посредстве земств (земства участвовали в выборах мировых судей, в составлении списков присяжных заседателей), суды вправе были разрешать споры между органами местного самоуправления и государственной власти. Реформы
были созвучны друг другу по цели, характеру, принципам. Те же тенденции наблюдались в постановке церковной реформы, однако принципиальным недостатком было то, что реализация реформы была возложена не на само духовенство, а на епархиального архиерея и представителей государственной власти на местах. О соборных формах реформирования не могло быть и речи.

Государственная политика в отношении правового статуса приходского духовенства 

По отзывам, поступавшим из епархий, и по мнению многих чиновников, стала совершенно очевидна проблема избытка лиц духовного сословия. Епископы жаловались на нехватку штатных мест для размещения закончивших курс семинаристов, которые оказывались тяжелой ношей для епархиальной администрации. Семьи духовенства тратили скудные ресурсы на получение образования сыновьями, а те потом не могли реализовать себя.

Отмена сословной замкнутости обещала также и изменение правового статуса духовенства и его гражданских прав. Это дало бы возможность духовному сословию смешаться с более успешными социальными группами и тем самым получить новые жизненные импульсы.

1. Законотворческие новеллы о преодолении сословной замкнутости, расширении политических и имущественных прав семей духовенства, включая жен и детей

При устранении особых привилегий подразумевалось, что духовенство получит новый правовой статус в действующем законодательстве, особенно для своих семей. Исторически юридическое обособление духовенства как социальной группы под властью Церкви (не государства) отстраняло его от получения четко определенного статуса в формальном государственном праве. Как результат те, кто покидали сословие, — вдовы и дети, — не обладали неотъемлемым статусом и, завися от обстоятельств, могли оказаться приписанными к податному населению. Приобретение гражданско-правового статуса обещало расширение личных имущественных прав, особенно прав на свободную торговлю и предпринимательство. Традиционно все члены семьи клирика подлежали церковной юрисдикции, на них всех распространялось запрещение духовенству заниматься коммерческой деятельностью22 — правило, которое лишало семьи клириков возможности получать значительный доход.

Реформа духовного сословия отвечала и государственным интересам. Наиболее важным для императора было сделать духовенство более эффективным для борьбы с политическим и религиозным инакомыслием, особенно в западных провинциях. Разочарование бывших униатов Православной Церковью, рост влияния католицизма, возрастающая активность польской знати вынудили Александра II и высших правительственных чиновников обратиться к влиянию приходского духовенства как к альтернативе полицейских репрессивных действий.

Правительство рассчитывало на более конструктивное использование детей духовенства, чьи способности и образование часто не были востребованы в духовном ведомстве. Эта молодежь была всегда важным источником для пополнения бюрократии во внутренних губерниях еще до 1850-х годов, но они были исключением в Западном крае и представляли собой перспективную альтернативу вытеснения местной элиты, которая не была ни русской, ни православной23. На самом деле правительство также искало средства для решения проблемы избытка лиц духовного сословия, но оно отказалось от уже проверенных средств, таких, как призыв детей духовенства в армию или приписки их к податным сословиям. Правительство не применяло методику разбора с 1831 года, и отказалось от этой крайне негативной в отношении социального статуса духовенства политики.

Чтобы решить принципиальные проблемы, реформа должна была носить немаргинальный характер. Во-первых, был переопределен статус детей духовенства, особенно сыновей, позволяющий им свободно переходить в другие социальные группы и вместе с тем ограничивающий доступ посторонних. Вторая проблема состояла в отказе от традиции внутрисословных браков, которые являлись нормой по всей империи, несмотря на то, что не имели законодательной базы. Третьей задачей было установить гражданский статус жен духовенства или их вдов, желающих покинуть духовное сословие.

Важным импульсом к проведению правительством реформ в этой сфере послужил доклад императору в 1867 году киевского генерал-губернатора А. П. Безака. Безак сообщал, что чиновничьи посты в крае по-прежнему занимают представители польской знати, несмотря на усилия правительства русифицировать местную администрацию. Причина тому – в особенности социального устройства региона: высший класс полностью состоит из поляков, средний класс – из евреев, а крестьянство не подходит для занятия административных должностей. Выход он видел в привлечении на службу детей русского православного духовенства, которые отвечали обоим качествам: были русскими и имели образование. К сожалению, дети духовенства были замкнуты в духовном сословии, редко зачислялись в государственные школы и на светскую службу. Он подчеркивал, что в Германии и Англии дети духовенства принимают участие во «всех видах государственной службы и культуры», тогда как в нашей стране семинаристы, которым не удалось получить священнические места, могут стать только дьячками или пономарями или становятся жертвами нужды и нищеты, и периодически, вследствие их избытка, их забирают на военную службу вместе с крестьянами или бродягами. Чтобы привлечь к пользе государства этих людей, Безак предлагал исключить семинаристов из духовного сословия и придать им светский юридический статус, дать возможность делать светскую карьеру и разрешить свободное получение образования в государственных школах. Император выразил согласие с идеями доклада и передал его в Комитет министров. Было предложено создать специальную комиссию для решения этого вопроса24.

Комиссия пересмотрела предложения Безака и епархиальных присутствий и на их основании к декабрю 1868 года подготовила итоговые рекомендации. Комиссия
– соглашалась с утверждением, что от выхода из духовного сословия молодежь удерживает неизбежность оказаться после этого в податном классе,
– признавала необходимым, что дети духовенства не должны включаться в духовное сословие и должны рассматриваться церковными структурами только с административно-формальной точки зрения. Дети духовенства должны получить статус, максимально приближенный к статусу их отцов, поэтому комиссия предлагала предоставить детям священников статус наследственного почетного гражданства, а детям церковнослужителей — персонального почетного гражданства.
– не считала необходимым специально регламентировать право обучения детей духовенства в светских учебных заведениях, но предлагала министру просвещения оказывать им экономическую помощь, особенно в Юго-западном регионе25.

Государственный Совет на вопрос о предоставлении сыновьям духовенства прав наследственных почетных граждан отвечал, что не склонен к чрезвычайному расширению этой категории лиц. Во избежание дискуссии Государственный Совет предлагал дать детям духовенства статус «личного дворянства». В свою очередь, потомки детей духовенства получали бы статус наследственных почетных граждан.

Тем не менее Государственный Совет опасался, что отмена законов, удерживающих детей духовенства в духовном сословии, может привести к сложностям при замещении и заполнении церковных штатов, однако после утверждения оберпрокурора Святейшего Синода Д. А. Толстого о том, что значительная часть детей духовенства пойдет по стопам своих отцов26, привела к утверждению закона 26 мая 1869 года.

2. Реформаторская норма и законодательные основания исключения из духовного сословия некоторых категорий лиц

Итак, закон от 26 мая 1869 года, объявлял, что «дети лиц православного духовенства не принадлежат лично к духовному званию», однако полностью сохранял их права на образование в духовно-учебных заведениях, поступление в клир, получение пособий от епархиальных попечительств о бедных духовного звания, и дал новые права: дети священников и диаконов получили права «личного дворянства», а дети церковнослужителей — права почетных граждан.

Одновременно из духовного сословия были исключены все лица, не имеющие священного сана и не состоящие на церковнослужительских должностях27. Официально принятие этого закона мотивировалось избыточной численностью духовенства: «При переполненности духовного сословия надлежит ожидать, что многим из детей духовенства не найдется места в духовном звании, и таким образом явилась потребность открыть детям священно- и церковнослужителей пути к обеспечению своего существования на всех других поприщах общественной деятельности»28.

Г. Фриз считал, что реформа, дающая детям отдельный от семьи статус, привела к принципиальному изменению представлений о традиционном сословии. Она молча разрушала традиционный принцип, когда мужчина передает свое социальное положение жене и детям, правило, которое являлось основой интеграции семьи в сословную систему. Реформа привела к некоторым пока смутным прецедентам: дети не получают полные права своего сословия до достижения ими зрелости, и в некоторых случаях дети не получают статус, отличный от статуса их отцов. Тем не менее реформа обозначила системный раскол в политике, которая послужила для многих наблюдателей поводом увидеть в новом законе эквивалент уничтожения юридического сословия духовенства.

3. Правовой запрет наследственности на приходах

Внутрисословные браки и семейная заинтересованность в распределении церковных мест приводили к тесной родственной переплетенности внутри духовенства. Такая брачная практика, превратившаяся в неписаный закон, имела прочные корни. Это происходило частично из необходимого условия, что жена священника должна быть морально безупречна. Гарантией этой безупречности, особенно в ситуации все более распространяющейся секуляризации, епископы видели женитьбу будущих священников на дочерях других клириков, потому что собрат по службе более вероятно давал дочери соответствующее воспитание, чем горожанин, крестьянин или даже дворянин.

Но причина этой традиции лежала в практической области. Заключение браков внутри одного духовного сословия выполняло несколько важных социальных и экономических функций: оно гарантировало пенсионное содержание отошедшему от службы (по старости) духовенству, обеспечивало сирот и позволяло замещение мест клириков путем получения их в приданое. Такая практика позволяла семье контролировать свое церковное место: это место отходило к получившему образование семинаристу, который соглашался жениться на дочери бывшего священника и тем самым обещал поддержку ушедшему на покой священнику и его семье.

Характерно, что священник Иоанн Беллюстин, активно критиковавший подобную практику замещения места, сам через год после выхода в свет «Описания сельского духовенства», поступил точно таким же образом для обеспечения своей семьи29.

Юридическая взаимосвязь между внутриклерикальными браками и гражданско-правовым распоряжением мест была разделена в 1867 году. Не смотря на то, что этот закон не предписывал духовенству заключать браки с представительницами других сословий, он освобождал назначение на должность от притязаний семьи и решения проблем епархиальной благотворительности30. Понятно, что решение проблемы внутрисословных браков следовало увязать с правовым статусом духовенства и их семей.

4. Вопрос о юридическом статусе жен духовенства

Необходимо уточнить, что речь идет о тех женщинах, которые номинально имели статус жен своих мужей до тех пор, пока оставались в духовном сословии. Если клирик лишался духовного сана и исключался из духовного звания, страдала и его жена: несмотря на свою невиновность, она понижалась в статусе со своим мужем до податного состояния. Более распространенным и типичным было крайне тяжелое положение вдовы клирика. Поскольку Церковь реально не имела средств на пенсии, вдовы нуждались в новом источнике доходов, что обыкновенно заключалось в новом замужестве. Однако это было связано с риском: вдова, которая выходила замуж за представителя податного сословия, теряла свой привилегированный статус и получала тот, которым обладал ее новый муж31. Епархиальные присутствия и епископы жаловались на постоянные возникающие в связи с этим сложности.

Присутствия также обращали внимание на скрытую дискриминацию женщин из духовного сословия: женщины, принадлежащие к другим привилегированным сословиям, теряли свой статус только в случае совершения преступления, что влекло за собой лишение привилегий. Потеря привилегий была столь чувствительной, что некоторые вдовы духовенства предпочитали незаконное сожительство, чем потерю своего статуса. Судьба матери Василия Осиповича Ключевского (которая не вышла второй раз замуж и родила нескольких незаконнорожденных детей) является ярким тому примером32.

5. Отклонение и ревизия законодательных инициатив: о личном дворянстве, церковно-судебных наказаниях, прекращении практики награждения духовенства за выслугу лет и проч.

Специальная комиссия предлагала также в 1870-1871 годах внести в закон норму, в соответствии с которой жены духовенства, как и дети, показываются в послужных списках их мужей только для сведения, но не в качестве подтверждения их юридического статуса. Комиссия же предлагала предоставить женам священнослужителей статус личного дворянства, а женам церковнослужителей – личного почетного гражданства. Новый статус должен был быть постоянным, в случае нового замужества вдова не теряла своих прав и привилегий33.

Предложение пересмотреть статус жен духовенства встретило непреклонную негативную позицию Государственного Совета, который обосновывал свое решение тем, что такой квази-статус создаст противоречие в самой сути брака: российские законы приписывают статус мужа его жене, так что их союз оказывается «равным», Комиссия предлагала присвоить жене совсем иной социальный статус. В результате проект был отправлен на доработку.

Тогда было принято решение, что следует рассматривать статус только вдов духовенства. Комиссия признавала, что переопределение статуса жен нарушит брачный союз, тогда как практического значения иметь не будет. Несмотря на значительное число противников такого мнения, Комиссия согласилась рассматривать статус только вдов духовенства, новое предложение получило теоретическое одобрение от Государственного Совета, однако в последующие годы семейная реформа
духовного сословия была свернута34.

Не удалось изменить, хотя за это ратовали и Особое присутствие и Святейший Синод, государственное законодательство относительно гражданских ограничений, налагаемых на добровольно слагающих сан и лишенных его по суду. Присутствие полагало ввести следующие послабления:
«А) на низших церковных должностях оставлять только тех из лишаемых по духовному суду сана, которые сами того пожелают и которых действия, навлекшие на них извержение из сана, будут по свойствам своим не противны чистоте и святости церковного служения;
Б) приписку в податные сословия оставить обязательной для тех из лишаемых по суду священного сана или исключаемых из церковнослужительских званий, которые, не имея сана и не находясь на церковной службе, подлежали бы такой приписке независимо от приговоров духовного суда по своему рождению и которые при том не приобрели бы прав свободного состояния по воспитанию или по службе;
В) воспрещение лишенным по духовному суду священнического или диаконского сана лицам поступать на службу собственно в классных должностях, ограничивать вообще пятью годами, дозволив им в течение этого срока: 1) оставаться, если пожелают и будет на то согласно епархиальное начальство, на низших церковнослужительских должностях; 2) определяться на службу в звании канцелярских служителей;
Г) тем из исключаемых из церковнослужительских должностей по епархиальному суду или <…> по собственному желанию, или распоряжению духовного начальства, которые по рождению или воспитанию имеют право на государственную службу, предоставить поступать на государственную службу без ограничения сроками на общих основаниях».

Кроме того, Присутствие полагало отменить высылку из губерний исключаемых из духовного сословия по решению церковного суда.
Присутствие, ссылаясь на мнение Святейшего Синода, утверждало, «что по духу нашего законодательства духовный сан, равно как и церковные звания, составляя самостоятельное и независимое от мирских званий достоинство, сами по себе не дают и не лишают прав принадлежащих кому-либо по рождению и воспитанию или приобретенных службой»35.

Созданная особая Комиссия отказала в изменении законодательства на том основании, что: «1) Православная Кафолическая Церковь не знает добровольного снятия сана, ей известно только извержение или, что то же, лишение сана; 2) снятие священства по духу и сущности церковных правил должно быть употребляемо исключительно в значении только наказания за преступления и проступки, не совместные с достоинством и святостью священного служения; 3) сложение сана по просьбам священнослужителей вследствие каких-либо жизненных обстоятельств не оправдывается каноническим учением; 4) наша Российская Церковь как преемница Византийской никогда прежде не допускала сложение сана по желанию священнослужителей; 5) снятие сана <…> представляет позднейшее и, без сомнения, случайное явление в нашем церковном и светском законодательствах».

Поскольку законодательство все-таки признавало возможность добровольного снятия сана, следует обратиться к каноническим источникам, которые говорят, что «если Церковь признает снятие сана по прошениям таким поступком, который влечет за собой самое тяжкое из духовных наказаний, а именно отлучение, то само собой разумеется, что, согласно с этим, и гражданские последствия добровольного сложения сана должны иметь характер карательный»36.

Комиссия выступила и против награждения духовенства орденами, даваемыми за выслугу лет: «Достойное прохождение служителями Алтаря Господня их высокого служения, конечно, само по себе выше всех видимых мирских отличий, – и потому едва ли удобно давать такую заранее законом определенную оценку священнослужительской, беспорочной в течение известного периода деятельности. Самое сопоставление сего служения с чиновнической деятельностью кажется как бы не совсем уместным».

6. Итоги и проблемы реформационного периода

Реформа социального статуса духовных семей произвела фундаментальные перемены: сыновья могли свободно выбирать профессиональную деятельность, вдовы имели оформленный юридически статус, а будущие клирики стали спокойно жениться на девицах из других сословий.

Хотя изменения не были столь значительны, как надеялись в начале 1860-х годов, «переполненность» сословия, например, перестала быть бичом для духовенства; епархиальные годовые отчеты скоро перестали сообщать об ордах необеспеченных местами семинаристов.

Реформа также виртуально вычеркнула понятие духовного сословия из имперского права. Хотя российские своды законов по-прежнему называли духовенство одним из четырех сословий, историки права, как например, Коркунов, считали, что хотя духовенство когда-то являлось образцом сословия, сейчас оно стало менее всего соответствовать этой категории37.

Реформа, однако, стала причиной новых проблем для Церкви и духовенства. Одной из них во многих епархиях неожиданно оказался недостаток кандидатов на священнические места: после десятилетий избытка кандидатов внезапно обнаружилось, что число имеющихся семинаристов недостаточно и неудовлетворительно, что лучшие семинаристы «сбегают» из духовного сословия, и что в некоторых епархиях преосвященные не могут найти подходящих кандидатов для заполнения штатных мест38.

Новые гражданские права детей духовенства, освобождение от сдачи университетских экзаменов, мрачные перспективы получения желательных приходских назначений39, – все эти факторы давали больше перспектив детям духовенства в светском ведомстве. Епископ Самарский и Ставропольский Герасим (Добросердов) в 1875 году сообщал, что многие священники, особенно из числа городского духовенства, стремятся отдавать своих детей для получения образования не в церковные, а в светские учебные заведения40.

Стремительное, незапланированное наводнение детьми духовенства университетов привело к тому, что к 1875 году их число составило 35% от общего числа студентов41. Показательно, что ожидания того, что представители других сословий заполнят брешь в нехватке кандидатов на священноцерковнослужительские места, не оправдались, и данные за 1870-1880-е годы показывают, что лишь несколько представителей других сословий (их число составляло менее 10% от общего числа выпускников) поступили и закончили духовные училища и семинарии.

Реформа породила и серьезные трудности во взаимоотношениях духовенства и их семей, отмена наследственного занятия должностей лишила эту социальную группу их традиционной и единственной формы социального обеспечения. Власти надеялись компенсировать эту потерю путем создания специальных пенсионных фондов и приходских попечительств, но это не принесло большой пользы духовенству. Как считает Г. Фриз, дочери духовенства пострадали еще больше
от этих реформ, отменивших традиционный способ брака, но не компенсировавших ни экономических, ни культурных потерь. Семинаристы женились на представительницах других сословий, а духовенство вынуждено было отдавать своих дочерей за беднейших крестьян42. Чтобы дать возможность дочерям обеспечить себе будущее, духовенство начинает на свои средства открывать учебные заведения для девиц духовного звания, и к 1880-м годам подобные заведения существовали уже в половине епархий.

Как считает Г. Фриз, характер реформы деформировался при внесении изменений в социальный статус женщин. Власти не только не были склонны изменить традиционный статус жен духовенства, у них не было особого желания понять нужды дочерей духовенства. Усилия по организации специальных учебных заведений были связаны с представлением о необходимости подготовить хороших матерей и жен духовенства, а не для подготовки женщин к профессиональной карьере43. Добавим, что основная инициатива создания училищ для дочерей духовенства исходила от самого приходского духовенства, а власть только санкционировала эти начинания.

Поскольку Церковь не могла обеспечить альтернативных форм социальной защиты, епископы вопреки реформе чувствовали себя обязанными заботиться о защите интересов и нужд семей духовенства. Честолюбивые семинаристы жаловались на то, что местные власти предпочитают делать назначения согласно петициям сирот и вдов, без учета способностей кандидатов44. Реформа оставила возможность для епископского сострадания крайне нуждающимся вдовам и сиротам духовенства, и определение 1869 года епископа Вятского и Слободского Аполлоса (Беляева) тому свидетельство. Епископ просил вдов не требовать от него поиска кандидатов в мужья их дочерям, но прибавлял, что другое дело, если достойный кандидат в клирики сам изъявляет желание жениться на дочери просительницы45. Среди епископата не было единой точки зрения на этот вопрос: многие порицали предшествующую практику, когда церковные места занимались наследниками, что вело к серьезным злоупотреблениям, другие соглашались с нуждами семьи в этом вопросе, а третьи даже способствовали частичному удовлетворению семейных прав и нужд.

Вследствие реформы была разрушена замкнутость духовного сословия, дети духовенства получили возможность свободного выхода из сословия, появилась вероятность построения нового характера отношений с другими социальными группами, однако из-за незавершенности реформ – нерешенного вопроса о материальном обеспечении духовенства, централизованность принятия решений без учета местных, региональных, условий, все это привело к осложнениям и напряжению, а как следствие, к кардинальным переменам 1880-х годов, осуществленным обер-прокурором Святейшего Синода К. П. Победоносцевым.

Введение новых штатов в епархиях

16 апреля 1869 года утверждается предложенный Особым присутствием проект «О составе приходов и церковных причтов», положивший начало формированию новых штатов в епархиях. В этот проект входили следующие положения, получившие силу закона:
«а) о пересмотре состава приходов и церковных причтов,
б) об условиях определения на священно- и церковнослужительские места,
в) о перемещении и увольнении священнослужителей,
г) о правах духовенства по службе»46.
По мнению Грегори Фриза, профессора университета Брандейс, американского историка Русской Церкви, новые штаты стали первым крупным преобразованием в данной области с начала XVIII века47. В отчете обер-прокурора Святейшего Синода графа А. П. Толстого утверждалось, что реализация этого проекта позволит обеспечить достойное положение духовенства: «В отчетном году узаконены мероприятия, долженствующие простираться на все вообще белое духовенство в России и обещающие в недалеком будущем не только значительно улучшить материальный быт духовенства, но и поставить его в лучшие условия для достойного выполнения высоких обязанностей его служения, а вместе с тем возвысить и его значение в обществе»48.

Было принято решение поручить губернским присутствиям заняться пересмотром границ приходов и состава причтов, а также «распределением приходов» по штатам (т.е. их сокращением), которые должны были «при уравнении существующих приходов или по упразднении некоторых с припиской в последнем случае как прихожан, так и церквей к другим приходским церквам, по соображении:
– населенности приходов;
– расстояния церквей от одной до другой и от отстоящих в их приходах деревень;
– удобства сообщения приходских деревень с церквами;
– поместительности здания храмов;
– нравственно-религиозного состояния прихожан, степени привязанности их к своим церквам и других тому подобных местных условий»49.

Разрешалось оставлять те приходы, причтам которых прихожане назначат от себя достаточное содержание. В каждом (вошедшей в штат) храме по новому расписанию предлагалось иметь двух клириков: священника и псаломщика, в случае многочисленности прихода возможно было назначение второго священника из недавно рукоположенных в качестве помощника настоятеля. Епархиальным преосвященным настойчиво рекомендовалось не ставить новое духовенство до полного распределения старого по штатам. Под влиянием практики Католической Церкви на Западе в России стал практиковаться наем церковнослужителей (на местные средства), которые не обладали правами лиц, принадлежащих к духовному сословию. Этим «нанятым» лицам разрешалось носить светское платье, стричь волосы. Предполагалось укрупнить приходы, а оставшиеся внутри штатного прихода храмы сделать приписными.

Показательна осторожность Присутствия, когда все предложения о сокращении приходов «исходили снизу», то есть от губернских присутствий, которые обнаружили излишек приходов; в законе сообщалось: «духовенство и губернские присутствия находили нужным: число приходов уменьшить, селения расписать между церквами с большим для причтов и жителей удобством, число священников сократить, штатные диаконские вакансии уменьшить или вовсе упразднить, оставив диаконов только при соборных церквах; должности причетников также сократить, а места штатных просфирен упразднить»50. При этом вспоминался и прецедент: указом от 6 декабря 1829 года повелено было «бедные приходы как в городах, так и селениях, приписывать по удобству к другим церквам, с распределением причтов на другие места».

Присутствие подчеркивало, что оно не чувствует себя вправе не только назначать, но и даже рекомендовать распределение штатов в епархиях, и поручало это губернским присутствиям, как знакомым с местными условиями. Присутствие утверждало, что если прихожане хотят оставить свои приходские церкви, которые по штатам подлежат сокращению, они «должны назначить от себя вполне достаточное содержание своим причтам»51.

Утверждение штатов для епархий происходило в несколько этапов. Впервые штатное расписание было введено 20 марта 1871 года в Олонецкой епархии. В том же году были утверждены штаты Архангельской, Астраханской, Владимирской, Волынской, Екатеринославской, Калужской, Костромской, Могилевской, Саратовской, Тамбовской, Тобольской и Томской епархий52.

С появлением новых штатов, введенных в 1873 году в 18 епархиях53, в которых решено было образовать вместо 9810 самостоятельных приходов 7818, состав причтов уменьшился в этих епархиях на 14701 человек. По новым штатам количество приходов сокращалось на 20%, общее число духовенства на 38%, число священников на 10%. Архиереям епархий с новыми штатами были разосланы «правила относительно местных средств содержания и раздела их между членами причтов». В них рекомендовался характер распределения доходов между членами причта. Архиереям не разрешалось рукополагать в приходы, в которых были сверхштатные священники (после сокращения их приходов), на образование новых приходов и новых штатов нужно было испрашивать разрешение Святейшего Синода54.

При введении новых штатов в официальных документах подчеркивалось, что сокращение касается в первую очередь причетников, а число священнослужителей уменьшается незначительно. Присутствие опасалось недовольства проводимой реформой среди населения и духовенства, поэтому отчеты оберпрокурора подчеркивали заботу Присутствия о духовенстве, «из которых хотя многие должны оказаться излишними против нового расписания штата, но ни один не подвергается тяжести лишения занимаемого места, а соответственно и средств содержания по оному». В 1874 году указами от 17 января и 24 апреля утверждаются штаты в Кавказской, Казанской, Орловской, Псковской, Самарской, Черниговской, а так же в Санкт-Петербургской, Новгородской, Вятской и Ярославской епархиях. Официальный отчет обер-прокурора Святейшего Синода уже не сообщает, сколько приходов было сокращено. Число духовенства по штатам должно было составлять 14600 человек, оно должно было уменьшиться на 6810 человек, то есть на 32%. В отчете отмечалось: «что же касается священников, то в четырех епархиях — Кавказской, Казанской, Самарской и Вятской — их число увеличилось на 71, а в прочих шести сократится лишь на 365»55.

27 декабря 1875 года утверждается расписание приходов и причтов в Литовской, Минской и Полоцкой епархиях. Предусматривалось сокращение членов причта на 460 лиц. При этом численность священников должна была увеличиться на 69 человек и составить 1446; всего духовенства по этим епархиям — 3044 человек56.

2 и 30 апреля 1877 года утверждаются расписания приходов в пяти епархиях европейской России — Донской, Нижегородской, Симбирской, Тверской и Тульской, 2) в четырех сибирских — Тобольской, Томской, Иркутской и Енисейской57. Для пяти европейских епархий численность священнослужителей сокращалась на 3%, а «в Донской увеличивалось на 60, в в Симбирской и Тульской — уменьшалось на 124 и 157»58. В епархиях Камчатской, Якутской и Туркестанской штаты не вводились, «так как во всех этих трех епархиях все приходы учреждались по назначению правительства, с назначением для них состава причтов по усмотрению действительной надобности»; также отмечалось, что в сибирских епархиях не хватает священников, и число священнических вакансий по новым штатам даже несколько увеличено.

В течение 1870-х годов новые штаты были введены практически во всех епархиях. По подсчетам, сделанным синодальным чиновником И. Преображенским на основании отчетов, за 16 лет действия закона 1869 года число белого духовенства сократилось на 34900 человек59.

Политика сокращения приходов, проводившаяся параллельно с решением вопроса об активизации взаимодействия прихожан с духовенством, еще больше воспрепятствовала решению задачи обеспечения духовенства за счет прихожан. Результатом сокращения приходов являлся разрыв связи между прихожанами и Церковью, храмом, церковным зданием, часто созданным на деньги этих же прихожан.

Законодательная модернизация социальной роли духовенства

1. Попечительства и братства: церковно-каритативное 
регулирование общественных сил или безуспешная попытка
внедрить протестантскую модель?

В конце 1850-х годов активизируется церковно-общественная жизнь. Этот подъем нашел отражение не только в теоретических исследованиях60, но и в собственно приходской жизни, придании ей социально-каритативного характера.

Начали создаваться благотворительные общества при храмах, попечения о приходских бедных и нуждающихся. В Москве, к примеру, возникло братство под руководством священника А. Ключарева, в Санкт-Петербурге приходское благотворительное Общество при Благовещенской церкви с богадельней и приютом для детей протоиерея Николая Делицына и братство священника Александра Гумилевского. В Киевской епархии в начале 1860-х годов начался стремительный рост братств, которые создавались по проекту «Устава для сельских братств Киевской епархии», опубликованному в Киевских епархиальных ведомостях61. Ведущая роль в братствах отводилась приходскому священнику, который являлся «советником, руководителем и наставником» братства. Членом братства мог стать любой прихожанин. Главной целью братств было «содержание и украшение храма, пособие обедневшим братчикам, водворение в братстве добрых нравов и жития
христианского».

С другой стороны, инициаторами активизации приходской деятельности в целях обеспечения приходского духовенства и вообще внимания к социальной сфере выступили и государственные чиновники. Так в 1859 году генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев-Амурский по согласованию со святителем Иннокентием (Вениаминовым), архиепископом Камчатским, Курильским и Алеутским, ввел правила об обеспечении духовенства в Амурской и Приморской областях. Проект предусматривал создание приходских советов в каждом приходе. В совет входили церковный староста, священник и нескольких членов, избираемых прихожанами, а в сельских приходах еще и представитель местного начальства. Предусматривалось, что в селе председателем совета станет священник, а в городе – лицо, избранное советом. Совет должен был заниматься хозяйством церковного прихода и взять на себя ряд социальных функций: следить за доходами и расходами, заниматься призрением бедных и сирот в приходе, хоронить нищих, заниматься религиозным воспитанием и распространять грамотность, следить за благоустройством кладбищ, устранять конфликты, возникающие между прихожанами и членами причта. После внесения поправок святителя Иннокентия (он предложил увеличить усадебные земли причтов, обеспечить причты церковными домами, сверх жалования установить фиксированное пособие духовенству со стороны прихожан) проект поступил в Святейший Синод.

Синод одобрил подобный план активизации приходской жизни и предложил распространить его на все епархии Российской империи, однако обер-прокурор Д. А. Толстой не поддержал это предложение. Тем не менее эти правила были утверждены императором 23 декабря 1859 года.

Государственные органы внимательно следили за приходским движением, опасаясь несанкционированной сверху все возрастающей приходской активности. С другой стороны, желание материально обеспечить белое духовенство с минимальными для государства затратами ставило задачу направить приходское движение в выгодное правительству русло.

Идея привлечения приходских активов к материальному обеспечению духовенства весьма заинтересовала членов Западного комитета. Затем Особое присутствие по делам православного духовенства занялось разработкой проекта о приходских советах, связав это первоначально напрямую с устройством домов для причтов.

Значительное влияние на разработку проекта оказали П. А. Валуев и М. А. Корф, главноуправляющий II Отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Они считали, что правильное обустройство прихода – крайне важный момент в политической истории России (не случайно волость была приравнена к приходу), и что «если мы в более или менее близком времени вынуждены будем перейти от нынешней крестьянской сословной общины к такой административной единице, которая бы обнимала собой окрестных жителей всякого звания, то прочно и хорошо устроенная приходская община представит самую естественную и ближайшую ступень для такого перехода»62.

М. А. Корф также считал, что для того чтобы привлечь «лучших людей прихода» в попечительства, а под ними понимались бывшие помещики, надо предоставить им право председательства в попечительствах. В противном случае, оказавшись на равных со своими бывшими крепостными, они не захотят принимать участия в делах прихода, а поскольку священник сам в основном нуждается в поддержке, то было бы вполне естественно предоставить ему второе место. Корф критиковал также завышенный имущественный ценз и предложил производить раскладку приходских сборов «по количеству уплачиваемых прихожанами налогов на земские повинности», тем самым каждый прихожанин, который уплачивает земский налог, мог стать членом приходского собрания.

Утвержденное 2 августа 1864 года «Положение о приходских попечительствах при православных церквах» отражало в первую очередь интересы и представления государственных чиновников о приходской деятельности. К задачам приходского попечительства относилось: «попечение о благоустройстве и благосостоянии приходской церкви и причта в хозяйственном отношении», а также забота о начальном образовании детей и благотворительности в рамках прихода. В понятие благотворительности входило: содержание и удовлетворение нужд храма, поиск средств на ремонт и строительство церковных зданий, учреждение школ, богаделен и больниц, приютов и т.д.; помощь прихожанам-беднякам, погребение неимущих умерших и поддержание в порядке кладбищ; наблюдение за получением приходским духовенством всех предоставленных ему средств содержания63. Источником дохода попечительств были названы пожертвования их членов. Во избежание путаницы предлагалось осуществлять сбор пожертвований отдельно в пользу храма, в пользу причта, а также на школы и благотворительные учреждения.

Приходские попечительства должны были избираться общим собранием прихожан большинством голосов. Непременными членами попечительств были священники, церковный староста, а на селе — волостной старшина или голова. Вопрос о назначении председателя решало само общество. При комплектовании попечительства действовал имущественный ценз: право голоса получали только те, кто имел домовладение, и те, кто по закону обладал правом участия в собраниях городского и сельского общества, а из дворян – правом участия в собраниях дворянства. Вошло в проект и предложение Валуева: там, где
невозможно было составить попечительство из нескольких человек, архиерей мог назначить одного человека. Приходские попечительства должны были учреждаться по усмотрению епархиальных архиереев и при содействии местного начальства.

Это Положение в результате отодвигало на второй план духовенство и основную массу прихожан, отдав руководство приходской жизнью обеспеченным и облеченным властью лицам. Как считал С. В. Римский, такая позиция чиновников основывалась на представлении о том, что «бывшие помещики с удовольствием взвалят на себя обременительную обязанность и охотно изъявят желание быть членами и почетными попечителями новых органов»64.

Попечительства стали учреждаться по епархиям, однако не столь активно, как того хотело правительство, и, главное, они не выполнили основной возложенной на них задачи: материального обеспечения духовенства. Как показывает динамика поступивших средств, прихожане готовы были делать пожертвования на ремонт и украшение церквей, на благотворительную деятельность в приходах, но не содержание приходского духовенства жертвовали крайне неохотно65.

В среднем каждое попечительство жертвовало на содержание причтов за рассматриваемые годы от 3 до 14 руб., что, естественно, никоим образом не могло решить проблемы материального обеспечения духовенства.

Со второй половины 1850-х годов в западных епархиях стихийно продолжали расти братства. Государственного закона о братствах не существовало, некоторые из братств сохранились в этом регионе с глубокой древности, и местные архиереи просто относили их к разряду местных епархиальных учреждений, и их число продолжало расти. Это весьма обеспокоило правительство, так что 11 февраля 1864 года оберпрокурор А. П. Ахматов вынужден был просить митрополита Исидора объявить епархиальным архиереям, что учреждение братств требует разрешения «высшего правительства»66. Валуевым срочно был составлен проект правил о братствах, он считал, что в западных губерниях братства необходимы, поэтому следует регулировать их возрождение и деятельность «согласно с видами правительства».

Правила о православных братствах, утвержденные 29 мая 1864 года ограничили круг братчиков только православными, жестко определили сферу их деятельности: служение Православной Церкви, украшение храмов, христианская благотворительность, распространение христианского просвещения. Выход за обозначенные рамки означал ликвидацию братства. Для того чтобы открыть братство, учредители должны были составить устав и представить его на утверждение архиерея, последний же был обязан до утверждения устава согласовать его с гражданским губернатором. Если братчики хотели внести изменения в устав, они должны были заново начать процедуру его утверждения67.

Итак, внимание правительства к приходской организации было связано с тем, что церковный приход был положен в основу административного деления. По общему Положению о вышедших из крепостной зависимости крестьянах волости следовало устраивать сообразно делению на приходы68. Но волость — деление чисто сословное, ни дворяне, ни духовенство в волости не были представлены. Если в приходе объединялись все сословия, то в попечительстве волостной старшина по закону должен был сотрудничать с дворянином — своим бывшим хозяином, в то время как с делами волости он должен был управляться самостоятельно.

Те же нормы, которые ограничивали самоуправление дворян, определили законодательство и в отношении прихода. «Положение о земских учреждениях» и «Положение о церковных попечительствах» имеют значительное сходство. Оба акта отражают принципиальную проблему, вставшую перед правительством в связи с отменой крепостного права: как удержать общественные силы, заявившие о себе в органах самоуправления, в пределах, не ограничивающих самодержавие и всесильность бюрократии69.

При этом стало совершенно очевидным уменьшение роли и значения священника в приходской деятельности. Решающая роль отводилась местной администрации и богатым попечителям. Как считал митрополит Киевский и Галицкий Арсений (Москвин), это делалось по образцу протестантских лютеранских советов, «в которых священнику предоставляется только голос совещательный, а все прочее должно зависеть от выбора или каприза общины»70.

2. Политика государства в сфере участия духовенства
в народном образовании

Как отмечает исследовательница Т. Г. Леонтьева, после отмены крепостного права «попечительско-контролирующие функции государства и помещиков переместились в церковное ведомство». В эпоху преобразований одной из приоритетных задач, возложенных на духовенство, было начальное образование и воспитание народа. В связи с этим была проведена и реформа духовного образования, которое теперь должно было давать не только богословское, но и педагогическое образование. Характерен указ Святейшего Синода, разосланный в сентябре 1859 года, «О заведении училищ при церквах для крестьянских детей», в котором отразилась концепция видения роли Церкви и приходского духовенства в государственной системе: «Учреждение сельских школ для распространения между крестьянами грамотности может повести к ожидаемым результатам только в таком случае, когда если не единственными, то главными наставниками в них и блюстителями их будут сельские священники, на которых сама Церковь возложила священную обязанность наставлять детей в вере и благочестии»71. Однако жесткая конкуренция между Министерством народного просвещения и Ведомством православного исповедания и критика в адрес Святейшего Синода, продемонстрировавшая недоверие уже секуляризованного общества к возможности успешного обучения духовенством, а также спор о государственных дотациях привели к победе Министерства. Следующий период интенсивного роста церковно-приходских школ приходится на обер-прокурорство К. П. Победоносцева.

Приоритет государственных интересов всегда явственно выступает в рассмотрении вопроса о государственной политике в отношении к православному духовенству. В эпоху преобразований становится очевидна секуляризация общества, а соответственно и позиция государственных деятелей. Однако государство по-прежнему пыталось использовать Церковь как средство идеологического управления населением, как проводника государственных, имперских идей, что привело в результате к глубокому кризису во взаимоотношениях приходского духовенства с паствой.

Резюме о положении духовенства в период Великих реформ

В современной историографии идут споры о том, насколько в результате проведенных преобразований в России установилось гражданское общество и получило ли приходское духовенство полноценные гражданские права. Одни считают, что статус духовенства стал соответствовать понятию «юридическое лицо» и оно превратилось в профессиональную группу, другие полагают, что представители духовенства оставались лишенными права выбора и важнейших гражданских прав: права самостоятельного выбора профессии, места жительства, заключения и расторжения брака, а юридические права
духовенства оставались коллективными.

1. В период Великих реформ произошли значительные изменения в положении приходского духовенства. Главной целью государственных преобразований было формирование нового типа приходского духовенства, хорошо образованного, опытного и динамичного. Допущение общественных структур участвовать в местном самоуправлении, введение выборности многих должностей в местном самоуправлении и суде отразились и на духовном ведомстве: духовенство получило право проводить съезды духовенства, выбирать благочинных и членов духовной консистории, что весьма способствовало росту социальной активности приходского духовенства.

2. Главной движущей силой реформ в духовном ведомстве выступили государственные чиновники, которые возлагали значительные надежды на православное приходское духовенство. Они рассчитывали на его помощь в установлении социальной стабильности, особенно это касалось наиболее тревожного региона Российской империи – Западного края, где духовенство должно было сыграть главную роль в русификаторской политике правительства, а его дети должны были составить ядро местной бюрократии и вытеснить польский элемент из местной администрации. Кроме того, в центральной России приходское духовенство должно было взять на себя ряд социальных служений, которые некому было исполнять после отмены крепостного права.

3. Духовенство должно было развивать «умственные и духовные способности прихожан», способствовать образованию крестьян в верноподданническом духе, что с проявлением антиправительственных движений стало особенно актуально. Для эффективной деятельности духовенства необходимо было изменить его статус в обществе и материальное обеспечение, которые признавались неудовлетворительными. В этом направлении действовало Особое присутствие по делам православного духовенства. Центр внимания правительства, как и основные обязанности, были возложены на священников, тогда как такая категория духовенства, как дьяконы и большая часть причетников, были из процесса исключены. Одновременно были повышены нормы и требования к священникам и церковнослужителям: священнослужители должны быть зрелыми и опытными; псаломщики должны были иметь полное семинарское образование. В идеале эти новые правила служения должны были сократить пропасть между священником и псаломщиком, преобразуя эти две изначально независимые социальные общности в ступени одной иерархической лестницы, повысить уровень и тех и других, а также способствовать усилению чувства единения духовенства и даже их социальной мобильности.

4. Принятие закона о «О составе приходов и церковных причтов», который закладывал качественно новый принцип формирования приходов, стал одним из важнейших результатов деятельности Особого присутствия. Целью введения новых штатов было «не только значительно улучшить материальный быт духовенства, но и поставить его в лучшие условия для достойного выполнения высоких обязанностей его служения, а вместе с тем возвысить и его значение в обществе»72.
Однако избранный для этого путь — сокращение числа служащих священно- и церковнослужителей, а также числа приходских храмов вызвал новые проблемы и противоречия в русском обществе. Сокращения штата лишили духовенство привычного распорядка, значительное число духовенства оказалось за штатом, а прихожане оказались лишены своих местных церквей, часто построенных на средства общины; епископы были напуганы угрозой ослабления церковной инфраструктуры в приходах. Как отмечал впоследствии обер-прокурор К. П. Победоносцев, «такая мера, однако, повела к многим печальным последствиям и <…> между прочим, к усилению раскола». Однако было бы неверно только негативно оценивать деятельность Особого присутствия.

5. Введение новых штатов было одной из мер, входивших в комплекс преобразований, проводимых в отношении приходского духовенства. Главной задачей политики было, как уже отмечалось выше, поднять уровень деятельности приходского духовенства, а для этого предстояло разрушить сословную замкнутость, уменьшить численность духовного сословия, отменить практику наследования приходских мест, изменить систему духовного образования, привлечь детей духовенства к государственной и общественной службе, расширить права духовенства.

6. Сословная замкнутость была разрушена законом от 26 мая 1869 года. Закон объявил, что «дети лиц православного духовенства не принадлежат лично к духовному званию», при этом полностью сохранялись их права на образование в духовно-учебных заведениях, поступление в клир, получение пособий от епархиальных попечительств о бедных духовного звания и предоставлялись новые права. По этому закону дети священников и диаконов получили права детей личных дворян, а дети церковнослужителей – права почетных граждан. Одновременно из духовного сословия были исключены все лица, не имеющие священного сана и не состоящие на церковнослужительских должностях. Второй крупной реформой было уничтожение наследственности на приходах.

Важнейшими последствиями реформ, разрушившими сословную замкнутость духовенства, следует назвать тот факт, что глава семьи передавал жене и детям свой общественный статус. Теперь этот коренной принцип был частично нарушен в отношении сыновей и вдов73 духовенства. Статус жен духовенства оставался по-прежнему неопределенным. Хотя изменения, произошедшие в результате реформ, не были столь значительны, как надеялось духовенство в начале 1860-х годы, они оказали влияние на дальнейшее развитие74. Избыточная численность («переполненность») сословия перестала быть бичом для духовенства. Реформа социального статуса духовных семей произвела фундаментальные перемены: сыновья могли свободно выбирать профессиональную деятельность, вдовы имели гарантированный статус, а будущие клирики могли спокойно жениться на девицах из других сословий. Не был решен вопрос статуса жен и дочерей духовенства. С этого периода начинается стремительных рост учебных заведений для дочерей духовенства, поскольку теперь духовенство не могло решить вопрос их обеспечения путем выдачи замуж, оно (первое среди других сословий) считало необходимым дать им профессиональное образование.

7. Проблема пенсионного обеспечения. Поскольку с нарушением традиционной схемы существования сословия духовенство лишалось возможности рассчитывать на обеспеченную старость со стороны родственников, государство попыталось решить проблему пенсионного обеспечения, однако из-за ограниченности средств принципиально вопрос решен не был.

8. Юридическое положение и служебные права приходского духовенства расширили и значительно улучшили преобразования, проведенные в этот период Особым присутствием. Присутствие осудило практику «насильственных переводов» на новые места, посредством которых епископы наказывали священников за их проступки или «строптивость». Подобные переводы тяжким бременем ложились на духовенство и вызывали сильное недовольство. Присутствие потребовало от епископов избегать этих крайних мер, однако допускало их в случаях, когда священник непоправимо скомпрометировал себя в глазах прихожан. Более того, Присутствие отменило порядок изъятия у священников паспортов, что давало им право свободного перемещения, а также упрощало процедуру получения разрешения, позволявшего покидать свой приход на определенное время. Присутствие уполномочило священников выходить на пенсию и до установленных шестидесяти лет, чтобы избавить их от затруднений и унижений при обращении к врачу за тем или иным оправданием.

Социальное положение духовенства возросло после разрешения присуждать священникам орден святого Владимира четвертой степени, дававший им дворянское звание, а разрешение на открытые выступления и публикации стимулировали творческие силы духовенства. Помимо этого были разработаны меры, направленные на повышение служебных прав священников, прежде всего посредством введения различных льгот (покрытие дорожных расходов и награждение медалями), что ставило священников в один ряд со светскими должностными лицами75. Позднее, чтобы стимулировать религиозную активность духовенства, Особое присутствие сняло многочисленные запреты цензуры, разрешив приходским священникам читать «общественные лекции по вопросам христианской веры и морали, по библейским событиям, истории Церкви и т.д.», а также публиковать статьи в светской прессе без предварительной цензуры.

9. Не был решен вопрос о сложении или снятии сана. С одной стороны, в государственном законодательстве существовала формулировка о возможности добровольного сложения сана, с другой стороны, как снятие сана по суду, так и его добровольное сложение несли за собой значительные гражданские ограничения, введенные более ранним законодательством, которые не были отменены.

Проведенные преобразования, включая такие, как запрет насильственных переводов с прихода на приход, приходское переустройство, новое служебное положение священников, право выбора благочинных, оказались исторически позитивными, немедленно доказали свою эффективность и, более того, не потеряли актуальности для современного церковного бытия. Многие рецепции действовавших реформенных норм диктуют необходимость в их церковно-практическом укоренении и положительном восприятии не только историками.

Примечания

  1. Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с сер. 50-х до нач. 80-х гг. 19 в. Л., 1978; Оржеховский Н.В. Внутренняя политика российского самодержавия в 1866-1878 гг. М., 1872; Корнилов А.А. Общественное движение при Александре II. М., 1909.
  2. Иванюк И. Падение крепостного права в России Изд. 2-е. СПб., 1903; Корнилов А.А. Крестьянская реформа. СПб., 1905; Ильин В.В. Панарин А.С., Ахиезер А С. Реформы и контрреформы в России. М., 1996.
  3. Освальт Ю. Духовенство и реформа приходской жизни.1861-1865 // ВИ. 1993. № 11.
  4. Беллюстин И.С. Описание сельского духовенства. Paris, 1858; Ростиславов Д.И. О православном белом и черном духовенстве Т. 1-2. Leipzig, 1866; Елагин Н.В. Русское духовенство. Berlin, 1859; Он же. Белое духовенство и его интересы. СПб., 1881; Большая подборка библиографии помещена в работе А. А. Папкова. См. также: Римский С.В. Российская церковь в эпоху Великих реформ. М., 1999; Никулин М.В. Православная церковь в общественной жизни России (конец 1850-конец 1870 гг.). Автореф. канд. дисс. М., 1997; Семин И.А. Государственная политика в отношении православного приходского духовенства (1825-1870-е гг.). Автореф. канд. дисс. М., 2006.
  5. Сладкевич Н.Г. Очерки истории общественной мысли в России в кон. 50–нач. 60-х гг. 19 в. Л., 1962; Зайончковский П.А. Кризис самодержавия 1870-1880-х гг. М., 1874.
  6. См. об этом: Руновский Н. Церковно-гражданские законоположения относительно православного духовенства в царствование императора Александра II. Казань, 1898; Папков А.А. Церковно-общественные вопросы в эпоху Царя-Освободителя. СПб., 1902.
  7. С 1855 г. занимал должность директора Второго департамента Министерства государственных имуществ, а в нач. 1859 г. возглавил Третье отделение этого Министерства и оказался в гуще проводимых работ, связанных с подготовкой Крестьянской реформы и разработки конституционных проектов. В 1861–1867 гг. занимал пост министра внутренних дел. Валуев называл предполагаемый представительный орган «общегосударственным земским собранием». См. об этом: Берманьский К. Конституционные проекты царствования Александра II // Вестник права. 1905. № 9.
  8. Он, в частности, утверждал, что духовенство – не чиновники на службе у государства и, считая нецелесообразным назначать жалование духовенству в России, предлагал передать все государственные пособия на материальное обеспечение духовенства западных епархий, где это имело политическое значение (РГИА. Ф. 804. Оп.1. Раздел 1. Д. 17. Л. 4-6).
  9. Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма… С. 39.
  10. Римский С.В. Российская церковь… С. 217.
  11. РГИА Ф.804. Оп. 1. Д. 7. Л. 177 (ни одним из канонических постановлений не даруется причетникам (дьячкам, пономарям)  духовного значения).
  12. Римский С.В. Российская церковь… С. 250 со ссылкой на: ОР ГБЛ. Ф. 169. К. 42. Д. 2. Л. 31 об.
  13. Ведомость о числе жителей западных губерний по вероисповеданиям на 1863 г. // РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Раздел 1. Д. 7. Л. 50. В среднем, хотя население распределялось крайне неравномерно, по северо-западным губерниям на 100 православных приходилось 84 католика; по юго-западным – на 100 православных 39 католиков. Однако католики принадлежали, как правило, к высшему или среднему классу, и все местное управление находилось в их руках.
  14. Римский С. В. Российская церковь… С. 377 со ссылкой на: Русский архив. 1885, № 6. С. 187-192.
  15. До этого запрещалось принимать на службу детей церковнослужителей, не имеющих законченного одно- или двухразрядного семинарского образования. 2 ПСЗ. Т. 79. Отд. 2 № 41328 (Здесь и далее — Полн. соб. законодательства Российской империи, выпускалось ежегодно с 1830 по 1884 г. и охватывало законодательные акты с 12 декабря 1825 по 28 февраля 1881 г. Состояло из 55 томов (по несколько книг в каждом) и включало более 60 тыс. законодательных актов. В конце каждого тома публиковались штаты, рисунки, чертежи и др. приложения ко всем законодательным актам, а также хронологический и алфавитно-предметный указатели. В 1885 г. был издан алфавитно-предметный указатель 2-го ПСЗ в 4 книгах, в 1911 г. – алфавитно-именной указатель).
  16. Римский С. В. Российская церковь… С. 376.
  17. См. об этом доклад № 1 Присутствия по делам православного духовенства, напрмер: «поселяя в прихожан охлаждение к пастырям, законоположение это оставило духовенство в постоянной нужде и лишениях, а при ничтожности даваемого от казны содержания не избавило прихожан от платы за требы»// РГИА Ф.804. Оп. 1. Д. 7. Л. 5. 1863.
  18. Извлечение из «Всеподданнейшего отчета обер-прокурора Св. Синода за 1870г. СПб., 1871. С. 240.
  19. В него вошли: министры внутренних дел, государственных имуществ, финансов, депутаты из западных епархий.
  20. Председатель — кн. П. П. Гагарин, члены: шеф жандармов кн. В. А. Долгоруков, обер-прокурор Св. Синода А. П. Ахматов, министр внутренних дел П. А. Валуев, министр иностранных дел кн. А. М. Горчаков, министр народного просвещения А. В. Головнин, министр юстиции Д. Н. Замятнин, министр государственных имуществ А. А. Зеленой, министр финансов М. Х. Рейтерн и военный министр Д. А. Милютин.
  21. РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Д. 2. Л. 6 цит. по: Римский С.В. Российская церковь… С. 246. В состав Присутствия от правительства вошли: начальник III отделения (В. А. Долгоруков), министр внутренних дел (П. А. Валуев), министр государственных имуществ (А. А. Зеленой), обер-прокурор Св. Синода и директор Духовно-учебного управления Св. Синода (С. Н. Урусов). За реализацию решений Присутствия отвечали министр внутренних дел и обер-прокурор.
  22. 2 ПСЗ. Изд. 1857 г. Т. 9. С. 289.
  23. Printer W. The Social Characteristics of the Early Nineteenth-Century Bureaucracy // Slavic Review. 1970. N. 3 (September).
  24. Freeze G.L. Caste and Emancipation: he Changing Status of Clerical Families in the Great Reform // The Family in Imperial Russia. University of Illinois Press, 1976. P. 134.
  25. РГИА. Ф. 804. Оп.1. Разд.1. Д. 35. Л. 3-22.
  26. РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Разд.1 Д. 104. Л. 319-326.
  27. «Церковнослужительской» должностью признавалась только должность псаломщика.
  28. Извлечение за 1869 г. С. 241.
  29. Freeze G.L. Caste and Emancipation: he Changing Status…
  30. 2 ПСЗ. Т. 42. № 44610.
  31. СЗ. Т. 9. С. 272, 283.
  32. Нечкина М. Н. В. О. Ключевский. М., 1974. С.58.
  33. РГИА. Ф. 804. Р. 1. Д. 150. Л. 24-27.
  34. Freeze G.L. Parish Clergy in Nineteenth-Century Russia. Princeton, 1983. С. 146.
  35. РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Раздел 1. Д. 18. Л. 97.
  36. РГИА. Ф. 804. Оп. 1. Раздел 1. Д. 18. Л. 153.
  37. Коркунов Н.М. Русское государственное право. СПб., 1914. Т. 1. С. 275-276.
  38. Елисеев Г.З. Бегство семинаристов. СПб., 1876; Постников П. Отчего воспитанники духовно-учебных заведений уходят в светские заведения // Тульские епархиальные ведомости. 1879. № 8. С. 236.
  39. Вследствие введения штатов в 1869 г.
  40. Freeze G.L. Caste and Emancipation… P. 124-150. С. 147; Дети духовенства в Киевских гимназиях // Киевские епархиальные ведомости. 1879. № 9. С. 7-8.
  41. Щетинина Г.И. Университеты и общественное движение в России в пореформенный период // Исторические записки. 84. М., 1869; Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине 19 в. М., 1971.
  42. Ферапонт Виноградов. Дело улучшения быта духовенства // Современный листок. 1870. Февраль. № 18.
  43. Freeze G . L. Caste and Emancipation: he Changing Status of Clerical Families in the Great Reform. С. 149.
  44. К вопросу о реформах в духовенстве // Современный листок. 1869. Сентябрь. №13. С.1.
  45. Freeze G. L. Caste and Emancipation: he Changing Status of Clerical Families in the Great Reform. С. 149 с ссылкой на Вятские епархиальные ведомости. 1869. №14.
  46. 2 ПСЗ. Т.42. отд. 1. №46974; Извлечение за 1869 г. С. 219.
  47. Freeze G.L. Parish Clergy in Nineteenth-Century Russia. P. 317.
  48. Извлечение из «Всеподданнейшего отчета за 1869 г.», СПб., 1870. С. 218.
  49. Извлечение за 1869 г. С. 224- 225.
  50. Извлечение за 1869 г. С. 220.
  51. Извлечение за 1871 г. С. 215.
  52. Извлечение за 1871 г. С. 214.
  53. Архангельской, Астраханской, Владимирской, Вологодской, Воронежской, Екатеринославской, Калужской, Кишиневской, Курской, Могилевской, Оренбургской, Пермской, Рязанской, Саратовской, Таврической, Тамбовской, Уфимской и Харьковской
  54. Извлечение за 1873 г. С. 174. Эти правила подтверждались постановлениями Присутствия от 20 марта 1871 г. и 7 апреля 1873 г., по которым архиереям запрещалось до окончательного размещения внештатных поставлять в сан священников и псаломщиков, а также запрещалось ставить диаконов в приходские храмы. См. также: Извлечение за 1871 г. С. 204-205.
  55. Извлечение за 1874 г. С. 243.
  56. Извлечение за 1875 г. С. 238.
  57. Извлечение за 1877 г. С. 265.
  58. Извлечение за 1877 г. С.266.
  59. Преображенский И. Отечественная церковь по статистическим данным. СПб., 1891. С.31.
  60. См., напр.: Флеров И.Е. О православных церковных братствах, противоборствовавших унии в Юго-Западной России в 16-18 столетиях. СПб., 1857.
  61. Киевские епархиальные ведомости. 1862, №17.
  62. Римский С.В. Российская Церковь… С. 342 со ссылкой на: РГИА. Ф. 804. оп.1. р.3. д. 470. Л. 182-182 об.
  63. 2 ПСЗ. 1864. №41144.
  64. Римский С.В. Российская Церковь… С. 351.
  65. Данные взяты из извлечений из отчетов обер-прокурора Св. Синода за соответствующие годы.
  66. Римский С.В. Российская церковь… С. 365 со ссылкой на РГИА. Ф. 797. оп. 33, 4 отд, д. 395-а, л. 36 об.
  67. РГИА. Ф. 804. оп.1. р. 3. д.470. Л. 54 об.
  68. Из каждого прихода образуется волость – 2 ПСЗ. №36657. р. 2. п. 44.
  69. Starr S.K. Decentralization and Self-Government in Russia 1830-1870. Princeton, 1971. P. 71.
  70. Письмо митр. Арсения к еп. Платону от 30 марта 1863 г. // Русский архив. 1892, №2. С. 212.
  71. РГИА. Ф. 797. оп. 29, отд. 2. ст. 1, 1859 г., д. 34, л. 20.
  72. Извлечение за 1869 г. С. 218.
  73. Привилегией вдов было право заниматься торговой деятельностью.
  74. Среди других смежных задач реформы, полностью или частично реализованных, необходимо отметить: а) переопределение статуса детей духовенства, особенно сыновей, позволяющее им свободно переходить в другие социальные группы и вместе с тем ограничивающее доступ посторонним; б) прекращение традиции внутрисословных браков, которые были введены в норму по всей империи, несмотря на то, что не имели силы закона; в) установление гражданского статуса жен духовенства и их вдов, желающих покинуть духовное сословие.
  75. Важность этих привилегий очевидна из свода мнений епархиального духовенства: РГИА. Ф. 804. оп. 1. Разд. 3. Д. 472. Л. 167-169, оп.1. разд. 1. д. 18. л. 103.