Г. Е. Бесстремянная

Контакты Русской духовной миссии в Корее и Японской Православной Церкви в 1896-1946 годы

Предисловие. Обзор источников

Среди исследований о становлении православия в Корее необходимо отметить сборник статей «История Российской духовной миссии в Корее», изданный Свято-Владимирским братством в Москве в 1999 году¹. Особенный интерес в данной книге представляют очерк архимандрита Феодосия (Перевалова) «Российская духовная миссия в Корее (1900-1925 гг.)» (первое издание — Харбин, 1926) и статья священника Дионисия Поздняева «К истории Российской духовной миссии в Корее (1917—1949)». Исторический обзор отца Феодосия, возглавлявшего Русскую духовную миссию (далее — РДМ) в Корее в 1917—1930 годах, составлен им по архивным материалам Миссии того времени. Основными источниками для работы отца Дионисия Поздняева послужили архивы ОВЦС Московского Патриархата.

Следует упомянуть также исследование архимандрита Августина (Никитина) «Россия и Корея: обзор церковных связей», опубликованное в 2004 году в виде четырех статей в журнале Миссионерского отдела Московского Патриархата «Миссионерское обо-зрение»².

В каждой из вышеперечисленных работ приводятся факты, связанные с контактами РДМ в Корее сначала с аналогичной структурой в Японии, а затем — уже с самостоятельной Японской Православной Церковью.

В данной статье осуществлена попытка восстановить и дополнить эти исторические свидетельства по японским материалам. Главным первоисточником послужили выпуски журнала Японской Православной Церкви «Православный вестник» (до 1911 года имел название «Сэйкё симпо», с 1912 года — «Сэйкё дзихо»). В публикуемой в каждом номере³ этого журнала краткой церковной хронике можно найти сведения о визитах японских священнослужителей в Корею и о посещении Японии сотрудниками РДМ в Корее, об участии священнослужителей из Кореи в богослужениях в Токийском кафедральном соборе. В выпусках журналов присутствуют две статьи о визитах в Корею владыки Сергия (Тихомирова) в 1923 и 1929 годах, а также краткие упоминания о поездках 1909 и 1930 годов. Начиная с 1908 года, в журнале регулярно помещались подробные отчеты о посещении японскими священниками православных японцев в Корее. Эти записи позволяют увидеть богослужения в русском сеульском храме глазами архиепископа Сергия и японских священнослужителей. В 1930-е годы японские священники совершали требы и для живущих в Корее русских.

В качестве дополнительных первоисточников использовались также ежегодные выпуски журналов заседаний июльских соборов клира и мирян Японской Православной Церкви в 1906—1941, 1943 и 1946 годах. Здесь представлена численность православных японцев во всех приходах каждого благочиния, включая и «корейское благочиние», необходимость окорм-ления которого впервые упоминалась в 1906 году, а затем специально подробно обсуждалась на соборах 1910 и 1911 годов. На Соборе 1911 года — последнем соборе, который возглавлял святитель Николай Японский⁴, в обсуждении вопроса о командировании в Корею японского священника участвовал руководитель РДМ в Корее архимандрит Павел.

Сведения о первых контактах РДМ в Корее и Японии восстановлены по дневниковым записям святителя Николая (Японского) в период с 1889 по 1911 годы⁵. Следует отметить, что русское издание Дневников святителя Николая, осуществленное в 2004 году, имеет множество опечаток в японских именах и фамилиях, а также в географических названиях. В то же время увидевший свет в 2007 году полный перевод Дневников на японский язык (издательство «Кё-бункан») выполнен с уточнением большинства имен собственных и послужил справочным материалом в случае неясных мест в русском издании.

Согласно статьям в журналах «Сэйкё симпо» и «Сэйкё дзихо», к живущим в Корее православным японцам ездили священники Петр Сибаяма, Антоний Такаи и Симеон Мии. Небольшая брошюра о жизни протопресвитера Антония Такаи⁶ включает лишь краткое упоминание о том, что «в течение 40 лет, вплоть до 1945 года, о. Антоний был настоятелем церкви в Нагасаки и совершал поездки в Китакюсю, Корею, Манчжурию и Тайвань»⁷. Сборник работ благочинного Киото протоиерея Симеона Мии (составлен его сыном)⁸ сведений о посещении священником Кореи не содержит. С 1917 года в Даляне жил японский священник, бывший благочинный Осака протоиерей Сергий Судзуки. Жизнеописание отца Сергия Судзу-ки издано отдельной книгой на японском языке⁹. Однако вероятнее всего в расположенную поблизости Северную Корею священник поездок не совершал, и вышеуказанная книга об этом не упоминает. Краткие биографии отца Антония Такаи, отца Сергия Судзу-ки, отца Симеона Мии и отца Петра Сибаяма (благочинный Кореи в 1913—1917 годах)¹⁰ можно найти в «Большом словаре истории христианства в Японии»¹¹ (статьи о православии в этом энциклопедическом издании преимущественно составлены священником Проклом Усимару — автором нескольких книг об истории Японской Православной Церкви).

С октября 1921 года в течение 15 лет приходом Нагоя издавался журнал «Дрожжи» («Панданэ»). Здесь публиковались проповеди Владыки Сергия (Тихомирова), статьи японских священников и верующих о христианстве, толкования Писания, переводы произведений русской литературы. Этот журнал стал дополнением к «Сэйкё дзихо», так как в связи с землетрясением 1923 года и необходимостью восстановления разрушенного Токийского кафедрального собора «Сэйкё дзихо» из 32-страничного журнала на 3 года превратился в восьми, а временами и четырехполосную газету. Однако церковной хроники данный журнал не содержит.

Часть 1. Русская духовная миссия в Корее и святитель Николай Японский: 1889—1911 годы

Первые православные японцы в Корее

Горячее желание поведать о православии не только Японии, но и расположенным поблизости странам Юго-Восточной Азии появилось у епископа Николая еще до открытия в Корее православной миссии.

«Оосака. Корея и Китай, — так озаглавлена страничка Дневника владыки Николая, повествующая о посещении Осака во время путешествия по японским приходам в 1889 году. — Праздная от текущих здесь дел, которые уже известны, мысль обращается к другим ближайшим предметам, и вот что надумал: изучить по печатным, какие только можно добыть, источникам положение инославного миссионерства в Корее и Китае и представить Святейшему Синоду о необходимости заведения Миссии в Корее и усиления Миссии в Китае, где наши миссионеры не слышно, чтобы что сделали. И в то же время написать статьи в духовную литературу о том же, с обращением к образованному духовному юношеству с вызовом на дело Миссии в Корее и Китае. Как, по-видимому, хочется корейским политическим изгнанникам — Ким-ё кюну и его другу, часто бывающему у меня, чтобы Русская Духовная Миссия заведена была в Корее; при свидании постоянно спрашивают, заведена ли Миссия и скоро ли будет заведена» (20 октября/1 ноября 1889 г.).

«Благослови, Господи, благую мысль и дай ей скорое исполнение: непременно стараться об основании Корейской Духовной Миссии. Сделать ее ветвью Японской; сделать весьма просто, если Бог даст сюда трех миссионеров-иеромонахов, то двоих оставив для благочинничества в Японии, третьего отправить в Корею» (21 октября/2 ноября 1889 г.).

Мысли о необходимости учреждения православной миссии в Корее можно найти в написанном в том же 1889 году докладе корейского дипломата Н. А. Шуйского¹².

В середине 1890-х годов в Корею стали переселяться первые православные японцы, принявшие крещение в разных приходах Японии¹³. 8/20 октября 1891 года при посещении церкви Накацу¹⁴ епископ Николай упоминает в числе здешних христиан фамилию Араи. Пять лет спустя имя этого христианина встречается в Дневниках уже применительно к Корее, куда Араи переехал примерно в конце 1895 года¹⁵.

«Из Кореи Спиридон Араи пишет, что они праздник Рождества Христова проводили вдвоем с Алексеем Като (из Санума)¹⁶ и Иоанном Китадзима; последний за 22 ри¹⁷ нарочно пришел к Спиридону, чтобы встретить вместе молитвой Великий Праздник. Желает очень Спиридон говорить окружающим корейцам о православной вере, но язык еще недостаточно знает; просит Православное Исповедание на китайском, так как корейцы читают по-китайски» (12/24 января 1896 г.).

К тому времени православные японцы жили и на Тайване.

«С Формозы пишет Яков Комацубара (родом из Иваядо; был прежде здесь в Катихизаторской¹⁸ школе, но вскоре возвратился по болезни глаз; теперь — в военной службе)¹⁹, что проводили они там праздник Рождества Христова очень торжественно. Нашелся там, около него, еще православный христианин, Марк Оогава (из Хакодате), да еще один католик, да протестант-китаец… Просит Камацубара прислать ему Часослов для употребления на молитвенных собраниях. Конечно, просящим все будет отправлено, что можно. И трогательно читать эти письма рассеянных повсюду наших христиан. Проповедников бы послать нам в Корею и на Формозу. Но кого? Авось, впрочем, и найдутся. На Соборе нынче будем говорить о сем» (12/24 января 1896 г.).

Свидетельства живущих в Корее православных японцев послужили одним из факторов, способствовавших скорейшему началу православной проповеди в этой стране.

«За литургией был контр-адмирал Степан Осипович Макаров. Тут же случился некто Хираки, телеграфист, возвратившийся из Кореи; пришел сообщить подробности о Спиридоне Араи, подвизающемся теперь в Корее в изучении тамошнего языка с целью проповедовать христианское учение корейцам, хотя сам — купец. Я перевел речи Хираки Степану Осиповичу, что было началом моей настойчивой просьбы ему — хлопотать в Петербурге об учреждении Духовной Миссии в Корее» (21 января/2 февраля 1896 г.).

В то же время, еще до появления в Корее русских священников, сами японцы стремились стать ревностными проповедниками православия.

«Bishop Corte²⁰ из Кореи пишет: два наши, православные христиане японцы к ним, в Чемульпо, заявились: один, Араи Токуици, называет себя кати-хизатором… «А мы-де, — пишет епископ, — готовы им помочь; только чем помочь?» Просит отписать ему. Нужно» (4/16 апреля 1896 г.).

«Спиридон Араи (Токуици) из Кореи пишет: хотя познакомились с епископальным миссионером (SmartΌм) и он пригласил их (Спиридона, Китасима Иоанна и еще одного нашего) вместе праздновать Светлый праздник Пасхи, приходившийся ныне в одно число с ними; но они, Спиридон и прочие, предпочли встретить праздник в своем православном, хоть и маленьком, кругу, и потому, собравшись втроем, помолились и приветствовали друг друга «воскресеньем Христовым»» (6/18 апреля 1896 г.).

Однако политические события в Корее весьма негативно сказывались на жизни православных японцев.

«Печально ныне их положение там: все они потеряли, что нажили торговлей, от нынешних гонений в Корее на японцев (вследствие убиения японцами Королевы). » (6/18 апреля 1896 г.).

«О. Петр Кавано прислал длиннейшее письмо к нему из Кореи Спиридона Араи, описывающее бедствия ныне японцев в Корее и взывающее к общественной помощи путем сбора денег для пострадавших; письмо, согласно желанию Спиридона, послано в редакцию «Сейкёо-Симпо» для напечатания» (22 апреля/4 мая 1896 г.).

Трагические события японо-корейских отношений повлияли и на отношение к православию в самой Японии.

«Ученик катихизаторской школы (при Токийской миссии. — Г. Б.)… принес газету своей провинции; передовая статья озаглавлена «Греческой веры все должны бросить свою веру» и бранит православие. Нынешние бестолковые события в Корее: бегство Короля из своего Дворца в Русское Посольство и пребывание его там поныне, отзываются вот такими, между прочим, явлениями здесь, в Японии.» (12/24 февраля 1896 г.).

Возможно, поэтому в церковной помощи обедневшим японцам в Корее пришлось отказать.

«Держали совет сегодня с отцами Савабе и Сато и Сергием Нумабе: объявлять ли сбор на помощь пострадавшим в Корее от последних возмущений корейцев против японцев; Спиридон Араи из Нака-цу, торговавший в Корее. вместе с тем проповедовавший корейцам, очень просит о том — будет-де это полезно Православной Церкви, имя которой связано с Россией, а имя России связано с компликациями в Корее. Все нашли, что сбор объявить нельзя, никто ничего не даст, а могут разве возникнуть толки, напротив, неблагоприятные для России и Православной Церкви» (13/25 мая 1896 г.).

Рассказы русских дипломатов, военных и ученых, посещавших владыку Николая, становятся важным историческим свидетельством о жизни Кореи того времени. Вместе с ненавистью к Японии в Корее наблюдалось очень теплое отношение к России.

«После обеда был капитан Соковнин, только что кончивший свое полунаучное и полуполитическое путешествие по Корее. Рассказы его о Корее полны интереса. Сущность та, что японцев там крайне ненавидят. Русских в Корее очень любят. При Соковни-не в экспедиции были два переводчика-корейца; оба православные; один даже состоял псаломщиком до поступления к нему. Что корейцам в России хорошо, доказательством может служить следующее обстоятельство: Король приглашал их на службу в Сеуле, но они предпочли вернуться во Владивосток» (26 мая/7 июня 1896 г.).

«После полудня был капитан «Димитрия Донского», говорил, что Корея успокоилась ныне, освободившись от давления Японии, что Король скоро перейдет из Русского Посольства в свой Дворец, выстроенный, однако, насупротив Русского Посольства и огражденный с обеих сторон казармами, в которых будут жить войска, образованные русскими инструкторами; так еще он боится опять попасть в руки японцев!» (13/25 сентября 1896 г.).

«За обедней было человек пять-шесть русских военных. Кто-то из них оставил. адресованный на мое имя «Полковником Путятою, из Кореи» пакетик, в котором я нашел фотографическую группу, состоящую из самого полковника. нескольких русских офицеров, и за ними корейских тоже, должно быть, офицеров, одетых так же, как русские. Это, значит, группа наших военных инструкторов в Корее, образующих ныне корейскую гвардию для охранения Короля, живущего все еще в Русском Посольстве и не хотящего перейти во Дворец до тех пор, пока не будет готова его гвардия: так досадили и так напугали его японцы своей непрошенной опекой и варварским убийством его Королевы» (19/31 января 1897 г.).

За несколько лет Спиридону Араи удалось вновь наладить свою торговлю в Корее.

«Была христианка из Накацу, жена Спиридона, живущего уже года три в Корее и имеющего там довольно большие торговые дела, вместе — благочестивого христианина. Жена его, по имени Пелагия, последний год жила там же с ним, но захворала и прибыла ныне сюда полечиться. Сетуют они, что нет в Корее христианского православного проповедника: ходят молиться в епископальную церковь: твердо, однако, соблюдая свое православие. Я одобрил это»

(16/28 ноября 1898 г.).

Спиридон продолжал быть прилежным христианином, радеющим о православии и в Японии, и в Корее.

«Есть два письма с Формозы, одно из Кореи. Последнее от Спиридона Араи; просит выслать на его счет стихарь в родную Церковь в Накацу; сетует, что православной проповеди нет в Корее, тогда как протестанты и католики охватывают сетью страну»

(7/19 января 1899 г.).

«Была христианка из Накацу, Пелагия Араи, жена благочестивого христианина Спиридона Араи; вылечивалась здесь в госпитале, отправляется домой. Муж ее — богатый торговец в Корее; просит туда православного проповедника, но негде взять его» (22 февраля/6 марта 1899 г.).

В 1899 году Спиридон побывал в Токио, встретился с епископом Николаем и говорил о необходимости иметь в Корее православного священника или катихизатора.

«После Обедни. Спиридон Араи из Накацу, торгующий в Корее — вывозящий оттуда рис, а туда ввозящий аптекарские товары и богатеющий этою торговлею, не теряющий, однако, и христианского чувства; рассказывал про корейский народ, про его бедность, забитость от чиновников-взяточников, его и добрые качества: детскую простоту, неиспорченность; говорил про успехи инославной проповеди там; и посетовали мы с ним, что православной проповеди не

можем мы там водворить — людей нет» (12/24 сентября 1899 г.).

Русские дипломаты и священнослужители в Корее и их посещения Японии

1. Российские дипломаты.

В январе 1897 года сеульский дипломат З. М. Поля-новский стал одним из ходатаев открытия Православной миссии в Корее.

«По долгу службы и по обязанности православного христианина беру смелость представить на благоусмотрение Вашего Превосходительства нижеследующие соображения. В общей сумме все православное население г. Сеула доходит. до 150 человек. Ввиду отсутствия в г. Сеуле православной церкви и священника, православное население терпит неисчислимые лишения, не имея возможности удовлетворять свои духовно-религиозные потребности. Для примера укажу на возможность умереть без покаяния, угрожающую каждому из православных жителей Сеула и составляющую для христианина одно из самых ужасных несчастий», — писал он Российскому поверенному в делах в Корее²¹.

Увидев, что в Сеуле уже было достаточное количество русских, в июле 1897 года Святейший Синод учредил Русскую Духовную Миссию в Корее. Июльская заметка в журнале «Сэйкё симпо» 1896 года под названием «Русские миссионеры в Корее» содержит одно из первых упоминаний о будущем благовестии православия в этой стране: «Как уже писалось ранее, Русское православное миссионерское общество приняло решение о распространении проповеди в Сибири, а также собирается направить несколько миссионеров в Сеул и окрестности. Было решено, что это будет способствовать умножению проповеди в Корее»²².

Посещавшие Японию русские дипломаты и ученые из Сеула считали за честь знакомство со святителем Николаем Японским и сообщали миссионеру о всех новостях политической и духовной жизни Кореи.

«В пятом часу еще незнакомый русский — учитель русского языка в Сеуле, Николай Николаевич Бирюков. Пользуясь каникулами, он приехал познакомиться с Японией. В Корее у него шестьдесят учеников, обучающихся русскому языку и некоторым наукам; сам он бывший офицер, в отставке; человек очень симпатичный. Я ему сказал, что на днях получил письмо от Зиновия Яковлевича²³ Поляновского из Сеула, что постройка Церкви и штат из священника и псаломщика для Посольства в Корее утвержден Государем Императором, о чем Поляновский получил телеграмму, о которой на радостях и извещает меня. Бирюков очень обрадовался и желает только, чтобы священник был хороший, способный и к проповеди между корейцами, ибо сии постоянно пристают с религиозными вопросами» (27 июля/8 августа 1897 г.).

Впоследствии русское училище Н.Н.Бирюкова в Сеуле воспитало многих ученых и переводчиков.

«Был Николай Николаевич Бирюков, что из Сеула. Этот несколько лучше смотрит на корейцев, чем Павлов. Хвалил усердие и добрую душу некоторых из своих учеников, которых ныне у него в училище сорок. Один из воспитанных им ныне уже профессор корейского языка в Восточном институте во Владивостоке» (17/30 апреля 1901 г.).

Писавшему в 1897 году епископу Николаю о новостях в Корее и планах по созданию посольской церкви в Сеуле Зиновию Поляновскому два года спустя посчастливилось лично познакомиться с японским архипастырем.

«Был Зиновий Михайлович Поляновский, назначенный Хакодатским консулом, расспрашивать о Хакодате; говорил о Корее, где служил» (21 февраля/5 марта 1899 г.).

Через год Поляновский вновь пришел к святителю Николаю как раз в те дни, когда в Токио гостил

новый начальник Корейской миссии архимандрит Хрисанф.

«Был некто Зиновий Михайлович Поляновский, прежний Хакодатский консул, проститься перед отъездом в Россию; в Хабаровске, где служит его отец, взять мать и сестру и отвезти их в Россию, подальше от китайской тревоги. Поляновский — один из редких ныне истинно верующих и благочестивых светских людей. Его младший брат — студент Казанской Духовной Академии. О. Хрисанф, знавший его там, говорит, что, наверное, он поступит в монашество» (6/19 июля 1900 г.).

Впоследствии в феврале 1901 года Поляновский стал вице-консулом в Сеуле. Он служил в Корее во время событий, связанных с Порт-Артуром, когда японские войска заняли порт Чемульпо²⁴.

В конце 1899 года в Токио побывал и новый генеральный консул — А. И. Павлов.

«Во время чтения писем — гром экипажа, и подали карточку «Александр Иванович Павлов, камер-юнкер двора Его императорского Величества, поверенный в делах и генеральный консул в Корее». Оказывается, что он мой старый знакомый: больше десяти лет тому назад с посланником Давыдовым был у меня — тогда он был морским офицером. Корейское правительство крайне не уважает — говорит, что ни одного порядочного человека в нем нет — все продажный и своекорыстный народ. Особенно дурно он отзывается об американских миссионерах в Корее — это какие-то низкопробные авантюристы там, а не вероисповедники, только и занимаются политическими дрязгами и интригами, и до того пошлый народ, что Павлов не принимает их у себя» (24 декабря 1899/5 января 1900 г.).

2. Архимандрит Амвросий (Гудко) — начальник первого состава Русской Духовной Миссии в Корее.

Первым начальником корейской миссии стал архимандрит Амвросий (Гудко), а сотрудниками миссии были назначены иеродиакон Николай (Алексеев) и псаломщик А.В.Красин²⁵. В марте 1898 года в Дневниках святителя Николая встречается первое упоминание об архимандрите Амвросии. Архипастырь желал лично познакомиться с корейским миссионером, направлявшимся в Корею из Владивостока.

«Был «Николай Гаврилович Матюнин, Поверенный в делах и Генеральный Консул в Корее», говорил об о. Амбросии, начальнике Корейской духовной миссии, его дьяконе, двадцатитрехлетнем монахе²⁶ из светских, и причетнике — из орловских семинарис-тов²⁷. Телеграммой из Петербурга велено было остановить о. Амбросия в Нагасаки — должно быть, по поводу отставки от корейской службы финансиста Алексеева и военных инструкторов; но Матюнин направляет его — на том же судне Добровольного флота, «Тамбове», на котором он ныне следует там священником — в Владивосток с тем, чтобы он там ожидал инструкции из Петербурга — отправиться к месту назначения. Хотелось бы, чтобы о. архимандрит Амбросий, на пути из Владивостока в Корею, посетил нашу Миссию. Отцы архимандрит Сергий²⁸ и Андроник²⁹, его знакомые, будут звать его» (15/27 марта 1898 г.).

В начале октября 1898 года архимандриту Амвросию в течение недели удалось побывать в Токийской миссии. Святитель Николай характеризует отца Амвросия как человека умного, дельного, живого и энергичного. Однако в то же время владыка Николай не видит в нем пастыря, желавшего бы посвятить всю свою жизнь миссионерской проповеди на Востоке.

«В полдень сегодня прибыл в Миссию о. архимандрит Амбросий, корейский миссионер. О. Амбросий показался мне очень умным и дельным человеком, жаль только, что нет у него желания пустить корни на теперешнем месте, а смотрит в Россию. После завтрака о. Амбросий отправился к о. Сергию Глебову³⁰, с которым и провел день.» (7/19 октября 1898 г.).

Святитель Николай сообщил отцу Сергию (Стра-городскому) и отцу Андронику (Никольскому) о приезде архимандрита Амвросия.

«О. архимандрита Сергия, находящегося ныне, должно быть в Хакодате, я тотчас же известил о прибытии о. Амбросия: хорошо, если поспеет приехать, чтобы повидаться с ним, так как в будущее воскресенье о. Амбросий намеревается отправиться обратно. Вечером написал и к о. Андронику; но он едва ли приедет, да и не поспел бы» (7/19 октября 1898 г.).

Однако и отец Сергий, и отец Андроник специально прибыли в Токио для встречи с архимандритом Амвросием. В Токийском кафедральном соборе отец Амвросий участвовал в служении Божественной литургии.

«В служении Литургии участвовал о. архимандрит Амбросий. До литургии он принес мне пожертвование на Миссию — сто ен³¹, из коих пятьдесят от себя лично, тридцать от своего иеродиакона Николая. После завтрака хотели втроем — отцы архимандриты Амбросий и Сергий и о. Андроник — отправиться в Никко³²» (11/23 октября 1898 г.).

Отец Амвросий весьма интересовался жизнью Русской Духовной Миссии в Токио. Он побывал в Токийской духовной семинарии и Токийской православной женской школе, купил открытки с видами возведенного в 1891 году Токийского кафедрального собора.

«О. архимандрит Амбросий попросил видов Со-бора³³, богослужебных книг и прочего, что все и дано ему. Посетив сегодня, вместе со мною, Женскую школу и Семинарию, он дал на «кваси»³⁴ ученицам двенадцать ен, ученикам, которых меньше количеством, десять ен. Потом рассказывал мне, когда мы прогуливались вместе на площадке у Собора, о страшном разврате в Владивостоке, Благовещенске и во всем Приморском и Приамурском крае, да и во всем нашем высшем и среднем обществе. Живой он человек и энергичный, но пессимист немалый…» (12/24 октября 1898 г.).

13 октября 1898 года архимандрит Амвросий покинул Токио: «О. архимандрит Амбросий отправился обратно в Владивосток» (13/25 октября 1898 г.).

Оказавшись во Владивостоке, отец Амвросий и два его сотрудника встретились с преградами на пути их следования в Сеул, связанными с осложнением отношений между Россией и Кореей³⁵. Временно проживая в Новокиевске, отец Амвросий начал ревностно бичевать те самые пороки в среде русских военных, о которых он упоминал в Токио при беседе со святителем Николаем. В ответ последовали доносы, и первый начальник РДМ в Корее был отозван в Петербург³⁶.

3. Архимандрит Хрисанф (Щетковский) — начальник второго состава Русской духовной миссии в Корее.

Хотя отец Амвросий и вернулся в Петербург, иеродиакон Николай (Алексеев) в 1899 году добрался до Сеула, став первым русским миссионером, прибывшим в Корею³⁷. Вскоре был назначен и второй начальник РДМ в Корее — архимандрит Хри-санф (Щетковский). Вместе с псаломщиком и однокашником Ионой Левченко он прибыл в Сеул в январе 1900 года³⁸. Отец Хрисанф сразу же отправил весточку японскому архипастырю.

«.Написал письма, между прочим, — архимандриту Хрисанфу, что ныне приехал в Сеул на службу там, в ответ на его письмо, на днях полученное» (8/ 21 марта 1900 г.).

Летом 1900 года архимандрит Хрисанф решил посетить Токио. Путь в столицу Японии из Сеула лежал через город-порт Нагасаки, куда к тому времени прибыли подарки для японской миссии от отца Иоанна Кронштадтского.

«Ночью, в двенадцатом часу, прибыл о. архимандрит Хрисанф, начальник Корейской Духовной Мис-

сии. Привез из Нагасаки письмо от о. Иоанна Крон-штадского, при котором он посылает в Миссию несколько церковных вещей, ящик с которыми еще не получен из Нагасаки.». В наши дни в Кафедральном соборе Западнояпонской епархии в Киото сохранилось напрестольное Евангелие, на титульном листе которого рукой епископа Николая написан следующий текст: «В благословение Миссии и Церкви в Японии прислано, вместе с тремя напрестольными крестами, двумя приборами литургических сосудов и другими церковными вещами, отцем Протоиереем Кронштадтского Собора, Иоанном Ильичем Сергие-вым, при любезном письме его. Получено 8/21 июля 1900 г. Токио. Русская Дух. Миссия. Епископ Николай». Святой Иоанн Кронштадский посылал облачение и для ризницы РДМ в Корее. В музее храма Максима Грека и сейчас можно увидеть фелонь и поручи, подаренные кронштадским пастырем.

Пребывание отца Хрисанфа в Токио было насыщено множеством событий. Архимандрит Хрисанф запомнился владыке Николаю человеком очень серьезным, интересующимся всеми большими и малыми деталями православной проповеди. В своих дневниковых записях святитель несколько раз употребляет слово «миссионер», подчеркивая при этом — «посланный Богом», что можно считать наивысшей похвалой корейскому пастырю. Позабыв про усталость, святитель с огромным удовольствием беседует с отцом Хрисанфом до позднего вечера.

«До Литургии крещено несколько взрослых и младенцев, — продолжает епископ Николай рассказ о первом дне архимандрита Хрисанфа в Токио. — Я повел о. Хрисанфа посмотреть, как совершается здесь это.

С двух часов мы с о. Хрисанфом выслушали собирающихся [на ежегодный Всеяпонский собор клира и мирян, проходящий в начале июля. — Г. Б.] священников и катихизаторов. Оказывается о. Хрисанф человеком серьезным, что тем более приятно, чем менее ожиданно (так приучили меня миссионеры к легкомыслию — о себе!). Все время о. Хрисанф высидел со мной, хотя я переводил ему самое общее.

А после девяти часов, когда прекратились визиты, какими еще серьезными вопросами закидал о деле Миссии! Как ему начинать в Корее? Не нужно ли набирать школу с младенцев? Как производить кати-хизации? И прочее, и прочее. Я с редким удовольствием проговорил с ним до одиннадцати. Видно, и взаправду приехал в Корею миссионер. Помогай Бог ему!» (25 июня/8 июля 1900 г.).

На следующий день отец Хрисанф побывал в русском посольстве.

«Выслушивал священников и проповедников об их Церквах. Много интересного во всех отношениях. О. Хрисанф с половины десятого ушел в Посольство и к о. Сергию Глебову и больше не слушал», — отмечает святитель Николай в Дневнике 26 июня/9 июля 1900 года.

В праздник Святых апостолов Петра и Павла отец Хрисанф участвовал в литургии в Токио: «Соборное богослужение: о. архимандрит Хрисанф и семь иереев со мной» (29 июня/12 июля 1900 г.). Затем начался ежегодный Собор клира и мирян Японской Православной Церкви. Не зная японского языка, отец Хрисанф участвовал во всех его заседаниях.

«Первый день соборных заседаний. О. Хрисанф целый день внимательно слушал и смотрел, что очень приятно: быть может, в нем Бог послал миссионера Корее» (30 июня/13 июля 1900 г.).

А во время литургии после закрытия Собора святитель Николай поделился с отцом Хрисанфом своим облачением, которое владыка бережно хранил в течение 30 лет.

«Литургия в сослужении о. архимандрита Хри-санфа и шести иереев; седьмой. внезапно захворал. О. Хрисанф обновил сегодня архимандричью мою мантию, в 1870 году справленную и до сего дня ни у меня ни у кого не бывшую на плечах» (2/15 июля 1900 г.).

В Токио архимандрит Хрисанф получил в подарок несколько книг и икон для Корейской миссии. «О. архимандрит Хрисанф взял из запасной библиотеки, согласно моему приглашению, все те книги, какие нашел нужными, — впрочем, немного; взял также нужное ему число икон, какие у нас есть» (7/20 июля 1900 г.).

Затем начальник корейской миссии вернулся в Сеул. Переписка между архиепископом Николаем и архимандритом Хрисанфом продолжалась. Так, в Рождество святитель Николай упоминает о весточке, отправленной им корейскому миссионеру: «Написал письма: .о. архимандриту Хрисанфу в Корею» (8/21 января 1901 г.).

В апреле 1901 года в российском посольстве в Токио о становлении корейской миссии и ревности отца Хрисанфа святителю Николаю удалось услышать от находившегося здесь русского консула в Корее А. И. Павлова.

«Смотрели [детский спектакль «Снегурочка». — Г. Б. ] одни русские, между которыми были Александр Иванович Павлов, наш Поверенный в делах и Генеральный консул в Корее, и Николай Николаевич Бирюков, учитель русской школы в Сеуле. Приехали они на днях лечиться. Павлов потом, вечером, был у меня, рассказывал про ревность о. Хрисанфа к миссионерскому делу, про его благоразумие, что у него уже образована школа из мальчиков, а в Церкви поют взрослые, ученики школы Бирюкова, язычники, наклонные к христианству. Но печаль навел Александр Иванович своими рассказами о корейских властях и корейском народе. Ни одного, решительно ни единого человека он не нашел между корейскими министрами и всеми власть предержащими, которые бы думали об интересах Отечества. Народ же простой — совсем забитый и ни о чем не думающий и не имеющий возможности думать, кроме как о куске хлеба — чтобы уберечь его от хищничества чиновников и не умереть с голода» (15/28 апреля 1901 г.).

На купленном в 1898 году земельном участке в центре Сеула в 1901—1902 годах были возведены здания РДМ. В деле строительства отцу Хрисанфу помогал А. И. Павлов. Бывая в Токио, дипломат сообщал епископу Николаю новости корейской миссии.

«.Был наш посланник в Корее, А. И. Павлов, говоривший, что о. Хрисанф уехал ныне в Россию добывать помощников себе по Миссии» (22 июля/4 августа 1902 г.).

В январе 1904 года нападением японских эскадр на российские суда в Чемульпо и Порт-Артуре началась Русско-японская война.

«Так как из России газеты не приходят, то поневоле новости приходится узнавать из одних неприятельских источников. Вот сущность ноты нашего Министра иностранных дел Ламсдорфа к иностранным дворам, обвиняющей Японию в неправильных действиях, из сегодняшнего номера «Japan Daily Mail». 1) «Японцы высадили войска в Корее, тогда как Корея пред тем только что объявила свой нейтралитет в случае войны с Россией»; 2) «за три дня до объявления войны японцы напали на «Варяг» и «Кореец» в Чемульпо и на Порт-Артур, предварительно повредив телеграф, чтоб русские не узнали о разрыве»; 3) «до объявления войны захватили все, какие только могли, русские торговые суда»; 4) «объявили Корею своим протекторатом»; 5) «чрез французского посланника в Корее потребовали, чтоб русский посланник, аккредитованный к Корейскому Двору, оставил Корею» (5/18 марта 1904 г.).

По окончании военных действий Япония планировала аннексировать Корею.

«В Токио уже составилось общество на акциях для эксплуатации в Манчжурии и Корее — так уверены японцы в завладении Манчжурией и Кореей» (1/14 августа 1904 г.). В связи с военными действиями РДМ в Корее была закрыта, и священники, так же как и русские дипломаты, покинули Сеул.

«Из того же 26 номера «Церковного Вестника» видно, что Корейская Духовная Миссия лишилась своего прекрасного начальника: архимандрит Хрисанф возведен в Епископа, наречен Чебоксарским и оставлен в России, к его собственному сожалению, как говорится в известии, так как он успел сродниться с миссионерским делом. Крайне прискорбно! Лишь только посеют что и вырвут с корнем. А так было радостно, что вот у нас теперь и в Китае, и в Корее весьма ревностные и способные начальники Миссий и много надежд впереди.» (12/25 августа 1904 г.).

4. Архимандрит Павел (Ивановский) — начальник третьего состава Русской Духовной Миссии в Корее.

В 1906 году по окончании Русско-японской войны в Сеул был назначен третий состав РДМ. В июне 1906 года ее начальник — архимандрит Павел (Ивановский) посетил Токио по пути в Сеул.

«Приехал «начальник Российской Духовной Миссии в Корее, архимандрит Павел» по пути в Корею; хочет посмотреть наш Собор. Я дал помещение в пустой миссионерской квартире во 2-м этаже. Человек, кажется, надежный для миссионерского дела в Корее, где уже служил до войны, под начальством о. архимандрита Хрисанфа» (15/28 июня 1906 г.).

Помимо этого отзыва об отце Павле как надежном человеке, Дневники святителя Николая не содержат упоминаний о деталях его визита в Японию.

Впоследствии, между японским и корейским миссионерами велась переписка.

«Утром с 3-х часов письмо к Архиепископу³⁹ Павлу в Сеул с ответом на его вопросы касательно разных выражений при переводе богослужения и о Катихи-заторской школе» (7/20 мая 1908 г.).

Подобно прежним дневниковым записям об отце Хрисанфе, святитель Николай призывает Божью помощь и для миссионерского дела отца Павла.

«О. архимандрит Павел, начальник Корейской Миссии, отлучавшийся в Россию, вернулся в Сеул и извещает об этом; пишет, что с радостью приехал на свое место. Это весьма приятно. Дай Бог ему навсегда утвердиться в Корее; миссионер добрый» (6/19 октября 1908 г.).

Отец Павел вновь был в Корее в июле 1911 года, участвуя в заседании Всеяпонского Собора, на котором рассматривался вопрос о назначении в Корею японского священника.

5. Первый визит в Сеул Владыки Сергия (Тихомирова).

24 апреля /7 мая 1909 года по дороге из Пекина и Шанхая в Россию в Японии побывали викарий Иркутской епархии епископ Киренский Иоанн⁴⁰ и протоиерей Иоанн Вострогов, будущий священномученик⁴¹. Сопровождаемые специально приехавшим в Нагасаки директором Токийской семинарии Иоанном Сэнума, 9 мая они достигли Токио. Здесь их встречали японские священники и катихизаторы и служащий в Японии с 1908 года епископ Киотоский Сергий (Тихомиров). Гости посетили Токийскую семинарию и Православную женскую школу⁴². Проповеди епископа Иоанна и протоиерея Иоанна, сказанные во время дружеского вечера в женской школе, были затем опубликованы в журнале «Сэйкё симпо»⁴³. Дальнейший путь миссионеров лежал в Сеул, и архиепископ Николай предложил епископу Сергию вместе с гостями отправиться в Корею.

«В 7 часов утра Преосвященный Иоанн и протоиерей Вострогов, простившись, уехали на вокзал. Преосвященный Сергий отправился проводить их до Сеула, в Корею, чтобы вместе с тем прогуляться и познакомиться с нашей Корейской Миссией» (30 апреля/13 мая 1909 г.).

Вскоре миссионеры достигли юга острова Хонсю. По дороге они встречались со священниками и верующими Сидзуока, Тоёхаси, Нагоя, Киото и Мацуя-ма, желавшими получить архиерейское благословение⁴⁴.

«Утром телеграмма из Симоносеки⁴⁵ от гостей — Преосвященного Иоанна и Вострогова, что отъезжают в Корею, увозя доброе воспоминание о приеме их в Японии» (4/17 мая 1909 г.).

Сопроводив епископа Иоанна и протоиерея Иоанна до Сеула, вВладыка Сергий сразу же вернулся в Японию. В главе своего очерка об истории РДМ в Корее над названием «Посещение миссии архипастырями и другими видными особами в 1900—1925 гг.» архимандрит Феодосий (Перевалов) отмечает этот визит.

«4 мая 1909 г.⁴⁶ — преосвященный Иоанн, епископ Киренский, викарий Иркутской епархии, с известным миссионером-проповедником о. Иоанном Вос-троговым. Прибыли они как синодальные ревизоры по пути из Токио в Россию, в сопровождении преос-вящ. Сергия, епископа Киотского, викария преос-вящ. японского. Высокие гости пробыли в Миссии три-четыре дня, посетили братские могилы в Чемульпо и др. местах»⁴⁷.

Как можно увидеть из дальнейших сообщений японских священников о путешествии в Корею, в то время морской путь из Симоносэки до Пусана составлял в зависимости от погоды 8—12 часов и около 9 часов длилось путешествие на железной дороге от Пусана до Сеула. Поэтому, отправив вечером 3 мая телеграмму из Симоносэки, гости прибыли в корейскую столицу вечером 4 мая и пробыли там максимум 3 дня. Вероятнее всего, утром 6 мая епископ Сергий покинул Сеул, вечером добрался до Пусана и сел на ночной пароход до Симоносэки. С 7 до 8 мая по железной дороге он ехал из Симоносэки в Токио.

«В 3 часа p.m. Преосвященный Сергий вернулся

Справа налево — протоиерей Иоанн Вострогов, епископ Киотоский Сергий (Тихомиров), архиепископ Николай Японский, епископ Киренский, викарий Иркутской епархии Иоанн (Смирнов). Перед входом в Токийский кафедральный собор, 10 мая 1909 года*

из Сеула. Рассказы про путешествие, Корейскую Миссию и гостей⁴⁸» (8/21 мая 1909 г.).

Об этом же сказано и в новостной заметке в «Сэйкё симпо»: «Епископ Сергий, сопровождая епископа Иоанна, выехал из Токио и по пути через Киото и Мацуяма добрался до Сеула. 21 мая в 14 часов 25 минут он благополучно вернулся на поезде на [Токийский. — Г. Б. ] вокзал Симбаси»⁴⁹.

Необходимость окормления православных японцев

в Корее

17 ноября 1905 года был заключен японо-корейский договор о протекторате. В связи с этим число живущих в Корее японцев начало постепенно увеличиваться. Стало больше и православных японцев, работающих в Корее.

* Источник: Сэйкё дзихо. №683. 1909 год. 15 мая.

В записях Всеяпонского собора 1906 года можно встретить обсуждение необходимости распространения православной проповеди в Нагасаки, где к тому времени проживало достаточное количество русских⁵⁰. В то время Нагасаки был одним из приходов в ведении священника Петра Кавано, окормлявшего север и центральную часть острова Кюсю. С 1907 года Нагасаки стал отдельным приходом, где служил священник Антоний Такаи (до 1906 года бывший здесь же диаконом). Однако об использовании Нагасаки как отправной точки для проповеди в Юго-Восточной Азии в журнале заседаний Собора ничего не записано. С другой стороны, среди вопросов, по которым не было выработано окончательных решений, упоминается «проект о проповеди вне Японии» и «проект о командировании священников за границу»⁵¹. В отчете Собора 1907 года среди приходов в подчинении настоятеля Нагоя иерея Петра Сибаяма указано и «миссионерское благочиние в Корее»⁵².

В 1906 году священник Петр Сибаяма впервые посетил православных японцев в Корее. Эту дату можно восстановить по заметке священника о визите в Корею в 1911 году, где указано, что 5 лет назад в Пусане он крестил господина Исии — нынешнего зам. начальника железнодорожного склада⁵³. Как можно сделать вывод из описания отцом Петром храма РДМ в Сеуле во время его более поздней поездки⁵⁴, в 1906 году в корейской столице священник не побывал. В феврале 1908 года православные японцы в Корее письменно обратились к священнику с просьбой о вторичной поездке.

«О. Петр Сибаяма прислал письмо к нему от христианина Исии из Кореи, в котором просят о. Петра опять посетить их, совершить таинства для них и сказать наставления. Путь туда и обратно стоит 30 ен. Я написал о. Петру, что помогу ему 10-ю енами, проч. пусть дадут ему христиане в Корее» (8/ 21 февраля 1908 г.).

На Соборе 1910 года священник так вспоминал об этих поездках: «По просьбе верующих я побывал в Корее для совершения Таинства венчания, но также мне удалось крестить 7 человек»⁵⁵.

О необходимости распространения православия в Корее к этому времени знали уже во всей Православной Церкви Японии.

«Катихизатор в Маебаси Трофим Ногуци просится на проповедь в Корею и обещает не просить содержания от Миссии. Но о. Павел Морита пишет, что «отпускать его опасно — человек неустановившийся…»» (13/26 марта 1908 г.).

В августе 1908 года в списке окормляемых иереем Петром Сибаяма приходов отчет Всеяпонского Собора сообщает уже просто «Корея»⁵⁶, что можно проинтерпретировать как окончательное закрепление «корейского благочиния» в числе японских православных приходов. Корейское благочиние перечисляется среди других приходов отца Петра Сибаяма в текстах Соборов 1908—1911 годов. В то же время, сообщения о поездках отца Петра в Корею в период со второй половины 1908 года до середины 1911 года не удается найти ни в Дневниках святителя Николая, ни в церковной хронике журнала «Сэйкё симпо». Вероятно, в эти годы пастырю действительно не удавалось посещать православных японцев в Корее. Этим можно объяснить и просьбу святителя Николая к архимандриту Павлу — позаботиться об одном из японских верующих в Корее.

«Написал в Корею к о. Архимандриту Павлу — просил его напутствовать больного благочестивого христианина нашего Петра Кондо, живущего там и просящего напутствия» (12/25 января 1910 г.).

В то же время во время июльского Собора 1910 года священник Петр Сибаяма выступил с прошением о необходимости периодических поездок в Корею одного из японских священников: «Насколько мне известно, в Корее сейчас 36 православных японцев, з них 14—15 человек живут в Пусане. Чтобы посетить этих верующих, надо объехать всю Корею. Если с их стороны будет соответствующее желание, то лично я отправился бы в такую поездку. Считаю также необходимым передать заботу о духовном окормле-нии православных японцев Корейской миссии»⁵⁷.

Епископ Сергий (Тихомиров) подтвердил, что по его данным в Корее находится сейчас 37 православных японцев. Архиепископ Николай заметил, что поездка священника из Японии возможна только в случае прошения, поданного самими верующими японцами из Кореи. Они также должны будут понести расходы в связи с командировкой к ним священника. Постоянное же проживание японского священника в Корее невозможно.

Епископ Сергий предложил вручить окормление корейского благочиния священнику Антонию Такаи из Нагасаки — ведь Нагасаки гораздо ближе к Корее, чем Нагоя. Однако отец Антоний отметил, что ему только-только удалось начать проповедь православия среди японцев. «До сих пор я служил для русских в консульской церкви, а для японцев совершал молитвы у них дома. Совсем недавно в храме стали вместе молиться и японцы, и русские. С нынешним улучшением отношений между двумя странами мне предстоит и дальше заниматься миссионерской деятельностью в Нагасаки. Поэтому сейчас я не могу окормлять ни Корею, ни Тайвань и собираюсь сосредоточить все силы на своем служении на севере острова Кюсю»⁵⁸.

22 августа 1910 года представителями Корейской и Японской империй подписан договор о присоединении Кореи к Японии (опубликован 29 августа 1910 года). Был издан и следующий императорский указ об учреждении японского губернаторства в Корее:

«Думая о необходимости поддержания вечного мира на Дальнем Востоке и о будущем безопасном существовании Японской империи, а также осознав источник волнений в Корее, Наше Правительство при одобрении корейского правительства рассматривает Корею как находящуюся под охраной Японской империи. Таким образом будут осуществлены меры по искоренению источника волнений и будет гарантирован мир.

Вы все были свидетелями, как в течение прошедших четырех лет Наше Правительство прилагало все силы для исправления ситуации в Корее. Результаты этой деятельности в будущем, несомненно, принесут свои плоды. Однако Мы принимаем во внимание тот опасный факт, что нынешнее положение дел в Корее недостаточно для того, чтобы гарантировать полное поддержание мира. Это исполнило беспокойством весь народ, и стало ясно, что для гарантии стабильности и созидания благополучия народа нельзя избежать коренных изменений нынешнего режима.

Мы вместе с Корейским Императором ясно увидели это положение вещей и решили присоединить всю Корею к Японской империи, так как невозможно не ответить на это требование времени. Данным указом утверждается, что Корея навечно сливается с Японской империей.

После слияния Император Кореи и каждый член Императорской семьи получат достойное вознаграждение. Корейский народ переходит под Нашу прямую защиту. Для обеспечения физического и духовного благополучия народа нужно поддерживать такое развитие страны, когда производство и торговля явным образом находятся в подчинении мирных властей. Таким образом, будет укреплена основа для постепенного созидания мира на Дальнем Востоке. Это Наше безусловное убеждение.

Мы учреждаем специальную должность губернатора Кореи⁵⁹, чтобы согласно Нашим повелениям, он контролировал сухопутные и морские силы и осуществлял разного рода меры и действия при помощи своих подчиненных. Следуя воле Императора, он бы мягко или жестко управлял страной и обеспечивал бы народу вечное мирное существование.

Муцухито

43 год Мэйдзи, 8 месяц, 29 день (29 августа 1910 года)» ⁶⁰.

Комментарий святителя Николая Японского преисполнен сожаления о потере Кореей своей независимости: «Корея не существует больше как самостоятельное государство. Япония присоединила ее к своим владениям, и будет она управляться японским Генерал-губернатором. Не раз уже было это с Кореей. Теперь надолго ли?» (11/24 августа 1910 г.).

Передовая статья журнала «Сэйкё симпо» от 15 сентября 1910 года называется «Корейская Православная Церковь»⁶¹ . В свете произошедших политических событий, в результате которых Корея стала частью Японии, редакторы журнала задумались над вопросом о целесообразности существования двух Русских духовных миссий в Японии и в Корее, в то время как на деле две страны превратились в одну. Статья оставляет это решение за Русской Матерью-Церковью и приводит исторический обзор православной миссионерской деятельности в Корее. Распространение православия в Корее редакторы отсчитывают с третьего состава РДМ.

«Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Корее началась совсем недавно — 5 лет назад, когда по окончании Японо-русской войны в Сеуле было открыто русское консульство. Священником консульской церкви стал архимандрит Павел, миссионерское служение которого можно по праву назвать началом проповеди в Корее. Сейчас православных корейцев лишь чуть больше 100 человек, из них 50 приняли крещение в Пасху прошлого года. Это является свидетельством необходимости сосредоточить особенное внимание на миссионерской проповеди. Среди дел Корейской Церкви в первую очередь следует упомянуть миссийские школы в трех городах: Сеуле, Масане и Кёха. В Сеуле 32 ученика приходят в школу утром, а 14 человек молодежи учатся здесь по вечерам. В Масане 35 учащихся, в Кёха — 20, таким образом, общее число учеников миссийских школ — 101 человек. Преподаватели — священнослужители и нанятые учителя.

Первым шагом архимандрита Павла стал перевод догматики, краткого молитвослова, литургии оглашенных и других книг, необходимых для миссионерской проповеди. Благодаря этому, сейчас по воскресеньям в Сеуле совершается богослужение на корейском языке.

По словам самого священника, роль русского православного миссионера в Корее очень ответственна. В то время как представители других конфессий часто оказываются вовлеченными в различные политические или социальные споры, о. Павел подчеркивает необходимость держаться в стороне от политики и от политической оппозиции. Инославные миссионеры стараются привлекать свою паству антияпонскими взглядами, так близкими всем корейцам. Поэтому число их последователей быстро увеличивается. О. Павел не использует таких методов, и количество православных корейцев не растет так стремительно. Миссионер ни коим образом не желает искусственно подтолкнуть распространение православия и, будучи истинным вестником Евангелия, постепенно пожинает плоды своей проповеди. Узнав об этих принципах миссионерской деятельности русского священника, мы — представители Японской Православной Церкви — очень обрадовались и надеемся, что позиция Корейской миссии никогда не изменится»⁶².

Государственным языком в Корее стал японский, и число переселенцев из Страны восходящего солнца еще больше увеличилось. Среди приезжавших в Корею православных японцев были сотрудники губер-наторства⁶³ и подчиненных ему гражданских структур, в особенности железнодорожного и судебного ведомства, врачи и журналисты, предприниматели, ремесленники и люди множества других профессий.

Архиепископ Николай чувствовал теперь особую необходимость заботы о православных японцах в Корее и в других местах Юго-Восточной Азии.

«Как жаль, что на Формозе мы не можем поместить ни священника, ни даже катихизатора, по недостатку. Сейчас прочитал трогательное письмо от тамошнего христианина Якова Мацудаира — описывает смерть и погребение благочестивой христианки Анны, отпетой и похороненной им. Каждый год письмами к Собору умоляют прислать туда священника или по крайней мере катихизатора, дают и пособие на содержание их, и всегда мы принуждены отказывать за невозможностию и здесь удовлетворить все просьбы в катихизаторах. А теперь, с присоединением Кореи к Японии, открылась нужда послать церковнослужителей и туда для немалого числа переселившихся туда христиан. Не знаю, как будущий Собор устроит это» (2/15 января 1911 г.).

Сами православные японцы в Корее все время просили прислать православного пастыря.

«Был Петр Кондо, благочестивый часовщик из Оцу⁶⁴, переселившийся в Корею и там промышляющий своим ремеслом. Говорил, что в Корею непременно надо послать катихизатора: и наших христиан там немало, и добрый успех между нехристианами-японцами общается [обещается. — Г. Б. ]. Но где взять катихизатора?» (28 февраля/13 марта 1911 г.).

К 1911 году усилилась давняя болезнь архиепископа Николая, однако он по-прежнему напряженно работал, руководя заседаниями Собора. Среди участников Собора после имен архиепископа Николая и епископа Сергия указано имя начальника Корейской миссии архимандрита Павла.

«1-й день Собора. Заседание началось в Храме с 8 часов. Заседали священнослужители, катихизаторы и представители Церквей. Избраны во иереи: . Тит Косияма⁶⁵ для Формозы». (5/18 июля 1911 г.).

Журнал заседаний собора повествует о том, что архиепископ Николай зачитал прошение православных японцев с Тайваня о командировании к ним священника. В то время количество православных японцев на Тайване составляло порядка 40—100 человек⁶⁶.

Во второй половине дня был рассмотрен вопрос «О командировании священника в Корею»⁶⁷. Это обсуждение проходило в присутствии начальника РДМ в Корее. «На послеобеденном заседании присутствовал архимандрит Павел из Кореи» (5/18 июля 1911 г.).

В начале заседания катихизатор Мидзусима рассказал о содержании прошения из Кореи. Живущая там уже 5 лет православная христианка писала, что в Сеуле есть русская церковь, и хоть язык богослужения и непонятен, там можно найти духовное утешение. В Инчоне же есть только язычники и инос-лавные. Живя среди язычников Сеула, Инчона и других мест, православным японцам очень хочется сохранять свою веру, поэтому они непременно просят себе священника или катихизатора. Диакон Такахаси добавил, что и от христианина Кондо поступило подобное письмо.

Епископ Сергий (Тихомиров) отметил, что во время путешествия по японским церквям ему часто сообщали, что некоторые прихожане уехали в Корею. Их общее число можно оценить примерно в 200 человек, преимущественно живущих в пяти городах: Сеул, Инчон, Пусан, Мокпо и Пхеньян. Некоторые для совершения крещения должны были возвращаться из Пусана в Окаяма. Поэтому в Корее нужен был именно священник, приезжающий туда в командировку продолжительностью в один месяц.

Священник Усуи подчеркнул, что, согласно письму, японцы в Корее хотели бы взять на себя дорожные расходы священника и принимать его у себя на ночлег.

Благочинный Кобэ и Вакаяма иерей Судзуки сообщил, что 13 человек из его прихожан перебрались в Сеул и его окрестности. Они ходят в консульский храм отца Павла и получают там духовное утешение. Однако, не владея языком, они не могут участвовать в исповеди. Желающие креститься также не могут этого сделать, не зная языка. Ревностная вера таких прилежных христиан-переселенцев в Корею, как прежние жители Вакаяма, влияет и на корейцев. Так, в прошлом году у одного из них заболевшая жена приняла таинство [возможно, имеется в виду крещение. — Г. Б.] и мирно преставилась. Многие из Кореи переезжают в Манчжурию⁶⁸. Поэтому в Корее обязательно нужен священник.

Катихизатор Итикава рассказал, что в вышеуказанном письме упоминается и одна православная японка из Инчона, которая попала в больницу и не могла исповедоваться. Если бы в Корее был священник, то он бы смог ее утешить.

Епископ Сергий (Тихомиров) передал слова отца Павла, что и он испытывает затруднения, не зная языка и не понимая, верующий перед ним или нет. Поэтому он не может дать японцам Святые Дары.

Архиепископ Николай предложил всем священникам подсчитать число переехавших в Корею прихожан своего благочиния, а общую цифру завтра подытожить священнику Тиба.

В заключение выступил начальник Корейской миссии архимандрит Павел. Ниже приводится приблизительный обратный перевод его слов, восстановленный с японского текста⁶⁹.

«Я не владею японским языком, поэтому позвольте мне сказать несколько слов по-русски. Сразу же по приезде в Корею я очень желал, чтобы сюда был назначен японский священник или катихизатор. С постоянным увеличением числа японцев в Корее эта необходимость ощущается все сильнее. Православные японцы приходят в Миссийский храм на богослужения, однако они не владеют ни корейским, ни русским языками. Я тоже не говорю по-японски, поэтому мы не можем понять друг друга. Мне сложно определить, верующий человек или нет, поэтому я вынужден им отказывать. Как начальник Русской Духовной Миссии в Корее я буду преисполнен братской любви к командированному из Японии священнику или катихизатору и искренне окажу ему всевозможную помощь. Убедительно прошу Собор непременно направить в Корею такого человека».

Диакон Такахаси добавил несколько слов про христианина Кондо, открывшего собственный магазин в Пхеньяне по доверительному письму из крупнейшего часового магазина корейской столицы. Семья Кондо могла бы принять у себя священника. Еще один из знакомых прихожан тоже живет в Пхеньяне, и он очень хочет, чтобы в Корею был командирован хотя бы один священник.

На вопрос отца Петра Сибаяма, будет ли командированный в Корею священник находиться в подчинении РДМ в Корее или же в подчинении Японской Православной Церкви, архиепископ Николай ответил, что священник (в своих действиях) будет подобен всем священникам на территории самой Японии.

«Таким образом, было решено направить одного из священников в Корею», — такими словами заканчивается отчет о рассмотрении данного вопроса в журнале заседаний Собора 18 июля.

Второй день работы Собора (19 июля) начался с сообщения архиепископа Николая о том, что общее число православных японцев в Корее оказалось равным 93. Архипастырь напомнил об их желании иметь у себя священника или катихизатора и подчеркнул, что священник мог бы и совершать таинства, и вести проповедь. Поэтому в случае командирования священника катихизатор бы уже не потребовался.

Затем выступил священник Петр Сибаяма: «Уже в течение четырех лет я окормляю верующих Кореи. Однако я не могу совершать свои поездки по каждому требованию. Поэтому, когда у переселившихся в Корею японцев рождается ребенок, они не могут позвать священника, чтобы его крестить; и только позже я совершаю групповые крещения. Считаю большим несчастьем для корейских японцев, что у них нет священника. Нужно выбрать священника для Кореи с большой ответственностью. Если в Корее приложить должные усилия, то, несомненно, можно будет увидеть взросшие семена веры. Всего за 14 дней в Корее мне удалось приобрести 7 новых православных христиан».

Собор единогласно решил отправить в Корею священника, а подходящую кандидатуру было определено выбрать на совещании священников.

На вечернем заседании 19 июля архиепископ Николай сообщил, что священником для Кореи был выбран нынешний катихизатор Илья Сато. Однако катихизатор Мидзусима отметил, что японскому священнику в Корее, вероятнее всего, необходимо будет владеть русским языком.

Возможное назначение в Корею стало неожиданным и для самого катихизатора Сато «Услышав имя «Илья Сато», я очень удивился, — так в традиционно японской манере начал он выступление, говоря о себе в третьем лице. — Я не могу отправиться в Корею. Думаю, об этом известно и знающим меня священникам Собора. По семейным обстоятельствам я не могу совершать такое же служение, как священник Сибаяма»⁷⁰.

По всей видимости, катихизатор также и не знал русский язык. В то же время специальная статья «О выборах священника для Кореи», помещенная в августовском номере «Сэйкё дзихо»⁷¹ и предваряющая публикацию журналов заседаний собора, подчеркивает необходимость знания русского языка для общения и оказания помощи уже существующей в Корее Русской Духовной Миссии.

Отчет июльского Собора клира и мирян Японской Православной Церкви 1911 года закрепил образование тайваньского (в ведении отца Тита Косияма) и корейского благочиний. Корея осталась одним из приходов благочинного Нагоя — прекрасно знавшего русский язык и состоявшего в 1904—1905 годах членом Общества духовного утешения русских военнопленных в Нагоя.

В преддверие посещения Кореи он приехал в Токио и встретился с архиепископом Николаем.

«Направленный решением Собора в Корею для миссионерской поездки и уточнения информации о количестве православных японцев, о. Сибаяма планирует выехать туда 2—3 октября. В конце сентября он побывал в Токио», — сообщается в октябрьском номере журнала «Сэйкё симпо»⁷².

В Токио пастырь сообщил святителю Николаю, что в Корее было уже предположительно более 100 православных японцев.

«О. Петр Сибаяма из Нагоя приехал, чтоб поговорить о своей поездке в Корею — преподать духовное утешение рассеянным там японским христианам, как назначено было ему Собором. По объявлению в главных корейских газетах о том, что посетит Корею православный священник, заявилось больше ста христиан, живущих в разных местах. Снабдил о. Петра всем нужным, дал дорожных 60 ен и благословил его путешествие» (7/20 сентября 1911 г.).

«Написал письмо архимандриту Павлу, начальнику Миссии в Корее, чтоб дозволил в своей Церкви отслужить Литургию о. Петру Сибаяма для приобщения Святых Тайн живущих в Сеуле японских христиан» (8/21 сентября 1911 г.).

Согласно хронике в «Сэйкё симпо» (три статьи в номерах от 1 ноября, 15 ноября и 1 декабря), благочинный отправился в Корею из Нагоя 4 октября 1911 года, 5 октября добрался до Симоносэки, где сел на ночной пароход, отплывший в 22 часа. В 10 часов утра 6 октября отец Петр прибыл в Пусан⁷³. Здесь его встретили более 30 человек: 25 местных верующих и несколько православных японских христиан, специально прибывших из Сеула. Передав свои вещи живущим в Корее прихожанам Накацу, отец Петр остановился на ночлег в доме Иакова Мори (изначально из японского прихода Сэтагая в Токио). Благочинный посетил православных японцев в Пусане и окрестностях, прочитал в доме Насу субботние молитвы⁷⁴ и сказал проповедь. 8 октября отец Петр совершил Божественную литургию в доме Насу, причастил несколько человек, обсудил необходимость скорого основания в Корее православной церкви для японцев, где бы постоянно был священник.

9 октября отец Петр посещал дома верующих. Среди имен православных жителей Кореи, приехавших сюда из Японии, в статье-отчете встречаются: Иоанн Кобата (бывший студент Токийской семинарии, ныне работник железнодорожного ведомства); семья Насу; Трофим Ногути (бывший студент Кати-хизаторской школы в Токио), православный переводчик Петр Оно — ныне земледелец.

Принимая во внимание прогноз погоды (приближалась снежная зима), отец Петр решил вначале посетить север Кореи, а затем — юг. В 9 часов вечера 9 октября священник отправился в Сеул, его провожали 20 человек. Прибыв в 9 утра 10 октября в Сеул, священник остановился в доме Павла Исии — зам. начальника склада железнодорожной станции, крещенного отцом Петром в Пусане за 5 лет до этого. В сопровождении гидов — работников железнодорожной станции в течение двух дней (10 и 11 октября) посещал дома верующих японцев в Сеуле. Предполагая, что в городе есть еще много не сообщивших о себе православных семей японцев, отец Петр поручил их поиски Матфею Кирино, вручив ему сопроводительный документ.

Встретившись с Иоанном Судзуки (бывшим кати-хизатором, работающим теперь в Сеуле в качестве сотрудника газеты и поместившего прежде то самое сообщение о приезде японского священника), днем 12 октября в сопровождении Исии и Судзуки отец Петр прибыл в русское консульство, встретился с архимандритом Павлом и диаконом Кириллом⁷⁵ и вручил им письмо архиепископа Николая. Отца Петра пригласили остановиться в русском консульстве, однако из-за планов посетить христиан в Сеуле и в ближайшее время отправиться в Пхеньян он отказался. Отец Петр обещал вновь зайти в Миссию по возвращении в Сеул и обсудил некоторые богослужебные дела. Священник просил разрешить ему отслужить в миссийской церкви литургию для японцев. Архимандрит Павел с радостью согласился, упомянув, что на следующей неделе он будет посещать православных корейцев в Чотане (где православных 50 человек, при общей численности православных в Корее в 200 человек). Поэтому храм как раз будет свободен.

Интересна запись отца Петра о церкви в Русской Миссии: «Думал, что церковь будет похожа на простой крестильный храм, подобный церкви в Токийском квартале Кодзимати. Однако оказалось, что церковь очень благолепна⁷⁶, над входом была звонница с шестью колоколами⁷⁷. Рядом с храмом — начальная школа, где обучается несколько детей»⁷⁸.

Отбыв 13 октября в 9 часов утра из Сеула, в 16 часов отец Петр был в Пхеньяне. Здесь он остановился у Василия Кондо — торговца часами и велосипедами. Священник нашел в Пхеньяне несколько верующих семей. 14 октября он посетил дома православных японцев, служил молебны, панихиду, молебен о болящем. Затем состоялось субботнее богослужение и проповедь, всего присутствовало 10 человек.

15 октября отец Петр служил обедницу⁷⁹, причастил 11 человек верующих, совершил панихиду, посетил место бывших боевых действий и кладбище. 16 октября на встречу с отцом Петром прибыл протестантский пастор Такахаси, с которым они за 28 лет до этого вместе учились в Токийском катихизаторс-ком училище. Такахаси рассказал священнику об истории распространения христианства в Корее. 17 октября отец Петр побывал дома у Андрея Касай — начальника железнодорожной станции Киё близ Пхеньяна. Вечером сюда же пришли и работники станции и священник беседовал с ними о православии. 18 октября отец Петр причастил Андрея и в 10 утра вернулся в Пхеньян. Пастор Такахаси пригласил его вечером прочитать проповедь в их новом храме. Послушать священника пришли 50 человек. Согласно их желанию, в течение полутора часов отец Петр рассказывал им о жизни архиепископа Николая.

Среди верующих Пхеньяна и окрестностей упоминаются знакомый по Дневникам святителя Николая Василий Кондо (из Оцу), Тарасий Ракуяма, судебный секретарь Матфей Хага, врач Лука Сиси-до, выпускница православной женской школы в Токио Агния Тамура.

19 октября отец Петр посещал дома верующих, а в 15.40 отправился в Сеул. Большая часть статьи отца Петра о поездке в Пхеньян посвящена его размышлениям о будущем благовестии православия в Корее. Священник думал, что хорошо бы начать проповедь с Евангелия, но как показал следующий случай, оно в Корее уже было хорошо известно. Ожидая поезда из Пхеньяна в Пусан, на станции пастырь решил побеседовать с несколькими мальчиками-подростками.

— Как вы относитесь к христианству? — спросил он трех молодых людей, находившихся невдалеке от него на платформе.

— Христианство нам нравится, — ответили те.

— А вы, может быть, сами верующие? — поинтересовался священник.

-Нет, мы не верующие, но у нас в Корее, в принципе, все хорошо относятся к христианству, — объяснили подростки.

Так отец Петр сделал для себя вывод, что христианство в Корее уже наверняка знакомо, иначе как же можно хорошо относиться к тому, о чем даже не имеешь представления⁸⁰.

В Сеул священник прибыл вечером 19 октября в 22 часа 20 минут. Здесь его встретили супруги Павел и Хива Исии и другие верующие. Павел Исии поведал, что за время пребывания отца Петра в Пхеньяне, он обошел православных японцев в пределах 40 км от Сеула, а Судзуки искал верующих в Сеуле. О приезде священника были извещены и жители Инчона.

20 октября с утра до позднего вечера отец Петр посещал православных японцев Сеула и окрестностей. 21 октября в миссийской церкви священника радостно встретил диакон Кирилл. Они совершили вечернее богослужение: отец Петр читал молитвы по-японски, около 10 мальчиков-корейцев пели в четыре голоса по-корейски. Затем отец Петр сказал проповедь и исповедовал. Поужинав вместе с диаконом Кириллом и штабс-капитаном второго ранга Некрюковым, священник остановился на ночлег в здании Миссии.

22 октября отец Петр совершил крещение двух детей в храме, отслужил литургию и причастил 10 человек японцев и нескольких мальчиков-корейцев. Причащение японским священником корейцев было впервые в истории миссийской церкви. Число всех молившихся за литургией (японцев, корейцев и русских) составило 93 человека, в храм пришло и несколько язычников.

«Храм не очень большой, его размеры составляют в ширину 4 ма и в длину 6 ма⁸¹. Церковь красива. Над ней 6 колоколов. Звонари (корейцы) звонят умело. После службы пил чай с сотрудником консульства Чиркиным⁸² и капитаном Некрюковым».

23 октября священник был приглашен на ужин военным врачом сухопутных войск Игнатием Окава в Ёнсане. 24 октября с утра было пасмурно, а вечером шел снег. Отец Петр причастил двух прихожан. Затем в сопровождении Исии посетил Сеульский музей.

25 октября отец Петр побывал в трех семьях и причастил 5 человек. 26 октября священник посетил несколько семей в Ёнсане и Инчоне. 29 октября в

Сеуле отец Петр крестил четырех детей, отслужил обедницу, причастил 7 человек и сказал проповедь. 30 октября священник покинул Сеул. В 11 утра 31 октября он был в Пусане. Здесь он посещал старых прихожан и новых слушателей учения, подолгу беседовал о православии. 5 ноября священник крестил 5 человек. На литургии было 24 молящихся, 16 из них причастились. Затем в течение нескольких дней вновь были беседы с верующими и наставления желающим узнать о православии. 11 ноября священник посетил больницу и причастил болящего христианина. В доме Насу он совершил субботнее богослужение, за которым было 15 человек. Двое исповедовались. Затем священник выслушал исповедь одного инославного и совершил оглашение. 12 ноября было крещение троих (один из них протестант, и для него был совершен чин присоединения инославного). За литургией было 14 молящихся, 5 человек причастилось. Затем была панихида. В 8 часов вечера 12 ноября отец Петр отплыл из Пусана, и в половине седьмого утром 13 ноября достиг Симиносэки. В 9.30 священник сел на скорый поезд и в 5 утра 14 ноября добрался до Нагоя. В Корее отец Петр пробыл 40 дней. Согласно статистике, представленной на Соборе 1912 года, за это время священник совершил крещения 32 человек — 23 взрослых и 9 детей. На Соборе 1912 года отец Петр кратко упомянул несколько фактов об этом посещении Кореи: «В Сеуле живут 27 православных, но все они географически разбросаны, в Пхеньяне 3 семьи»⁸³.

А вот что пишет об этом путешествии святитель Николай Японский: «Прибыл о. Петр Сибаяма и давал отчет о своей поездке в Корею посетить наших христиан-японцев там и преподать им духовное утешение. Христиане, конечно, были весьма обрадованы этим, и о. Петр, отыскивая их в разных местах, исповедал и приобщил их Святых Тайн, крестил младенцев. В Сеуле служил Литургию в нашей миссийской Церкви для японских и корейских христиан; говорит, что к кресту подошли 90 корейцев; пели корейские ученики очень стройно. Дорожные о. Петра в Корею составили 98 ен» (9/22 ноября 1911 г.).

«Посетивший Корею в качестве благочинного и вернувшийся затем в Нагоя иерей Сибаяма в конце прошлого месяца побывал в Токио для сообщения о своей поездке, а затем снова вернулся к службе в Нагоя», — сообщает об этом ноябрьском визите священника в Токийскую миссию новостная заметка в декабрьском номере «Сэйкё симпо»⁸⁴.

1/14 января 1912 года в Токио состоялось рукоположение в диаконы Иоанна Кана — сотрудника РДМ в Корее с 1906 года⁸⁵. Епископ Сергий (Тихомиров) упоминает об этом рукоположении в связи с описанием болезни архиепископа Николая: «1 января 1912 года…Выход его [Владыки Николая] в холодный [Токийский] собор в день русского Нового года, кажется, окончательно свалил его в постель. Во время Малого Входа действительно пришел и прошел в алтарь. Стоял всю литургию. А литургия, как нарочно, была продолжительна, ибо было посвящение корейца в диаконы»⁸⁶. Это свидетельство епископа Сергия (Тихомирова) уточняет дату рукоположения отца Иоанна Кана, указанную в работе отца Августина (Никитина) как 1911 год⁸⁷.

Часть 2. Связи Японской Православной Церкви и Русской духовной миссии в Корее при владыке Сергии (Тихомирове): 1912—1940 годы

Корейское благочиние Японской Православной Церкви

Решением Всеяпонского собора 1911 года вопрос о командировании постоянного священника в Корею был отложен до следующего года. В то же время временным благочинным продолжал оставаться настоятель Нагоя священник Петр Сибаяма.

Июльский Собор 1912 года прежде всего почтил память архиепископа Николая Японского, преставившегося 16 февраля. Собор возглавлял преемник архипастыря, епископ Сергий (Тихомиров). Касаясь вопроса о православных японцах в Корее, отец Петр Сибаяма сказал, что если там будет постоянный священник, то, помимо дорожных расходов, необходимо выплачивать ему достаточно значительное по внутри-японским меркам содержание. Поэтому более благоприятным вариантом видятся ежегодные поездки одного из благочинных в Корею⁸⁸. (Епископ Сергий, правда, в ответ упомянул, что архимандрит Павел обещал оплатить половину расходов постоянно проживающего священника-японца, владеющего русским языком). Однако и половина суммы — 35 йен ежемесячно, вероятно, показалась высокой для Японской Церкви. Так в 1912 году Корея осталась в ведении отца Петра Сибаяма.

Собор 1913 года рассматривал прошение священника Сибаяма о передаче корейского благочиния в ведение молодого священника Антония Такаи⁸⁹. Однако на дневном заседании 15 июля епископ Сергий (Тихомиров) предложил передать окормление Кореи иерею Титу Косияма, а иерею Такаи отдать в ведение новое благочиние в Манчжурии (где японскими властями были возвращены Православной Церкви два храмовых здания)⁹⁰.

В журнале «Сэйкё дзихо» можно найти свидетельства о поездках в Корею в 1913 году священников Антония Такаи и Симеона Мии.

Для отца Антония посещение Кореи произошло как продолжение окормления православных японцев на Тайване и в Манчжурии (где он был в том году официальным благочинным). В Чонджу священник совершал молебны и произносил проповеди в домах прихожан, служил обедницу и причастил верующих. В Пхеньяне был отслужен молебен о болящем, затем священник посещал дома верующих, служил вечерню, сказал проповеди и совершил исповедь в доме верующего; на следующий день были обедница и причастие. Во время поездки были совершены лития на одном из кладбищ, крещение трех детей и причастие⁹¹ . Вечером 13 апреля отец Антоний прибыл в Сеул, был встречен несколькими верующими и остановился в самом центре города, в доме Иоанна Кобата — бывшего студента Токийской семинарии. «14 апреля [1913 года. — Г. Б.] я приблиз. посетил о. Владимира — священника Русской церкви у Западных ворот дворца⁹². Мы были с ним знакомы и раньше, поэтому о. Владимир ждал моего приезда. Узнав вчера вечером от верующих о моем прибытии в Сеул, он подготовил для меня комнату и весь вечер [напрасно. — Г. Б. ] ждал к ужину. У меня не было слов, чтобы ответить на такую теплоту. О. Владимир представил меня архимандриту Иринарху⁹³, и мы договорились о моем участии в богослужении. Меня пригласили на обед, а с 7 часов вечера в храме совершалась всенощная и была прочитана проповедь. Я принял исповедь у верующих: Лукии Какуми, Веры Ватанабэ, Иакова Мориока, Кирилла Андо, Любови Кобата, Стефана Кирино и других. Рано утром было крещение трех человек: Анны Накагава, дочери Кобата и сына Та-нака. Затем исповедь и причастие»⁹⁴.

Отец Антоний торопился в Нагасаки, чтобы сделать приготовления к Пасхе, поэтому вскоре покинул Сеул, посетил несколько домов в Пусане и, провожаемый верующими, отплыл в Японию.

В сентябре 1913 года священник Симеон Мии также объединил поездки в Манчжурию и Корею. Географически север Кореи находится очень близко от Манчжурии, поэтому во время миссионерских поездок пастыри заезжали в большие и малые города каждой из стран. Отец Симеон посещал верующих, служил молебны о болящих, совершал вечерние богослужения в домах верующих, принимая исповеди и причащая прихожан после краткого чина обедницы. Священник побывал в Чонджу, Пхеньяне и Кесоне. 13 сентября отец Симеон достиг Сеула, был встречен Матфеем Кирино, Иосифом Сато и Верой Ватанабэ. Он сразу же направился в «русский храм близ Западных ворот дворца», где нанес визит архимандриту Иринарху. Отец архимандрит и иеромонах Владимир тепло встретили священника и приготовили ему комнату в здании Миссии.

На следующий день, 14 сентября, во время литургии отец Симеон читал молитвы по-японски, а хор пел по-корейски. «Молящиеся заполнили весь небольшой храм. Более половины из них составляли корейцы, было также 7—8 японцев и несколько китайцев, русских и греков. Мне показалось удивительным, что православные верующие из по меньшей мере 5 стран молились в храме Единому Отцу Небесному. Для меня и японских прихожан отец Иринарх отдал одну комнату, где мы пили чай после службы», — отмечает священник. Затем вместе с архимандритом Ири-нархом и отцом Владимиром отец Симеон Мии побывал на экскурсии в Сеульском Ботаническом саду, крупнейшем на Дальнем Востоке. (Экскурсоводом был один из православных японцев, служивших в саду инженером.)

15 сентября в сопровождении отца Иринарха священник осмотрел миссийские школы для мальчиков и девочек: «Мужская начальная школа рассчитана на 70 детей, из них 14 человек — православные. Помимо обязательных предметов, здесь изучаются религиоведение и русский язык. В центре города находится отдельное здание Женской школы, число учениц также примерно 70 человек, 7 из них — старшеклассницы».

Вечером этого дня священник посетил верующих Ёнсана. 16 сентября, провожаемый архимандритом Иринархом и отцом Владимиром, отец Симеон Мии покинул Миссию. По дороге в Пусан он посетил верующих в Чонане. В Пусане было совершено крещение девочки. Священник посещал и причащал прихожан, слушал исповедь, а 18 сентября отслужил обедницу и причастил верующих⁹⁵.

В феврале 1914 года архимандрит Иринарх специально побывал в Токио, чтобы участвовать в панихиде в день памяти владыки Николая. «16 числа прошлого месяца в третий год по преставлении архиепископа [Николая] в Токийском кафедральном соборе Воскресения Христова. с 9 часов утра епископ Сергий вместе с корейским миссионером Иринархом, приехавшим почтить память владыки [Николая], а также в сослужении протоиерея Симеона Мии и всех православных японских священников и диаконов из Токио совершил богослужение и принес Бескровную Жертву для архиепископа [Николая]. Затем, была отслужена торжественная панихида, в которой принимал участие и священник церкви при [российском] посольстве протоиерей Петр Булгаков. В тот день на богослужении побывал и российский посол г-н Мале-вич-Малевский вместе с дочерью», — сообщается в майском номере «Сэйкё дзихо» 1914 года⁹⁶.

С 1915 года Манчжурия находилась в ведении священника Сергия Судзуки, который стал постоянно проживать в Даляне. В 1913—1917 годах Корея была одним из приходов священника Тита Косияма⁹⁷. С 1918 года корейское благочиние окормлялось священником Антонием Такаи — благочинным Нагасаки. (В 1925 году Собор передал в ведение отца Антония приходы на Китакюсю и поэтому предложил часть Кореи временно отдать другому священнику. Сначала им был назначен отец Сергий Судзуки, но по разным причинам тот не смог этого сделать, и благочинным на один год стал священник из Нагоя отец Иоанн Ёсимура⁹⁸.) До 1931 года на Тайване благочинным был священник Фома Маки, затем и Тайвань перешел в ведение отца Антония Такаи (см. таблицу 1). Так, как бы следуя заветам собора 1906 года, благочиние Нагасаки действительно стало отправной точкой миссионерской проповеди Японской Православной Церкви в юго-восточной Азии.

Таблица 1. Благочинные приходов Японской Православной Церкви, находящихся вне Японского архипелага, 1907— 1940 годы*

Манчжурия Корея Тайвань

1907—1910 — о. Петр Сибаяма —

1911 — о. Петр Сибаяма о. Тит Косияма

1912 — о. Петр Сибаяма о. Антоний Такаи

1913 о. Антоний Такаи о. Тит Косияма о. Тит Косияма

1914 о. Тит Косияма о. Тит Косияма о. Антоний Такаи 1915—1917 о. Сергий Судзуки о. Тит Косияма о. Фома Маки 1918—1922 о. Сергий Судзуки о. Антоний Такаи о. Фома Маки

(Южная Манчжурия), о. Антоний Такаи (Далянь)

1923—1925 о. Сергий Судзуки о. Антоний Такаи о. Фома Маки

1925 о. Сергий Судзуки о. Иоанн Ёсимура о. Фома Маки

1926—1931 о. Сергий Судзуки о. Антоний Такаи о. Фома Маки

1932—1940 о. Сергий Судзуки о. Антоний Такаи о. Антоний Такаи

Согласно хронике в журнале «Сэйкё дзихо», отец Антоний совершал дальнейшие поездки в Корею в

1919, 1921, 1926, 1929, 1930, 1934 и 1935 годах (см. таблицу 2).

Возможно, в «Сэйкё дзихо» публиковались лишь отчеты о самых продолжительных поездках, и в реальности священник бывал в Корее значительно чаще.

* Источники: Полные записи Соборов клира и мирян Японской православной церкви (Кокай гидзироку дзэн).

Действительно, краткая биография отца Антония сообщает о его ежегодных посещениях Кореи, Манчжурии и Тайваня⁹⁹. Отчеты Соборов Японской Православной Церкви также указывают на новые крещения в Корее практически ежегодно в период с 1912 по 1940 годы (см. таблицу 3). Ниже представлен краткий обзор статей «Сэйкё дзихо» о поездках отца Антония.

В июле 1919 года отец Антоний посетил сначала Пусан, оттуда направился в Манчжурию, а затем вернулся в Корею. В Пусане, помимо православных японцев, его встретил русский консул с супругой. Приглашенный в здание консульства в Пусане, священник крестил здесь третью дочь консула — Марию.

Отец Антоний побывал в Пхеньяне, Сеуле, Инчо-не, Чонджине, Чонджу, Вонсане и других местах. 26 числа он хотел встретиться с «отцом Феодосием — священником русского храма у Западных ворот». Однако не застал начальника Русской миссии, так как тот был в отъезде в Чонджине. Отец Антоний нанес визит в русское консульство своим знакомым — генеральному консулу и секретарю¹⁰⁰. Во время посещения японцев в разных городах Кореи отец Антоний, как всегда, бывал в домах прихожан, служил молебны, совершал крещения, вечерние богослужения, обедницы и причащал верующих¹⁰¹. 31 июля священнику удалось встретиться в Миссии с отцом Феодо-сием, который «был рад визиту».

Очередная поездка отца Антония в Манчжурию и Корею состоялась в ноябре 1921 года¹⁰². В ноябрьском номере «Сэйкё дзихо» за 1926 год появляется статья «Вести из Кореи», написанная Тикурё¹⁰³ — прихожанином одного из токийских храмов, недавно переехавшим в Корею. Это краткий художественный очерк, поэтически повествующий о желании православного японца и в Корее не забывать о духовной жизни¹⁰⁴.

Январская и февральская статьи в «Сэйкё дзихо» за 1927 год содержат отчет отца Антония Такаи о поездке в Корею в ноябре 1926 года. Она началась с посещения 14 ноября Пусана и Масана, где в доме верующего Евтихия Кобата было совершено вечернее богослужение, прошла исповедь, а утром 15 ноября вся семья причастилась. Таким же образом в последующие дни состоялось причащение семей в Кюма-сан, Кванджу и Кёнджу. 23 ноября отец Антоний прибыл в Сеул и посетил здесь дома прихожан и не крещеных японцев. 27 ноября священник побывал в Русской миссии и встретился с отцом Феодосием. «Отец Феодосий был в добром здравии и оказался очень рад моему визиту», — пишет священник¹⁰⁵. Отец Антоний совершал таинства для жителей Сеула, Инчона, Ёнсана и Пусана¹⁰⁶.

Следующий рассказ о Корее связан с 1929 го-дом¹⁰⁷. 21 мая отец Антоний прибыл в Пусан, где посетил дома прихожан, болящих, совершил богослужения и причащал верующих. 29 мая священник достиг Сеула, побывал у верующих Сеула и Инчона, затем направился в Синвиджу по просьбе одной из прихожанок. Вернувшись в Сеул, 2 июня отец Антоний побывал в Русской миссии, чтобы встретиться с ее начальником отцом Феодосием (как оказалось, бывшим в отъезде, поэтому увидеться не удалось). Священник посещал японских и русских прихожан в окрестностях Сеула, в Ён-и, Кёнвон и Эйко. Затем отец Антоний вновь вернулся в Сеул по просьбе верующих. Здесь в воскресенье 16 июня, причастив нескольких японцев, он направился в Русскую миссию. «Богослужение происходило по-корейски, молящихся было около 25 человек. После службы я встретился с архимандритом Феодосием, представил ему нескольких японцев. Вместе мы пили чай в саду, вечером ужинали и беседовали», — пишет священник¹⁰⁸.

В октябре 1929 года отец Антоний сопровождал архиепископа Сергия (Тихомирова) во время его поездки по Корее¹⁰⁹. В октябре 1930 года отец Антоний был вызван в Пусан, чтобы принять исповедь у умирающей прихожанки. Священник был в Корее несколько дней. Он участвовал в похоронах мирно преставившейся христианки, которую провожали в последний путь около 150 корейцев и японцев¹¹⁰.

В мае 1934 года отец Антоний вновь посетил Корею¹¹¹. Священник побывал в домах японских прихожан в Пусане и Масане, совершая для них требы и таинства. В Тадэн он отслужил молебен и для русского — Сергия Баранова. Затем отец Антоний прибыл в Инчон, где служил панихиду, принимал исповедь, совершал вечерние и утренние богослужения, причащал прихожан. 24 мая священник был в Сеуле. «Утром 25 числа я посетил миссийского священника Александра [Чистякова]», — отмечает отец Антоний в своем отчете¹¹². Затем он направился в Синвиджу, где, помимо японцев, побывал и у русского верующего Столяпинского. Вернувшись Сеул, священник посещал православных японцев и русских.

Поездка отца Антония Такаи в Корею 16 — 19 февраля 1935 года была вызвана полученной телеграммой о необходимости совершать требы для православных японцев в Пусане (молебен о болящем и отпевание)¹¹³. Отделенные географически достаточно небольшим расстоянием, верующие юга Кореи и прихожане Нагасаки поддерживали достаточно тесные контакты. Когда 28 августа 1935 года в Нагасаки отмечалось 30-летие основания церкви и возведение ее настоятеля отца Антония в сан протоиерея, пожертвования по случаю праздника в Нагасаки поступили не только от расположенных поблизости японских общин Китакюсю, но и от японских верующих из Кореи и Тайваня¹¹⁴.

Путешествие протоирея Симеона Мии в Корею в августе 1937 года произошло в рамках его поездки в Манчжурию. Отец Симеон смог также посетить семью своего сына, работавшего в то время в Сеуле. 10

Протоиерей Антоний Такаи (в первом ряду третий справа) с прихожанами церкви в Нагасаки в 1936 году. Из архива семьи Швец¹¹⁵.

августа священник встретился с отцом Поликарпом (Приймаком) и беседовал с ним, побывал в домах нескольких православных японцев в Сеуле и сразу же направился в Манчжурию.

Данные о японском благочинии в Корее регулярно появляются в отчетах Соборов Японской Церкви, начиная с 1912 года. Июльский Собор 1940 года традиционно демонстрирует статистику о численности православных японцев в Корее, о количестве крещений и отпеваний. Внеочередной январский Собор 1941 года лишь дублирует цифры 1940 года. Внеочередной июльский собор 1941 года, созванный уже новым предстоятелем Японской Церкви — епископом Николаем Оно, не содержит подробной статистики о числе православных японцев с разбивкой по приходам внутри и за пределами страны. Отсутствуют подобные данные и в рукописном отчете о совещании священников-протоиереев Японской Церкви в 1943 году. По окончании войны, в апреле 1946 года был созван внеочередной Собор клира и мирян Японской церкви.

Таблица 2. Поездки японских священнослужителей в Корею (по отчетам, опубликованным в официальной газете Японской церкви «Вестник православия»)

Дата Священнослужитель Основные города

1906 священник Петр Сибаяма Пусан

1908* священник Петр Сибаяма

1909 епископ Сергий (Тихомиров) Сеул 1911 священник Петр Сибаяма Пусан, Сеул, Ёнсан, Инчон,

Пхеньян и их окрестности

1913,

апрель

священник Антоний Такаи

Синвиджу, Чонджу, Пхеньян, Сеул, Пусан

1913,

сентябрь

священник Симеон Мии

Пхеньян, Кесон, Сеул, Ёнсан, Чон-ан, Пусан

1919

священник Антоний ТакаиПхеньян, Сеул, Инчон, Чонджу,

1921* священник Антоний Такаи

1923, июль архиеп, Сергий (Тихомиров) 1923, декабрь архиеп. Сергий (Тихомиров) 1926 священник Антоний Такаи

Чонджин, Вонсан и др.

Сеул (и др.?)** Сеул*** Пусан, Масан, Кюмасан, Кванджу, Кёнджу, Сеул, Инчон, Ёнсан, Пусан

1929,

май-июнь

священник Антоний Такаи

Пусан, Синвиджу, Сеул, Ён-и, Эйко

1929, архиеп. Сергий (Тихомиров) Синвиджу, Сеул, Инчон, октябрь и священник Антоний Такаи Чонраию, Кванджу, Ульсан,

Чинён, Масан, Чинджу, Самунамджин, Пусан

1930, октябрь священник Антоний Такаи 1930, май архиеп. Сергий (Тихомиров) 1934 священник Антоний Такаи

Ульсан Сеул

Пусан, Масан, Тадэн, Инчон, Сеул, Синвиджу

1935 1936 1937

священник Антоний Такаи Пусан священник Иоанн Оно Сеул, богослужение для русских священник Симеон Мии Сеул

* Отчета о поездке опубликовано не было.

** Отчет о поездке опубликован в двух номерах «Сэйкё дзихо» — от 15 августа и 1 сентября 1923 года. Номер сентября 1923 года отсутствует в единой университетской библиотечной базе данных Японии и в библиотеке Конгресса Японии.

*** Отчета о поездке опубликовано не было. Данные январского и февральского номеров «Сэйкё дзихо» 1924 года лишь косвенно подтверждают эту информацию о визите архипастыря в очерке архимандрита Феодосия (Перевалова).

164

Рукописный журнал заседаний этого собора содержит подробную статистику лишь внутрияпонских приходов — данные о благочиниях в Корее, Тайване и Манчжурии здесь отсутствуют.

Таблица 3. Статистика о корейском благочинии Японской православной церкви в 1911—1940 годах

Годы XX 10*¹11*² 12 13*³ 20*⁴ 25 27 28 29 31 32 35 37 39 40 столетия

Православных 36 93 137 156 120 74 90 112 109 115 118 135 117 134 162

японцев

Семей 77 48 41 23 35 40 38 38 35 37 33 32 49

православных японцев

Крещений, в т.ч. детей, взрослых

Число умерших

32 29 7 5 5 12 4 2 11 6 4

9 13 74283 1 5 5 1

23 16 — 1 3 4 1 1 6 1 3

3 2 2 1 2 2 1 2 2

Расходы на 98 120 30 62 50 84 162 120 120 100 120 120 120

церковь, йен^*

Сеульская миссия в подчинении Японской Православной Церкви

После революции 1917 года Русская духовная миссия в Японии перестала получать средства от Миссионерского общества и Святейшего Синода. В связи с этим многие священнослужители-японцы выступили с предложением об основании независимой Японской Православной Церкви. К 1919 году

* Расходы на церковь — это преимущественно дорожные расходы священника.

*¹ Сэйкё симпо. №714. Мэйдзи 43 нэн. 9 гацу. 1 нити. С. 26.

*² Сэйкё симпо. №739. Мэйдзи 44 нэн. 9 гацу. 15 нити. С. 23;

Дневники свт.Николая, 9/22 ноября 1911 г.

*³ Агрегированные данные по Корее и Манчжурии.

*⁴ Агрегированные данные по Корее, Манчжурии и Даляню.

Источники: Полные записи ежегодных Соборов клира и мирян

Японской Православной Церкви (Кокай гидзироку дзэн).

был выработан ее устав, опубликованный в журнале «Сэйкё дзихо» и в журнале заседаний Всеяпонского Собора 1919 года. В 1939 году было выпущено правительственное постановление, создавшее в Японии такую атмосферу, при которой иностранцам стало невозможно возглавлять религиозные организации. В 1940 году митрополит Сергий (Тихомиров) передал управление Японской Церковью мирянину Арсению Ивасава. Вскоре священник Иоанн Оно и его жена Вера Оно были пострижены в монашество, и затем 6 апреля 1940 года в Харбине митрополит Мелентий совершил архиерейскую хиротонию иеромонаха Оно. Епископ Николай Оно стал первым японцем — предстоятелем Японской Церкви. В начале 1940-х годов митрополит Сергий жил в удаленных районах Токио, меняя квартиры. В последние годы совершал богослужения в своей однокомнатной квартире близ станции Сангэндзяя (Сэтагая-ку) в основном для русских верующих¹¹⁶.

В 1917 году финансовые трудности коснулись и Русской духовной миссии в Корее. Отец Феодосий (Перевалов) пишет, что прежний глава корейской миссии, ставший в 1912 году епископом Никольско-Уссурийским, викарием Владивостокской епархии Владыка Павел (Ивановский) в 1917 году побывал в Японии. Здесь обсуждалось будущее Корейской Церкви: «С отделением Церкви от государства, — говорил Владыка [Павел. — Г.Б.], — с японской Миссией правительство наше будет так или иначе считаться, хотя бы из политических расчетов, тогда как с корейской — никогда. Поэтому, чтобы сохранить Сеульскую Миссию, я принужден был сделать предложение о подчинении ее Токийской. Если Токийская Миссия возьмет под свое крыло нашу, то, бесспорно, она как одно с ней целое останется нерушимою»¹¹⁷.

Хроника журнала «Сэйкё дзихо» содержит подтверждение этого визита епископа Павла. «Бывший в прошлом миссионером Русской Православной Церкви

в Корее и однажды уже посетивший Токио¹¹⁸, епископ Уссурийский Павел для лечения прибыл в Японию и остановился на летней даче в Тоносава, расположенной в горах Хаконэ у источника Асиною¹¹⁹, — сообщается в номере от 5 июля 1917 года. — Кроме того, 17 числа прошлого месяца [то есть, 17 июня. — Г.Б.], Владыка возглавил богослужение в Токийском кафедральном соборе вместо епископа Сергия, посещавшего в это время приход в Сэндай»¹²⁰.

Однако в то время начальник РДМ в Корее отец Палладий не желал переходить в подчинение Токийской миссии. Взгляды отца Палладия, стремившегося к самостоятельности Корейской миссии и выступавшего против позиции епископа Павла, не нашли понимания у Святейшего Синода. Начальник Сеульской миссии был отозван во Владивосток, а ему на смену был назначен иеромонах Феодосий (Перевалов)¹²¹.

Отправленное отцом Феодосием письмо Святейшему Синоду о бедственном финансовом состоянии Миссии повлияло на издание в 1921 году Синодального указа об изъятии Миссии из ведения Владивостокской епархии и передачи ее (с 26 января 1922 года) в подчинение японского архипастыря архиепископа Сергия (Тихомирова)¹²². В последствии, указом от 18 декабря 1929 года Корейская миссия перешла в прямое подчинение Владыки Сергия¹²³.

1. Визит Архиепископа Сергия в Сеул в июле 1923 года.

В июле 1923 года владыка Сергий побывал во вверенной ему Корейской миссии. Отец Феодосий (Перевалов) также упоминает этот визит архиепископа Сергия, указывая дату прибытия в Сеул по старому стилю — 1 июля¹²⁴.

«Поездка архиепископа Сергия в Корею» — заметка под таким заголовком опубликована в разделе церковной хроники номера «Сэйкё дзихо» от 15 августа 1923 года. — 12 числа прошлого месяца наш архиепископ отбыл из Токио, чтобы изучить состояние дел в находящейся в его подчинении Корейской Церкви. 19 числа он благополучно вернулся в Токио»¹²⁵.

Далее следует подробная статья владыки Сергия о посещении Кореи (перевод записей архиепископа Сергия на японский язык совершил священник Симеон Мии). Ниже представлен примерный обратный перевод с японского языка.

«Указом патриарха Тихона находившаяся ранее в подчинении Владивостокской епархии Корейская Православная Церковь была передана в ведение Японской Церкви. Поэтому я предпринял продолжительное путешествие в Сеул для изучения состояния дел Корейской Церкви. Так как предстояли и другие неотложные дела, то, несмотря на сильную жару, 12 июля в 20 часов 40 минут на вечернем поезде я отбыл из Токио. В 23 часа 13 июля отплыл из Си-моносэки на пароходе «Кэйфуку-мару» и в 7.30 утра 14 июля благополучно достиг Пусана. Встреченный русским консулом В. А. Сколозумовым, в 9 часов утра сел на скорый поезд, который прибыл в Сеул в 18.50. Меня встречали от Корейской Церкви: архимандрит Феодосий, диакон (кореец), чтец (кореец); представитель православных японцев Петр Утияма; русский консул М. Ф. Гефтлер и несколько русских из Сеула.

В 19.30 прибыл в храм, как раз когда начиналась всенощная. Две ночи прошли в дороге, и стоять на службе мне было тяжело. Однако благодаря всему увиденному и услышанному в храме мою усталость как рукой сняло. В храме находилось свыше 30 корейцев, около 15 русских и Петр Утияма. В хоре пели корейцы, певчих было 3 девочки, 7 или 8 мальчиков и 4 или 5 человек молодежи. Звучало прекрасное четырехголосное пение. Даже не верилось, что слышу пение корейского хора. Напевы были неотличимы от славянских, какие и у нас в Суругадае¹²⁶.

Контакты Русской духовной миссии…

Богослужение было более основательное, чем у нас. Пели стихиры на «Господи, воззвах», которые в нашем храме поют только на Рождество. Чтение в храме было великолепное. Кафизмы прочитали полностью (у нас в храме сокращают). Канон тоже был прочитан замечательно. После каждого ирмоса читались соответствующие тропари. Чтецами по очереди выступали певчие из хора. В алтаре двое юношей очень благочестиво прислуживали как алтарники. И пение, и чтение в храме было по-корейски. Диакон читал ектении по-корейски, архимандрит Феодосий громко произносил возгласы по-корейски и по-русски. Служба закончилась в 9 вечера. Было очень жарко, однако сердцем чувствовалась удивительная радость. Какие замечательные церковные традиции заложил здесь почивший епископ Павел¹²⁷! Во время долгой службы ни разу не вспомнил об усталости.

Я остановился в одной из комнат в здании Миссии. На следующий день, в воскресенье 15 июля прихожан в храме было еще больше, чем за вечерним богослужением. Температура составляла 88 градусов¹²⁸, однако корейцы и русские ставили свечи к разным иконам и ревностно молились в храме, невзирая на жару. Из японцев на литургию пришел лишь Утия-ма. Вместе с проповедью богослужение продолжалось до 10.45. Слушая пение антифонов в храме, я в какой-то момент засомневался — действительно ли сейчас [так удивительно хорошо] поют корейцы? Ведь православие принесено в Корею всего лишь 25 лет назад.

Всегда стараюсь открыто говорить обо всем неприятном, и сейчас мне подумалось, почему же в этом храме нет прихожан Японской Церкви — ни взрослых, ни детей. Неужели лишь по той причине, что здесь не совершается богослужение по-японски? А ведь в Сеуле достаточно православных японцев: семья Утияма (Петр Утияма был на литургии вместе с двумя детьми), семья судьи Дадзай, семья Кирино (из-под Киото), семья Иосифа Сато (из Янаибара), семья Петра Охара. Архимандрит Феодосий приглашает в храм и японцев, однако приходит только Охара. Некоторые не бывают в храме даже на Пасху.

Думая, что верующие придут за благословением, пригласят меня посетить их дома и хотя бы раз провести богослужение и сказать проповедь, я взял с собой крестики, несколько иконок, приготовил облачение и крест для целования. Однако, к сожалению, не представилось случая этим воспользоваться. Кроме посетивших меня Утияма с детьми и Сато, я не увиделся ни с одним из православных японцев.

После литургии я раздал эти крестики и иконки в благословение корейским христианам. Затем посетил консульство и там был приглашен на обед. Побывал в домах у нескольких русских. С визитом ко мне [в Миссию. — Г. Б. ] пришел начальник Англиканской Церкви Марк Троллоп. После ужина в Миссии я был приглашен на чай к русским.

15 июля завершил все дела в Сеуле»¹²⁹.

Отсутствие японских верующих, желавших бы встретиться с архипастырем, объясняется, вероятно, их неосведомленностью о его прибытии. Как можно видеть из отчета священника Петра Сибаяма, православных японцев приходилось разыскивать в разных городах и весях Кореи.

2. Поездка в Сеул в конце декабря 1923 года.

В числе посещений Сеульской миссии архипастырями и высокими особами отец Феодосий указывает и вторичный визит архиепископа Сергия в том же году: «30 декабря 1923 года [то есть 11 января по н. ст. — Г. Б. ] Миссия снова встречала владыку архиепископа Сергия, прибывшего на этот раз проездом в Харбин. Владыка пробыл 2—3 дня, отстоял всенощное бдение и литургию, причем отслужил благодарственное Господу Богу новогоднее молебствие 1 января 1924 года [то есть 14 января по н.ст. — Г. Б. ]»¹³⁰.

Действительно, заметка в журнале «Сэйкё дзихо» от 1 февраля 1924 года сообщает: «Согласно прежним планам, после Рождества [которое в Токио отмечалось по н. ст. 25 декабря. — Г. Б. ] архиепископ Сергий ездил в Харбин. В 8 часов вечера 10 января [или же 29 декабря по ст. ст. — Г. Б.] он отправился на поезде в Харбин, провожаемый протоиереями Мии и Сибаяма, иереем Сато и несколькими представителями японских церквей… Поездка связана со сбором средств на восстановление Кафедрального собора¹³¹. »¹³². Однако о том, что перед посещением Харбина архипастырь побывал в Сеуле, в церковной хронике не упоминается.

В то же время косвенным подтверждением пребывания владыки Сергия в Сеуле можно рассматривать несоответствие дат отъезда из Токио в этой и последующей новостной заметке. «С целью сбора средств для восстановления Кафедрального собора 14 января архиепископ Сергий выехал из Токио в Харбин и благополучно прибыл в Харбин в 2 часа пополудни 16 января», — отмечает «Сэйкё дзихо» в номере от 15 февраля 1924 года.

Вероятнее всего, владыка Сергий действительно покинул Токио 29 декабря/10 января 1923 года. 30 декабря архипастырь прибыл в Сеул, пробыл там несколько дней, а 3/16 января достиг Харбина.

3. Регистрация имущества и поездка диакона Моисея Кавамура в 1924 году.

В 1924 году была осуществлена регистрация имущества Сеульской миссии — до этого официально не зарегистрированного. Чтобы избежать возможного изъятия имущества со стороны советских властей (в случае соответствующего соглашения России и Японии), было принято решение записать миссийский участок и находящиеся на нем здания не на имя Русской Православной Церкви, а на имя юридической организации «Имущественного общества Японской Православной Церкви» (Идзи-зайдан). Регистрация же на имя частного лица была отклонена из-за последовавшей бы за этим необходимости уплаты высоких налогов¹³³. Для оформления всех документов из Токио в Сеул был вызван диакон Моисей Кавамура, успешно завершивший все формальности в краткий срок: «… Прибыл специально командированный из Токио диакон о. М. Кавамура, который как знаток местных законов повел дело с большим тактом и умением. Правда, он столкнулся с немалыми препятствиями со стороны окружного суда, требовавшего точных данных. По представлении всех этих данных. дело пошло более успешно и через три-четыре недели со дня приезда о. Кавамуры благополучно завершилось.»¹³⁴.

Свидетельство о решении имущественного вопроса Сеульской миссии можно найти и в публикациях официальной хроники Японской Церкви. «Регистрация имущества Корейской Церкви» — заметка под таким названием помещена в августовском номере журнала «Сэйкё дзихо» от 1924 года. «Церковное имущество находящейся в Корее Русской миссии было прежде в ведении русских или корейских физических лиц. Однако в связи с большой нестабильностью в вопросе об имущественных правах Корейской Церкви, было решено зарегистрировать его на имя «Нихон сэйкёкай идзи-дзайдан»¹³⁵. С этой целью 3 июля диакон Кавамура отбыл в Сеул, где ознакомился с состоянием церковного имущества. Имущество в ведении прежней консульской церкви было частично записано на физических лиц — корейцев или же на умерших русских. Прибыв в Сеул, диакон Кавамура систематизировал все это имущество различного ведения и зарегистрировал его на имя «дзайдан» [то есть церковного Фонда. — Г. Б. ]. 25 июля он вернулся в Токио»¹³⁶.

4. Поездка архиепископа Сергия в октябре 1929 года. В октябре 1929 года архиепископ Сергий (Тихомиров) вновь побывал в Корее.

«1 октября архиепископ [Сергий] выехал из Токио, 2 октября в Кобэ сел на пароход «Хонкон-мару» и 5 октября благополучно прибыл в Далянь. Там он был встречен прихожанами и вместе со священником Судзуки посетил церкви в Хотэн и Чанчун. Оттуда он отправился в провинции Фусюн и Андон. Достигнув Кореи, он был встречен священником Такаи. Вместе они посетили приходы Сеула и других мест. Они преподали духовное утешение радостно встречавшим их верующим. Утром 22 октября архиепископ [Сергий] благополучно вернулся в Токио», — сообщается в ноябрьской заметке «Сэйкё дзихо» 1929 года¹³⁷.

К концу 1929 года уже было практически завершено восстановление Токийского собора, однако основной целью этой поездки владыки Сергия в Китай и Корею стало продолжение сбора пожертвований.

Подробный отчет о посещении архиепископом Сергием Кореи был написан сопровождавшим архипастыря отцом Антонием Такаи¹³⁸. 3 октября, в преддверии поездки владыки в Манчжурию и Корею, священник встретился с архипастырем в Токио и обговорил все детали предстоящего визита. Отец Антоний провожал архиепископа Сергия до Кобэ и «махал платочком» небольшой лодке, которая перевозила владыку и других пассажиров на корабль.

10 октября отец Антоний достиг Пусана и крестил здесь болящую прихожанку. На следующий день он прибыл в Сеул, где сообщил прихожанину Иоанну Судзуки о предстоящем приезде владыки, и нанес визит в Сеульскую миссию, архимандриту Феодосию. Утром 12 октября отец Антоний был в Синвид-жу. Здесь он отслужил панихиду, вечерню, принял исповедь и договорился о завтрашнем крещении детей. Архиепископа Сергия священник ждал только через день, но оказалось, что владыка завершил все дела и добрался до Синвиджу уже 12 числа.

В Сеул владыка Сергий поехал один и прибыл туда вечером 13 октября. Отбывая из Синвиджу, он благословил пришедших к нему в гостиницу верующих, раздал им иконки и принял пожертвование от одного из японцев. Отец Антоний 13 октября оставался в Синвиджу, совершил здесь крещение, отслужил обедницу, причастил верующих и последовал в Сеул на ночном поезде.

Прибыв рано утром 14 октября в Сеул, священник сразу же направился в Русскую миссию. Здесь в этот день совершалась литургия в праздник Покрова Богородицы, служили архимандрит Феодосий и отец Лука [Ким]. Затем был молебен, в котором участвовал и отец Антоний Такаи. Архиепископ рассказал верующим о цели своего приезда, произнес проповедь и просил всех о содействии в сборе средств на восстановление Токийского собора. Архимандрит Феодосий организовал праздничный обед для японских, русских и корейских прихожан, который прошел «весело, мирно и дружелюбно». Во второй половине дня архиепископ Сергий в сопровождении отца Феодосия посетил русских, живущих в Сеуле. В это же время отец Антоний побывал у японских верующих.

15 октября владыка Сергий посетил Гефтлера и губернатора Кореи Сайто. В этот же день к архиепископу Сергию в Русскую миссию пришла представительница японских верующих Инчона и принесла собранные пожертвования. Затем вместе с отцом Антонием Такаи владыка Сергий посещал дома православных японцев. Среди них был и высокопоставленный чиновник Корейской торговой компании, оставивший пожертвования на Токийский собор. В 7 часов вечера архиепископ Сергий совершил богослужение в доме японского прихожанина, произнес проповедь, во время которой призвал всех внести посильные пожертвования. Вечером владыку позвали на ужин к русским.

16 октября архиепископ Сергий, архимандрит Фе-одосий и отец Антоний Такаи были на обеде у Гефт-лера. Затем по приглашению Губернаторства Кореи они

втроем посетили проходившую в то время Сеульскую выставку. Вечером был ужин у консула Чуркина.

К 17 октября архиепископу Сергию и отцу Антонию Такаи удалось обойти более половины японских, русских и корейских прихожан. Они покинули Сеул и на поезде отправились в Чонрайю, где служили молебен в доме православного японца. После этого они добрались до Кванжду, где Владыка совершил богослужение в доме прихожанина, а затем беседовал с японцами до поздней ночи. В последующие дни архиепископ Сергий совершал краткие богослужения в домах православных японцев и собирал пожертвования в Чинёне, Масане, Кюмасане, Пусане и Чин-джу. Вечером 20 октября владыка Сергий и отец Антоний сели на пароход в Кампу и утром 21 октября благополучно достигли Симоносэки¹³⁹.

5. Визит архиепископа Сергия в мае 1930 года.

В журнале «Сэйкё дзихо» можно найти краткое упоминание о визите архиепископа Сергия в Сеул в мае 1930 года: «По церковным делам в 9 часов 45 минут вечера 7 числа нынешнего месяца архиепископ [Сергий] выехал на поезде из Токио и направился в

Сеул»¹⁴⁰.

Возможно, посещение владыкой Сергием Сеула было связано с желанием начальника Корейской миссии отца Феодосия по состоянию здоровья оставить служение и перебраться в Токио. Ведь уже в 1929 году архиепископ Сергий написал в Московскую Патриархию рапорт о Корейской церкви, где просил назначить преемника архимандриту Феодосию¹⁴¹.

Вероятно, во время этого майского визита 1930 года архиепископ Сергий привез с собой антиминс, сохранившийся в храме преподобного Максима Грека до наших дней. В самом верху антиминса написано «Божиею милостию». В центре антиминса, под иконой Положения во Гроб и несколько выше слов тропаря «Благообразный Иосиф», можно прочитать следующий напечатанный текст (оригинальный текст на церковнославянском языке с титлами дается ниже в современной транслитерации, при этом курсивом выделены слова, которые вставлены другим шрифтом): «Сий антиминс, си есть Трапеза Священная, на приношение бескровныя жертвы в Божественней литургии освятися благодатию Пресвятаго и Животворящего Духа. Сего ради имеем власть священно-действовати во храме Воскресения Христова в То-кео. Благословением Архиерейскаго (зачеркнуто и поверх написано: Патриаршаго) Синода русской Православной церкви священнодействован Преосвященным Архиепископом Сергием в Богоспасаемом граде Токео лета 1929-го месяца декабря в 15 день».

Внизу антиминса синей ручкой написано: «Смиренный Сергий, архиепископ Японский».

Архимандрит Феодосий (Перевалов) в Токио в последние годы жизни

В 1923—1930 годах Сеульскую миссию продолжал возглавлять отец Феодосий, возведенный 5 марта 1923 года в Токио в сан архимандрита¹⁴². «В 1930 году архимандрит Феодосий обратился к архиепископу Сергию с просьбой освободить его от должности начальника Сеульской миссии. С согласия владыки он переехал в Токио, где скончался в 1933 году», — сообщается в работе отца Дионисия Поздняева¹⁴³.

Номера журнала «Сэйкё дзихо» сохранили достаточно подробные указания на пребывание отца Феодосия в Токио с июля 1930 года по январь 1933 года.

«31 августа в Соборе с южной стороны от главного престола был установлен придел преподобного чудотворца Сергия Радонежского, — сообщается в сентябрьском номере журнала 1930 года. — Освящение совершил архиепископ [Сергий] в сослужении прибывшего в Японию епископа Нестора, а также архимандрита Феодосия, протоиереев Мии и Сато,

иерея Хиби, протодиакона Макарьева и диакона Кавамура.»¹⁴⁴. 8 октября, в день памяти преподобного Сергия, отец Феодосий вместе со священниками Токийского собора участвовал в богослужении в новом приделе¹⁴⁵. 18 ноября 1930 года в приделе преподобного Сергия состоялась торжественная Божественная литургия в память 25-летия со дня архиерейской хиротонии владыки Сергия (Тихомирова). Среди священнослужителей в этой литургии на первом месте указано имя архимандрита Феодосия¹⁴⁶.

14 декабря 1930 года в храмовый праздник, учрежденный в память освящения восстановленного после землетрясения Токийского собора¹⁴⁷, состоялась божественная литургия, на которой сослужил и архимандрит Феодосий. 19 декабря отец Феодосий участвовал в богослужении и произнес проповедь на русском языке о чудесах, совершенных по молитвам святителя Николая Мирликийского. Отец Феодосий подчеркнул, что и священнослужители, и верующие должны быть достойны этого заступничества¹⁴⁸. 25 декабря в соборе была отслужена Рождественская литургия, в которой также участвовал отец Феодосий.

В праздник Пасхи 12 апреля 1931 года вначале митрополит Сергий прочитал Евангелие по-гречески, затем архимандрит Феодосий — по-корейски, протодиакон Макарьев — по-славянски, а протодиакон Такаха-си — по-японски. «Чтение Евангелия на корейском языке воспринималось как очень редкое и необычное событие», — говорится в церковной хронике¹⁴⁹. В праздник Святой Троицы 31 мая 1931 года архимандрит Феодосий произносил возгласы по-русски¹⁵⁰.

В журнале «Сэйкё дзихо» сообщается об участии отца Феодосия в литургии 19 августа 1931 года¹⁵¹, в литургии 13 декабря (в храмовый праздник) 1931 года¹⁵², в Рождественской литургии 25 декабря 1931 года¹⁵³, в пасхальном богослужении 1932 года¹⁵⁴, в литургии в праздник преподобного Сергия Радонежского 8 октября 1932 года¹⁵⁵.

Архимандрит Феодосий (Перевалов) по левую руку от митрополита Сергия (Тихомирова) вместе с участниками июльского Собора клира и мирян Японской Православной Церкви, 1932 год. Второй слева в первом ряду — священник Антоний Такаи. Токио, у входа в Собор Николай-до. Оригинал из журнала «Сэйкё дзихо» от 20 августа 1932 года — восстановлен и любезно предоставлен епископом Сендайским Серафимом.

В ноябрьском выпуске «Сэйкё дзихо» 1931 года помещена заметка об издании архимандритом Феодо-сием Церковного энциклопедического словаря. «К несчастью православных христиан, .Советское правительство запретило продажу Библии, молитвословов и церковной литературы. Книги о христианстве изымаются из магазинов и сжигаются. Поэтому живущие в изгнании за пределами Советской России священнослужители и богословы издают журналы, молитвословы и религиозную литературу в Польше, Берлине, Париже, Харбине и Шанхае… Изданный прежним начальником Корейской миссии архимандритом Феодосием Церковный энциклопедический сло-

Контакты Русской духовной миссии…

варь содержит около 3 тысяч словарных статей о церковной терминологии Ветхого и Нового Завета, истории Церкви и богослужении. Он станет настольной книгой для священнослужителей и может также использоваться для повышения знаний учащихся»¹⁵⁶.

В декабре 1932 года в журнале появляется заметка «Тяжелая болезнь архимандрита Феодосия». Редакторы журнала пишут: «Архимандрит Феодосий — священнослужитель Токийского собора, исполняющий требы русских прихожан, а также публикующий проповеди в нашем журнале, летом почувствовал ухудшение здоровья. Он проходил лечение у доктора медицины Сасаки, однако, несмотря на врачебные процедуры, его здоровье не пошло на поправку и продолжает ухудшаться. Поэтому всем нам необходимо молиться о восстановлении сил пожилого¹⁵⁷ священнослужителя, находящегося на одре болезни на чуж-бине»¹⁵⁸.

Два месяца спустя, в феврале 1933 года, первая же заметка в разделе «Внутрицерковные новости» сообщает о преставлении архимандрита Феодосия. «Курс лечения не смог помочь страдавшему с осени прошлого года от тяжелой болезни архимандриту Феодосию. В ноль часов 55 минут 23 января он ушел из жизни. С 11 часов утра до 7 часов вечера того же дня служились панихиды по усопшему. В 8 часов утра 24 января состоялась Божественная литургия, в 11 часов последовала панихида, а в 6 часов вечера пара-стас. С 7 часов утра 25 января в малом приделе [преподобного Сергия] митрополит [Сергий] в сослужении 5 протоиереев, 3 иереев, протодиакона и диакона совершил Божественную литургию. С 10 часов начался чин отпевания. Во время молитв митрополит прочитал несколько телеграмм от членов Корейской церкви, от диакона Кима¹⁵⁹ и нескольких русских. В 11 часов чин отпевания закончился и был совершен вынос гроба. Священнослужители и несколько японских и русских верующих на машинах отправились на кладбище Дзосигая, где после литии было погребение. В похоронах принимали участие свыше 200 человек, японцев и русских. Были преподнесены венки от церковной канцелярии, от Корейской Церкви, от общества японских семинаристов, от общества дружбы с Россией.

Отец Феодосий был дружелюбным человеком и смиренным монахом. Не прожив и четырех лет в Японии, он перешел в мир иной. Он был автором нескольких книг, среди которых хорошо известны: «История Корейской миссии» и «Церковный энциклопедический словарь». Вначале отец Феодосий принял священнический сан в России, в Сергиевой лавре. Во время большой европейской войны¹⁶⁰ он был военным священником и бывал на местах боевых действий. После войны возведен в сан архимандрита, направлен в Корейскую Церковь и возглавлял ее до июня 1930 года. С июля 1930 года переведен в Японскую Церковь, отдавал все силы служению для русских прихожан. С осени прошлого года страдал от тяжелой болезни, не получив излечения, преставился в мир иной. Мы смиренно выражаем наши глубокие соболезнования»¹⁶¹.

Раньше считалось, что архимандрит Феодосий (Перевалов) был погребен в Харбине¹⁶², однако на самом деле его могила находится в Токио. Кладбище Дзосигая расположено недалеко от крупного железнодорожного вокзала Икэбукуро, на севере исторического центра японской столицы. Отец Феодосий покоится на православном участке кладбища, первые захоронения на котором относятся к концу периода Мэйдзи¹⁶³. Надпись помещена не на перекладине креста, а на основании могильного камня. Она составлена на русском языке, а имя отца Феодосия написано в дореволюционной орфографии.

Имя отца Феодосия написано не на перекладине креста, а на полустершемся каменном основании памятника. Дата указана не точно — 21 января 1932 года, а не 23 января 1933 года, как можно прочитать в вышеупомянутой статье из церковной хроники.

Могила архимандрита Феодосия (Перевалова) на православном участке кладбища Дзосигая (2—4—3), общий вид (вверху) и надпись на основании могильного камня (внизу). Фото автора, 2009 г.

Приглашение епископу Вениамину (Федченкову) возглавить Корейскую миссию

В 1998—2000 годы в журнале «Церковь и время» велась рубрика «Документы из архива ОВЦС Московского патриархата». В первом номере журнала за 2000 год были опубликованы 10 писем «Из Переписки заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского) с митрополитом Литовским и Виленским Елевферием (Богоявленским), временно управляющим Западноевропейскими приходами Русской Православной Церкви, митрополитом Японским Сергием (Тихомировым) и епископом Вениамином (Федченковым) бывшим Севастопольским»¹⁶⁴.

Согласно этим документам, митрополит Сергий (Страгородский) поручил митрополиту Елевферию побывать в Париже и встретиться с митрополитом Евлогием и его сотрудниками (письмо от 23 декабря 1930/5 января 1931 года). В Париже митрополит Елевферий пробыл в течение месяца (с 3 по 27 февраля), ожидая отбывшего в Константинополь митрополита Евлогия. Вернувшийся 24 февраля митрополит Евлогий сообщил о своем переходе в подчинение Константинопольского Патриархата. За митрополитом Евлогием последовала существенная часть эмиграции, а также Парижский богословский институт. Оставшийся в подчинении Московской Патриархии инспектор Богословского института епископ Вениамин был уволен митрополитом Евлогием.

Указом Московской Патриархии временным управляющим Западно-европейской епархией был назначен митрополит Елевферий, который встречался в Париже и с епископом Вениамином. Ниже приводятся выдержки из письма владыки Вениамина Патриаршему Местоблюстителю:

«Я, согласно указу Московской Патриархии, остался в каноническом подчинении ей и временно

управляющему оставшейся верною Русской Православной Церкви паствою митрополиту Елевферию.

А кроме того, я обязан доложить Вашему Высокопреосвященству, что по моему искреннему и давно уже образовавшемуся мнению..оказываюсь нередко не вполне согласным с массою эмиграции. Если же что и удерживало еще меня здесь, так это Богословский институт..

При таком стечении обстоятельств я не смог счесть случайным совпадением получение именно в это время, даже в самый последний день пребывания митрополита Елевферия в Париже (13/26 II), обстоятельного письма от архиепископа Японского Сергия, которое я и прочел вслух митрополиту.

В письме же своем архиепископ Сергий предлагает мне стать «начальником православной миссии в Корее» (и вообще быть помощником ему, со временем, даже и возможным заместителем его…); при этом он прислал мне подлинный указ Московской Патриархии с определением от 18 декабря 1929 г. № 220, о том, что ему предоставляется право «делать распоряжения, касающиеся православной миссии в Корее, с донесением о важнейших из них Патриархии». По силе этого права архиепископ Сергий готов бы и сам «назначить» меня «начальником миссии»; но и он полагает, что в связи с другими вопросами об организации миссии в Корее, и вследствие моей зависимости от Московской Патриархии, надлежит снестись ему с Вашим Высокопреосвященством — в случае моего согласия на его предложение

При этом он пишет, между прочим, что давно думал именно о мне, как помощнике ему; что «мысль» о мне его «никогда не покидала», и когда он писал в Патриархию рапорт о Корейской миссии; где, в частности, просил «вопрос о назначении преемника о. архимандриту Феодосию оставить открытым до получения» «подробного доклада о состоянии миссии в Корее и проекта полной реорганизации ее, во главе самостоятельным епископом, если продолжение миссии будет желательным», то «под епископом» этим, «возможным главою Корейской миссии» он «еще в 1929 году разумел только» меня недостойного.

Посему я почел сей зов как послушание Богу, идущее от Ангела Японской Церкви.

Посему я известил архиепископа о своем «согласии», прося Вашего разрешения и благословения.» (письмо от 22 февраля/7 марта 1931 года).

Два дня спустя, 24 февраля/9 марта 1931 года епископ Вениамин отправил митрополиту Сергию (Страгородскому) новое письмо.

«Долг имею донести Вашему Высокопреосвященству, что архиепископ Японский Сергий сделал мне письменное предложение прибыть к нему на помощь в его миссионерской работе и в частности — стать во главе Корейской миссии. В случае моего согласия он имел обратиться за окончательным решением вопроса к Московской Патриархии.

Ответив со своей стороны ему согласием, я честь имею доложить об этом Вашему Высокопреосвященству, ожидая от Вас и Священного Патриаршего Синода, а через Вас — от Самого Господа нашего Иисуса Христа, послушания, какое ему будет угодно возложить на мое недостоинство.»

Епископ Вениамин уведомил о своем решении и письмах митрополиту Сергию (Страгородскому) и митрополита Елевферия. Узнав об этом, Владыка Елевферий поспешил сообщить Патриаршему Местоблюстителю о необходимости пребывания епископа Вениамина в Париже: «Па частным сведениям из Парижа преосвященный Вениамин действует с присущей ему энергией, ободряет малое стадо, понемногу привлекает новых членов, возрождает интерес к стоянию в Истине, быть верными Патриархии.

Расширение церковного дела, если Бог судит то, будет идти, если не произойдет чуда Божия, медленно. Если бы Господь послал священника, по энергии

могущего заменить епископа Вениамина, то тогда можно было бы отпустить его в Японскую миссию. Но теперь, когда дело положительно только в зачатке., я полагаю, епископ Вениамин нужен в Париже. В Японской миссии неотложной нужды в нем пока нет» (4/17 марта 1931 года).

Прислушавшись к рекомендации митрополита Елевферия, митрополит Сергий (Страгородский) отправил следующее письмо епископу Вениамину: «Что касается Японии или Кореи, то я бы просил Вас пока с этим повременить.Теперь же Вы нужны в Западной Европе.О настоящем моем совете Вам Вы сообщите и архиепископу Сергию, вероятно, и он будет со мною согласен» (31/18 марта 1931 года).

Епископ Вениамин смиренно последовал слову Патриаршего местоблюстителя: «Относительно Японии и Кореи — слушаюсь Вашего голоса совершенно спокойно; принимаю как послушание. Архиепископу Сергию напишу» (Пасха 1931 года).

Посещение временным управляющим Сеульской Миссией священником Александром Чистяковым Токио в 1931 и 1932 годах

«В 1931 году по благословению архиепископа Сергия из Манчжурии прибыл священник А.Чистяков. Его деятельность в основном ограничивалась совершением треб и богослужений. Он также должен был заведовать хозяйством Миссии», — пишет отец Дионисий¹⁶⁵. Заметка «Прибытие русского священнослужителя в Сеул» в апрельском номер «Сэйкё дзихо» 1931 года подтверждает этот факт: «Назначенный с конца марта в Сеул русский священник из Харбина иерей Чистяков по пути заехал в Токио, был принят архиепископом [Сергием. — Г. Б.], участвовал в богослужении 22 февраля и направился в Корею. С тех пор, как Корею покинул архимандрит Феодосий, там не было русского священника»¹⁶⁶.

Год спустя в Токио состоялось возведение иерея Александра Чистякова в сан протоиерея. «В воскресенье 27 марта митрополит [Сергий. — Г. Б. ] вместе с несколькими священнослужителями совершил Божественную литургию, во время которой иерей Корейской Церкви Александр Чистяков был возведен в сан протоиерея», — читаем мы в апрельском номере журнала «Сэйкё дзихо» 1932 года¹⁶⁷.

В мае 1934 года во время посещения Кореи отец Антоний Такаи встречался с отцом Александром в Русской миссии¹⁶⁸. Отец Александр служил в Корее с 1931 по июнь 1935 года, крестив в эти трудные для Миссии годы 87 корейцев¹⁶⁹.

Богослужения японских священников для живущих в Корее русских в 1919—1936 годах

1. Совершение богослужений священником Антонием Такаи.

После революции 1917 года Русская духовная миссия в Сеуле постепенно была вынуждена ограничить свою деятельность в удаленных городах. Поэтому, когда японские священники посещали православных японцев в разных местах Кореи, часто и русские верующие приглашали их для совершения треб.

В июле 1919 года в здании консульства в Пусане отец Антоний Такаи крестил здесь третью дочь консула — Марию.

5 июня 1929 года в Эйко (современный Кумянь-гун) священник побывал у русского верующего по фамилии Янковский (занимавшегося раньше коневодством и оленеводством в Южной Сибири) и отслужил молебен для его престарелой матери Ольги. Вероятнее всего, имеется в виду Юрий Михайлович Янковский, старший сын владельца конезавода на полуострове в Амурском заливе. Михаил Янковский создал и олений парк, сохранившийся до наших дней. Супругой Михаила была Ольга Кузнецова. В 1922

году Янковские были вынуждены перебраться в Корею. Сын Юрия — Валерий — выпустил в 2000 году подробную книгу воспоминаний о жизни в Корее и лишениях после прихода Советской армии¹⁷⁰.

Добравшись до небольшого северокорейского городка Кёнвон, отец Антоний пересек границу и прибыл в Манчжурию. Здесь в Фунчуне он посетил семью православного японца, а также был приглашен в дом Люблинских. Выходец из Иркутска, Люблинский жил здесь уже 7 лет. Он происходил из известной семьи и был женат на дочери священника. В Фунчуне их дом стал центром местной русской общины из 15—16 семей. Живущие здесь русские были наняты китайцами для обработки сельскохозяйственных земель. Выходной день у них был только на Пасху. Люблинский же был владельцем магазина и пользовался расположением горожан. Он устроил у себя в доме молитвенную комнату. Русские очень обрадовались приезду японского священника, так как в течение 7 лет они ни разу ни встречали православного пастыря и уже отчаялись когда-либо услышать тропарь Пасхи. По просьбе супругов священник совершил молебен. Вначале Люблинские пели тропари, но потом в какой-то момент отец Антоний перестал слышать их голос и увидел, что оба вытирали выступившие на глазах слезы. После богослужения пастырь говорил наставления в течение трех часов. Люблинские рассказали, что в соседней деревне живет еще более 30 русских, однако из-за незнания местности священник не смог их посетить¹⁷¹.

Вернувшись в Корею, в Ёнъи, 10 июня отец Антоний побывал в трех русских семьях. По просьбе Люблинского он посетил полковника Катаева, супруга которого происходила из семьи священника. 11 июня в доме этой благочестивой четы отец Антоний отслужил молебен и панихиду. На богослужение собрались 15 русских, среди которых упоминается имя лейтенанта Преображенского. Все молились со слезами на глазах. Священник отмечает, что русские были вынуждены зарабатывать на хлеб, занимаясь тяжелым физическим трудом¹⁷².

В мае 1934 года в Синвиджу отец Антоний совершал богослужения для японцев, во время которого причастил и маленькую дочь Столяпинского. В Андо он отслужил молебен и панихиду у Овсянникова, а в Хамфунси побывал у Казанцева. Посещая прихожан города Чонджин, священник в нескольких русских семьях отец Антоний служил молебен и панихиду. Сицерева попросила также освятить ее недавно построенный дом. Затем русские из Чонджин устроили дружеский вечер, на котором присутствовал и японский священник.

Необходимость совершения треб для русских верующих в городах вдалеке от Сеула становится подтверждением того факта, что в 1930-е годы о. Александру Чистякову пришлось ограничить свою миссионерскую деятельность преимущественно корейской столицей.

2. Поездка в Сеул протоиерея Иоанна Оно для духовного утешения русских прихожан.

В декабре 1935 года митрополит Сергий (Тихомиров) обратился к священнику Иоанну Оно¹⁷³ с просьбой посетить Корею и совершить Рождественские богослужения для русских в Сеуле. К тому времени отец Александр Чистяков уже уволился с должности временного управляющего и к июлю 1935 года покинул Сеул. Ниже помещен текст письма митрополита Сергия в современной орфографии и фото оригинального текста с дореволюционной орфографией:

Протоиерею о. Иоанну Оно, Такасаки, 23 декабря 1935.

Ваше Высокопреподобие, возлюбленный О. Протоиерей.

В Кейдзё¹⁷⁴ (Чосен¹⁷⁵) с июля нет священника в Миссии.

Русские, проживающие там, просят прислать им священника к праздникам (Рождества Христова).

Они празднуют Рождество по старому стилю, т.е. 7-го января.

Не можете ли Вы съездить в Кейдзё и молитвами утешить русских?

Дорожные расходы туда и обратно будут оплачены; будет дано и денежное вознаграждение.

Желательно:

— прибыть в Кейдзё 6-го утром.

— вечером — служба под Рождество.

— 7-го служба (Литургия) Рождества.

— 7, 8, 9 и 10 — посещение домов русских, корейских (с дьяконом) и японских.

— 11-го отдых, вечером Всенощная.

— 12-го Литургия.

— 13-го Всенощная (Св. Василия и Обрезание).

— 14. Литургия Св. Василия и для русских Новогодний Молебен.

14-го вечером можно выехать из Кейдзё обратно.

Диакон служит по-корейски и по-русски.

Вы могли бы служить (возглас) по-русски и по-японски (если в Церковь придут японцы).

Ночлег или в Миссии, или у кого-либо из японцев (напр. Дазай).

Если Вам трудно пробыть в Кейдзё с 6-го по 14-е, -можете уехать обратно и 10-го, посетив всех христиан по домам. Но лучше бы утешить русских и в Новый Год, т.е. 14-го.

Если Вы согласитесь поехать, известите меня телеграммой. А я извещу немедленно русских в Кейдзё.

Если поехать в Кейдзё не можете, тоже известите телеграммой: я вынужден буду искать другого священника.

Пишу Вам после совещания с От. Протоиереем И.Ко-дера.

Поздравляю Вас и христиан с праздником Рождества Христова.

Вашего Высокопреподобия покорнейший слуга

Сергий,

Митрополит Японский

Краткая новостная хроника в февральском номере «Сэйкё дзихо» от 1936 года содержит подтверждение того, что отец Иоанн выполнил просьбу митрополита Сергия: «Настоятель благочиния Такасаки¹⁷⁶ протоиерей Иоанн Оно Киити 2 января выехал из Токио, чтобы совершить богослужение в Корейской церкви в Сеуле»¹⁷⁷.

Иерейская хиротония в Токио нового начальника Сеульской миссии отца Поликарпа (Приймака)

После увольнения отца Александра Чистякова по его собственному прошению, возникла необходимость в назначении нового главы Сеульской миссии¹⁷⁸. Им стал иеромонах Поликарп Приймак — будущий начальник Русской духовной миссии в Иерусалиме (1951—1955) в сане епископа.

Георгий Кондратьевич Приймак родился в 1912 году во Владивостоке. Затем семья переехала в Манчжурию, где Георгий получил среднее образование. Вместе с матерью в 1932 году он приехал в Японию и познакомился с митрополитом Сергием (Тихомировым). Владыка Сергий отметил стремление молодого человека стать монахом и получить богословское образование и стал лично руководить его обучением. Скорее всего, это были частные уроки-наставления или же посещения отдельных лекций в Токийской духовной семинарии. В краткой биографической статье, опубликованной в мае 1936 года в связи с монашеской хиротонией отца Поликарпа, об учебе в Токийской семинарии не упоминается. Имя отца Поликарпа отсутствует и среди списка выпускников семинарии 1936 года¹⁷⁹.

«В воскресенье 8 марта с 9 часов утра состоялась Божественная литургия, — сообщается в церковной хронике о богослужениях в Токийском кафедральном соборе. — Вместе с митрополитом [Сергием] служили протоиереи Мии и Кодэра, протодиакон Кавамура

и диакон Такаку. В этот день Георгий Приймак был рукоположен в диакона. (13 марта он был пострижен в монашество с изменением имени на Поликарп.)

В субботу 14 марта богослужение совершали иерей Хиби и диакон Поликарп. В воскресенье 15 марта (Крестопоклонная неделя) [иеро]диакон Поликарп был рукоположен в иерея [иеромонаха] и участвовал в богослужении, возглавляемом митрополитом [Серги-ем]»¹⁸⁰.

Иеромонах Поликарп участвовал в субботнем богослужении 21 марта и литургии 22 марта в неделю преподобного Иоанна Лествичника, в субботнем богослужении 28 марта и литургии 29 марта в неделю преподобной Марии Египетской¹⁸¹.

Биографии молодого священнослужителя посвящена заметка «Назначение г-на Поликарпа Приймака в Корейскую Православную Церковь», занимающая половину полосы на следующей странице этого же выпуска журнала.

«Только что назначенный священником Корейской Церкви отец Поликарп — молодой 24-летний священнослужитель. Он родился во Владивостоке, затем переехал в Манчжурию. Когда он еще учился в школе в Харбине, умер его отец, и вместе с матерью около четырех лет назад он приехал в Японию. В годы учебы в Харбине, благодаря общению с епископом, у молодого человека созрело горячее желание стать монахом и послужить Церкви. С тех пор, в преддверии будущего монашества, он стал строго поститься и занимался духовным самосовершенствованием. Это стало известно митрополиту Сергию, и, чтобы иметь нового священника для вдовствующей Корейской церкви, Поликарп был вызван в Токийскую миссию, где жил в течение марта. Здесь он вновь смог поучиться у нашего Владыки. Будущий монах Георгий Приймак во время торжественного пострижения стал Поликарпом. Затем он был посвящен в чтеца, в диакона и иерея, пройдя таким образом Таинство Священства. По благословению митрополита Сергия 30 марта он отбыл из Токио к месту назначения, в Сеул. Помимо русского языка, во время учебы о. Поликарп овладел английским и японским, а вскоре приступит к изучению корейского. Таким образом, он станет таким пастырем Корейской Церкви, который сможет окормлять всех ее прихожан: русских, корейцев и японцев. Верующие Кореи также с радостью восприняли весть о новом назначенном к ним свя-щеннике»¹⁸².

Важность знания японского языка, упоминаемая в этой заметке, объясняется необходимостью окорм-лять и православных японцев в Корее.

Дальнейшее служение иеромонаха Поликарпа проходило в Корее. В Японию он приезжал достаточно редко: можно восстановить его участие во всенощной 20 июня, в литургии 21 июня, всенощной 27 июня и литургии 28 июня 1936 года¹⁸³, в литургии Василия Великого 24 декабря, вечернем Рождественском богослужении 24 декабря и Рождественской литургии 25 декабря 1937 года, в молебне в честь новолетия 1 января 1938 года¹⁸⁴.

Упоминание о встрече с отцом Поликарпом 10 августа 1937 года можно встретить в отчете протоиерея Симеона Мии о посещении Манчжурии и Ко-реи¹⁸⁵: «Получив благословение митрополита [Сергия] посетить и преподать духовное утешение нашим возлюбленным братьям и сестрам в Манчжурии и Корее, утром 3 августа в 10 часов 30 минут я сел на поезд на Токийской станции, и. в 7 часов утра следующего дня был в Симоносэки. В 11 часов вечера 8 августа вместе с дочерью направился в Сеул, куда прибыл во второй половине дня 9 августа. Здесь меня встретили сын с внуком. На следующий день посетил начальника моего сына — владельца Сеульского отделения универмага «Мицукоси» и был приглашен на обед. Затем отправился к священнику Корейской Церкви о. Поликарпу, и мы беседовали о состоянии Церкви. Вечером побывал в православной семье Фудзисава и у других прихожан»¹⁸⁶.

В 1941 году иеромонах Поликарп был возведен в сан архимандрита и назначен начальником Русской духовной миссии в Корее¹⁸⁷.

После кончины митрополита Сергия (Тихомирова) 10 августа 1945 года Корейская миссия находилась в состоянии временной самостоятельности, а затем 27 декабря 1945 года была передана в ведение Восточно-Азиатского экзархата¹⁸⁸.

«Рад за нашу Миссию, что Патриархия нашла нужным включить ее в непосредственное подчинение Вашему Высокопреосвященству, — пишет отец Поликарп в письме архиепископу Харбинскому и Восточно-Азиатскому Нестору 21 июня 1946 года. — . Между прочим, Вы спрашиваете о Высокопреосвя-щеннейшем Владыке Митрополите Сергии. К глубокой нашей скорби, Высокопреосвященнейший Владыка Сергий помер. Война Японии Союзом ССР была объявлена 9 августа прошлого года, а Владыка помер 11-го¹⁸⁹ того же месяца… Преждевременная кончина Владыки Митрополита Сергия неблагоприятно отразилась на Духовных миссиях в Японии и Корее.

В Корее у нашей Миссии находятся недоброжелатели из русских беженцев, которые по некоторым соображениям (главным образом, кажется, потому, что хотят удержаться в миссийских удобных для них квартирах) наговаривают американцам, что наша Миссия, мол, была японским имуществом (это базируют на том основании, что нек. недвижимое имущество зарегистрировано на имя Имущественного О-ва Японск. Правосл. Церкви.. ) и потому-де теперь имущество должно перейти американцам. И приходится много времени и сил употреблять на то, чтобы «отлаиваться». Простите, так в шутку я называл свою деятельность при японцах, которые особенно в период войны 1941—1945 гг. с разных сторон подбирались к имуществу Миссии. К сожалению, вместо отдыха и регулярной прямой заботы по Миссии, приходится продолжать «отлаиваться». Будь жив Владыка, ничего, пожалуй, этого не было бы. Но Владыки нет.

Вы поймете поэтому мою особенную благодарность местному Генеральному Консульству СССР, которое помогло мне связаться с Патриархией и Вашим Высокопреосвященством.

Остро чувствовавший раньше одиночество и оторванность в работе по защите от посягательств на имущество Миссии, я опять обрел силы и надежду видеть спасенным здесь слабо тлеющий огонек Православия, который вот-вот затухнет»¹⁹⁰.

С 1946 года Японская Церковь перешла в подчинение Американской митрополии РПЦЗ. Несмотря на то, что Корейская миссия находилась в подчинении Восточно-азиатского экзархата, группы русских и корейских прихожан обратились в Америку с просьбой назначить нового начальника Корейской миссии, апеллируя к якобы недостойному нравственному облику отца Поликарпа. В архивах Американской митрополии РПЦЗ сохранились эти два письма, сама форма и содержание которых свидетельствуют о том, что не нравственные, а именно имущественные вопросы интересуют авторов петиций. Действительно, оба письма в кратких исторических преамбулах умалчивают о таком важном событии в истории Корейской миссии, как ее переход из подчинения Владивостокской епархии в ведение Японской Церкви. Тем не менее, в обоих письмах фигурирует 1924 год — дата регистрации церковного имущества на имя Японской Церкви.

Первое письмо (от 5 июня 1947 года) составлено от имени 6 русских семей, всего 12 человек¹⁹¹. Оно начинается следующими словами: «Ваше Высокопреосвященство. Мы, нижеподписавшиеся русские эмигранты — прихожане Православной церкви в Сеуле — не можем более выносить недостойного поведения настоятеля архимандрита Поликарпа и обращаемся к Вам за помощью.

Контакты Русской духовной миссии…

В 1924 году епископ Сергий официально передал Православную миссию в Сеуле Японскому православному обществу. В результате все назначения и решения принимались епископом Сергием, выступающим в качестве предстоятеля Японской Православной Церкви и руководителя Японского православного общества.

В конце войны и после войны общение с Японией было прервано, и в это же время преставился Митрополит [Сергий]. Ставший единоличным начальником Миссии архимандрит Поликарп начал нарушать церковные каноны»¹⁹².

Письмо членов корейского комитета Корейской церкви (10 человек) и прихожан-корейцев (48 человек) датируется июнем 1947 года и составлено подобным же образом: «.В июле 1924 года в силу неизбежных обстоятельств глава нашей Церкви о. Феодо-сий передал церковную собственность Николаевской Церкви в Токио¹⁹³. (В то время получить собственность пыталось русское консульство в Сеуле). С тех пор наша Церковь стала поддерживать такие тесные связи с Токио, что сейчас собственность считается японской собственностью.

Нынешний глава нашей Церкви о. Поликарп был послан сюда Николаевской церковью. Но он не приложил никаких усилий для развития Церкви и в глазах русских и корейских верующих, ищущих Правды Отца [Небесного] и духовного наставления, скорее является язычником»¹⁹⁴.

Далее в обоих письмах следует подробный и не менее красноречивый список всевозможных претензий вроде бы к нравственному поведению отца Поликарпа. Однако среди этих обвинений на первом плане вновь фигурирует невозможность подписавшихся самостоятельно управлять церковным имуществом и пожертвованиями.

«Отец Поликарп оказался ревностным служителем. Надо заметить, что приходская жизнь Миссии была образцовой. Во все воскресные и праздничные дни архимандрит Поликарп регулярно совершал богослужения, а в Великом посту — каждый день Первой и Страстной седмиц», — это описание жизни Миссии совершенно противоречит двум вышеизложенным письмам¹⁹⁵.

За архимандрита Поликарпа заступились хорошо знавшие его западные миссионеры, однако за отказ передать дела новому начальнику Миссии — отцу Алексию Киму — архимандрит Поликарп провел в заключении 17 дней в декабре 1948 года и 11 дней в июне 1949 года, а затем был выслан вместе с матерью в Северную Корею¹⁹⁶.

Приложения

1. Несколько упоминаний о православных корейцах в Дневниках святителя Николая Японского

1) Студент Токийской семинарии Со «Был Reverend Lloyd, учащий в школе Фукузава¹⁹⁷; просил принять сюда в школу корейца, двадцати двух лет, учащегося у него религии. Сей кореец — один из трехсот корейских юношей, присланный прежним правительством для воспитания у Фукузава. Ныне, с переменою правительства, им перестали высылать содержание и их всех собираются отправить домой. За сего Lloyd просил, как за человека с религиозным настроением. Очень жаль, что нельзя его принять. Притом же и из него, вероятно, вышло бы то же, что из Со, корейца, которого мы воспитали в Семинарии, и который, как почувствовал возможность уйти на более лучшее материальное, так и ушел. Наконец, помести его хоть одного в Миссии — в соборе и библиотеке побьют много стекол, нашим катихизато-рам в стране наговорят много неприятностей, — Россия-де в Японии начинает настраивать Корею против Японии» (3/15 марта 1896 г.).

2) Желающий креститься кореец Хан «Молодой кореец, студент Университета Васеда¹⁹⁸, K.P.Han, приходил, хочет креститься, завтра в церкви Коодзимаци, у о. Савабе; вследствие правительственного требования, он, как и другие корейские студенты, возвращается ныне в Корею, не докончивши курса только на несколько месяцев. Пять лет он воспитывался здесь; говорит как японец, лицо очень умное. Но слушает Христианское учение у диакона Якова Тоохей только с 16-го числа, то есть четыре дня. Я сказал ему, что крещение принимать ему еще рано, пусть едет так домой, а там поучится христианству у о. архимандрита Хрисанфа; и дал ему рекомендательное письмо к о. Хрисанфу и наиболее важные христианские книги на японском языке» (7/

20 марта 1903 г.).

«Кореец Ханг, недавно здесь хотевший креститься, пишет из Сеула, что передал мое письмо о. Хри-санфу и очень ласково был принят им, и подобное» (9/22 апреля 1903 г.).

В очерке о. Феодосия (Перевалова) также упоминается кореец Хан, познакомившийся с христианством у американских миссионеров, а затем решивший стать православным катихизатором¹⁹⁹. Однако, указание о. Феодосия на то, что Иосиф Хан принял крещение в 1898 году²⁰⁰ и отсутствие упоминаний о Японии позволяют сделать вывод, что, видимо, это лишь однофамильцы.

2. Визиты инославных миссионеров в Токио в 1895—1911 годах согласно Дневникам святителя Николая Японского

Сейчас в Сеульском англиканском кафедральном соборе Святой Марии и святого Николая (возведен епископом Троллопом в 1926 году на месте старого храма при английском посольстве в центре южнокорейской столицы) есть две старинные русские иконы письма XIX века — образ Пресвятой Богородицы «Казанская» и икона святителя Николая Мирликий-ского. Считается, что эти иконы попали сюда благодаря святителю Николаю Японскому.

«В Сеуле же имеется две англиканские церкви, из коих одна при английском посольстве, а другая — специально миссионерская — находится в корейской части города²⁰¹. Эта последняя церковь украшена, между прочим, иконами русской живописи, подаренными епископу Корфу преосвященным Николаем Японским», — цитирует о. Августин (Никитин) в своей статье 2004 года запись о. Хрисанфа²⁰². Тем не менее в Дневниках святителя Николая удается найти свидетельства лишь о заказанных в РДМ в Токио «Священных картинах» — вероятно, отличавшихся от традиционных икон.

«После обеда был епископальный миссионер Armine King с юным другим миссионером. Просил выписать три экземпляра Священных картин — таких же, что я подарил когда-то Cort-у²⁰³ в Корее; картины для Reverend Trollope в Чемульпо. Я обещал это сделать» (29 июля/10 августа 1896 г.).

«Вчерашние посетители Кинг и Троллоп прислали письмо с благодарностью за ласковый прием и с пожертвованием 20 ен на церковь, так как я вчера не хотел взять с них за книги, которых было ен на десять. (Для этого Троллопа Reverend King когда-то выписал, чрез меня, из России, Картины Священной Истории, про которые тот вчера говорил, что они очень полезны ему в разговорах с корейцами)» (21 августа/3 сентября 1901 г.).

«Был Reverend Arm.King, епископальный англиканский миссионер, попросить два экземпляра Священной Истории картин Крюкова для своих миссионеров в Корее. Это уже третий или четвертый раз, что они просят этих наших картин. Я обещался уступить два экземпляра из пяти, которые недавно выписал и скоро жду. Кинг путешествовал по Китаю и Корее и только что вернулся. В Пекине посетил нашу Миссию.» (25 июля/7 августа 1903 г.).

Следует, однако, отметить, что Дневники святителя Николая, хотя и подробно рассказывают обо всех деталях жизни РДМ в Токио и ее контактах с российскими и зарубежными миссионерами и дипломатами, иногда не повествуют о множестве других важных событий. Так например, имя японской иконописицы Ямасита Рин, иконы (или же иконостасы) которой сохранились до наших дней в 40 православных храмах Японии, упоминается в Дневниках лишь несколько раз. С другой стороны, при встрече с настоятелем англиканского собора в Сеуле в ноябре 2007 года автору данной статьи не удалось найти свидетельств о происхождении этих русских икон ни у пастора, ни у его помощников.

Дневники святителя Николая сообщают нам о визитах в Токио и первого англиканского епископа в Корее — Корфа, и его наиболее известного ученика — будущего третьего англиканского епископа Кореи и строителя собора Марка Троллопа.

22 мая/3 июня 1895 года епископ Николай отмечает в Дневнике визит миссионера Smart — сотрудника корейского епископа Корфа. Далее следует упоминание о давнем визите и самого Корфа.

«Был у английского бишопа Бикерстета. Показал я когда-то ему и бишопу Корфу, что в Корее, киот — дар Ф.Н.Самойлова, только что полученный, когда они посетили меня.» (6/18 июня 1895 г.).

«В 11 часов было протестантское отпевание Mr. Stevens^, американского дипломата, служившего по найму Корейского Правительства в Сеуле, но за крайнюю преданность японским интересам убитого в Сан-Франциско 25 марта нового стиля корейскими патриотами. По приглашению, полученному из японского Министерства иностранных дел, я был на этом отпевании» (5/18 апреля 1905 г.).

«Были епископалы Rev. King, здешний, и Rev.Willary из Кореи…» (29 сентября/12 октября 1909 г.).

Корейские англиканские и протестантские пасторы очень интересовались устройством Токийской миссии, делом перевода богослужения, догматическими моментами, связанными с православием вообще и проповедью православия на Востоке. Все они всегда получали подробный и терпеливый ответ от архипастыря.

«Спрашивал Кинг еще, какая у нас формула слов при крещении. Я подарил ему наш требник, указав сию формулу; подарил и его другу, миссионеру в Осака. Говорили, что будут ждать отпечатания нашего перевода Нового Завета, чтобы пользоваться им; нынешний перевод (Hepburn^) находят несовершенным. Главное, чем недовольны: перевод по-японски разными словами одних и тех же терминов подлинника» (29 июля/10 августа 1896 г.).

«Принял Reverend Armine King и с ним Reverend Trollope, корейского епископального миссионера, направляющегося домой, в Англию, на отдых, после семилетнего труда в Корее. Кинг говорил о нашем переводе Нового Завета, хвалил, но и сделал несколько замечаний, недостаточно основательных, однако. Троллоп рассказывал о своей миссии в Корее, что успехами они еще не могут похвалиться, но что епископ Корф и не желает скороспелых успехов. Оба они пожелали приобрести несколько наших православных книг; я их повел в нашу книжную кладовую и снабдил всем, что они хотели иметь» (20 августа/ 2 сентября 1901 г.).

Инославные миссионеры делились и новостями своей миссионерской деятельности в Корее.

«После полудня были Rev. King и Rev. Turner, последний — 8 лет миссионерствовавший в Корее и ныне едущий в Англию, чтоб быть рукоположенным в епископа, на место Bishop Cort^²⁰⁴, который отказался от управления Миссиею в Корее на том основании, что не может изучить корейский язык. Говорил Turner, что в Корее у них 400—500 христиан, а всех протестантских христиан в Корее будто бы 20

тысяч, католиков же 40 тысяч; должно быть, по незнанию, а не злонамеренно преувеличивает» (16/ 29 сентября 1904 г.).

«От His Imp. Jap. Minister Resident General of Korea получил по почте иллюстрированную книгу: «Second Annual Report on Reforms and Progress in Korea (1908—9)», и письмом на английском поблагодарил за любезность» (3/16 июня 1910 г.).

«Поблагодарил письмом «Government of Chosen²⁰⁵» за присланную книгу «The Third Annual Reports of Reforms and Progress in Korea». Книга написана мастерски и снабжена иллюстрациями, но не показная ли только это сторона?» (25 апреля/8 мая 1911 г.).

«Был Very Rev. Harris, американский методистский епископ, мой давний приятель. Прежде поздравил меня с 50-летием²⁰⁶ письмом, сегодня лично сделал это. Трудится ныне по преимуществу в Корее и чудеса рассказывал про христианство там. «Ныне всех христиан в Корее 200 тысяч; из них в его ведении, то есть методистов, 50 тысяч, детей корейских у него на воспитании 5 тысяч. Корейцы — идеальные христиане; усердные до крайности. » И так далее рассказывал с пафосом Гаррис. Но не вдался ли и он сам в идеализацию по примеру корейцев?» (2/15 августа 1911 г.).

Иногда, вероятнее всего, в ответ на искреннее расположение святителя Николая, они оставляли существенные пожертвования для Миссии.

«Посетили: «Harris, Missionary Bishop of the Methodist Episcopal Church for Japan and Korea», мой старый добрый знакомый. Гаррис этим визитом, между прочим, доставил мне случай поблагодарить его за то, что он был инициатором пожертвования 2000 ен на русских военнопленных американским благотворительным обществом. Я ему рассказал, как употреблены эти деньги» (19 сентября/2 октября 1905 г.).

Все очень ценили и авторитет начальника Русской духовной миссии в Японии, обращаясь к архипастырю и за рекомендациями или поддержкой.

«Английский Bishop Andry с племянницей был, просил рекомендательного письма в Москву, чтобы представиться там Митрополиту; едет вместе с епископом в Оосака FossΌм и епископом в Корее Типцом» (3/16 апреля 1908 г.).

« Письмо от «Mr.W.A. de Hawiland, Patent Agent for Japan and Korea» такого содержания: «Одно торговое медикаментами общество здесь, в Токио, приняло знаком своей торговли распятие с надписью посредине распятой фигуры, сверху вниз, катаканой²⁰⁷ «кирисуто» (приложен рисунок этой «trade-mark»). Это компрометация христианства, так как торговый знак может быть брошен на панели и попираем ногами прохожего. Секретарь Английского Консульства в Иокохаме обратил его внимание на этот знак и советует требовать уничтожения его; адвокат N.N. согласен вести тяжбу с обществом, если оно не согласится на требование уничтожить знак. Просит Хави-ланд позволения присоединить мое имя к числу требующих; тяжба для всех сих будетgratis». Я ответил, что, с своей стороны, тоже протестую против марки и охотно присоединяюсь к требующим уничтожения ее». (16/29 ноября 1911 г.).

Следует отметить, что Англиканская церковь помогала Русской духовной миссии в Корее: перед вынужденным отъездом из Кореи всех сотрудников РДМ во время войны 1904—1905 годов начальник Миссии архимандрит Хрисанф передал англиканцам экземпляр корейского катехизиса, с которым отец Вильфред Герней посещал и поучал 20—30 семей Сеула и Мунсана²⁰⁸ .

В 1918—1919 году англиканская миссия в лице ее начальника епископа Марка Троллопа оказывала финансовую поддержку русскому священнику в Корее отцу Феодосию. Однако это действие было скорее личным решением епископа Троллопа, чем благословением правящего архиерея, архиепископа Кен-терберийского²⁰⁹. Вероятнее всего, желание распоря-

диться сэкономленными личными средствами, чтобы поддержать Русскую миссию в Сеуле, было продиктовано личной благодарностью епископа Троллопа в память о полученной за четверть века до этого помощи от владыки Николая Японского.

Примечания

¹ Вышедшее ограниченным тиражом, сейчас это издание, к сожалению, доступно только в библиотеках. Книга стала основным источником для единственной работы о православии в Корее на японском языке: Симидзу, Но-буко. 2001. «Россия сэйкёкай-но тёсэн сэнкёси». Айти дайгаку кокусай мондай кэнкюдзё. № 115. С. 203—230. (История миссионерской деятельности Русской Православной Церкви в Корее. НИИ Международных проблем университета Айти. Нагоя. № 115. С. 203—230).

² № 1 (99). С. 13—17; № 2 (100); № 3 (101). С. 26— 31; № 4 (102). С. 25—31.

³ Первоначально (со времени возникновения в 1880 году) журнал выходил раз в две недели — 1 и 15 числа каждого месяца. Затем, через несколько лет после революции 1917 года, стал ежемесячным (в связи с уменьшением финансовых средств в Японской Церкви, прежде существовавшей преимущественно благодаря ассигнованиям и пожертвованиям из России).

⁴ Преставился в феврале 1912 года, причислен к лику святых в 1970 году.

⁵ Дневники святого Николая Японского. В 5 т. Гипе-рион, 2004.

⁶ Такаи Юкио. Сюсисай Антоний Такаи Макио симпу ряку дэн. 1980.

⁷ Там же. С. 2.

⁸ Мии Митиро Тё. (Мии Ёсихито хэн). Мии Митиро кайкороку (ико). Панданэ, 1982.

⁹ Канэиси Нака. Никорай дайсюкё-но дэси Судзуки Кюхати дэн. 1993.

¹⁰ Помимо этого очерка в Словаре, биография о. Петра Сибаяма на японском языке в виде отдельной книги пока не написана.

¹¹ Нихон кирисуто-кё рэкиси дайдзитэн. Изд. «Кёбун-кан», 1988. С. 622, 720, 818, 979—981, 1347.

¹² Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее (1900—1925 гг.) // История Российской духовной миссии в Корее. М., 1999. С. 173—179.

¹³ Основатель Японской Православной Церкви иеромонах Николай (Касаткин) прибыл в Хакодатэ 2/14 июля 1861 года. К концу 1860-х годов у него было уже множество учеников, а в 1870 году была учреждена РДМ в Японии. С 1872 года центром Миссии стал Токио. В 1875 году были построены основные здания миссии, включая домовый храм и миссийские школы. В 1891 году был возведен и Токийский кафедральный собор. К 1890-м годам по всей Японии насчитывалось свыше двухсот больших и малых православных общин на всех четырех островах.

¹⁴ Приход на северо-востоке острова Кюсю.

¹⁵ См. далее Дневники святого Николая Японского. В 5 т. Гиперион, 2004. Запись от 16/28 ноября 1898 года, где о Спиридоне говорится, что тот живет в Корее «уже года три».

¹⁶ Приход на северо-востоке острова Хонсю. Сейчас церковь Санума входит в Сендайскую Восточно-японскую епархию.

¹⁷ Около 80 км. Один японский ри равен 3927,3 метров.

¹⁸ В данной статье, вслед за Дневниками святителя Николая Японского, используется принятое в XIX веке написание слова катихизатор. Современное написание этого слова — катехизатор.

¹⁹ Приход на северо-востоке острова Хонсю. Сейчас церковь Иваядо входит в благочиние Мориока Сендайс-кой Восточнояпонской епархии.

²⁰ Corf.

²¹ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее…С. 179—180.

²² Сэйкё симпо. № 375. Мэйдзи 29 нэн. 7 гацу. 15 нити. С. 27.

²³ Вероятно, ошибка при расшифровке Дневников и имеется в виду Зиновий Михайлович Поляновский.

²⁴ Затем дипломат назначен вице-консулом Нагасаки, а после — консулом в Кенигсберге в 1909—1914 гг. Награжден орденами Св. Анны третьей степени и Св. Станислава второй степени. См.: Костяшов Ю. В. Российские консульские учреждения в Восточной Пруссии в

Контакты Русской духовной миссии…

конце XIX — начале XX в. // Сб. Калининградские архивы. Калининград, 2000. Вып. 2. С. 80—89.

²⁵ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее… С.183.

²⁶ Иеродиакон Николай (Алексеев), сын штабс-капитана. Там же. С.183.

²⁷ Псаломщик А.В.Красин. Там же. С. 183, 185.

²⁸ Архимандрит Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси.

²⁹ Иеромонах Андроник (Никольский), будущий архиепископ Пермский, священномученик. Прославлен Собором 2000 года как святитель Андроник Пермский. См.: Андроник (Никольский), архиеп. Как должно жить и действовать русским людям. / Сост. В. А. Королёв. М., 2006; Андроник (Никольский), архиеп. О Церкви, России / Сост. В. А. Королёв. Фрязино (Московская область): Содружество Православный Паломник, 1997.

³⁰ Сотрудник РДМ в Японии.

³¹ Одна йена равнялась в то время одному золотому рублю.

³² Признанный культурным наследием Юнеско, комплекс буддийских и синтоистских святилищ Никко расположен в 140 км к северу от Токио.

³³ Токийский кафедральный собор Воскресения Христова, известный также как Николай-до — «храм Николай» (освящен в 1891 году) был высотой 35 м. и сильно выделялся на фоне одноэтажных кварталов тогдашнего Токио.

³⁴ То есть на покупку сладостей.

³⁵ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 183—184.

³⁶ Там же. С. 184—185.

³⁷ Там же. С. 187.

³⁸ Там же. С. 187—188.

³⁹ Опечатка в русском и японском изданиях. Правильно: Архимандриту.

⁴⁰ Иоанн Смирнов. 11 мая 1908 г. хиротонисан во епископа Киренского, викария Иркутской епархии. С 20 декабря 1912 г. — епископ Забайкальский и Нерчинский. 21 января 1916 г. возведен в сан архиепископа и назначен на Иркутскую и Верхоленскую кафедру. Скончался 3 декабря 1918 г. в г. Иркутске.

⁴¹ Указом Святейшего Синода от 16 февраля 1908 года был назначен членом Особого Совещания о миссионерском деле при Святейшем Синоде. Новомученик, расстрелян 23 августа 1918 года. Прославлен в 2000 году, память 23 августа (5 сентября).

⁴² Сэйкё симпо. № 683. Мэйдзи 42 нэн. 5 гацу. 15 нити. Рококу сэйкёкай сюкё-но икко. С. 9.

⁴³ Сэйкё симпо. № 684. Мэйдзи 42 нэн. 6 гацу. 1 нити.

⁴⁴ Сэйкё симпо. № 683. Мэйдзи 42 нэн. 5 гацу. 15 нити. Рококу сэйкёкай сюкё-но икко. С. 9; Сэйкё симпо. № 684. Мэйдзи 42 нэн. 6 гацу. 1 нити. Сюкё Сэругии-си-но кикё. С. 15—16.

⁴⁵ Город-порт на юге острова Хонсю, расположен на пути из Внутреннего Японского моря в Японское море.

⁴⁶ По ст. стилю.

⁴⁷ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 301—302.

⁴⁸ Епископа Иоанна (Смирнова) и протоиерея Иоанна Вострогова.

⁴⁹ Сэйкё симпо. № 684. Мэйдзи 42 нэн. 6 гацу. 1 нити.

С. ₅₀15—16.

⁵⁰ Сэйкё симпо. № 616. Мэйдзи 39 нэн. 8 гацу. 1 нити. С. 16—17, 22.

⁵¹ Сэйкё симпо. № 618. Мэйдзи 39 нэн. 9 гацу. 1 нити.

С. 22.

⁵² Сэйкё симпо. № 640. Мэйдзи 40 нэн. 8 гацу. 1 нити.С. ₅₃16.

⁵³ Сэйкё симпо. № 744. Мэйдзи 44 нэн. 12 гацу. 1 нити. Тёсэн кико. С.21.

⁵⁴ Храм превзошел его ожидания.

⁵⁵ Сэйкё симпо. № 714. Мэйдзи 43 нэн. 9 гацу. 1 нити.

С. 26.

⁵⁶ Сэйкё симпо. № 664. Мэйдзи 41 нэн. 8 гацу. 1 нити.

С. 14.

⁵⁷ Сэйкё симпо. № 714. Мэйдзи 43 нэн. 9 гацу. 1 нити.

С. ₅₈26.

⁵⁸ Сэйкё симпо. № 714. Мэйдзи 43 нэн. 9 гацу. 1 нити.

С. 26.

⁵⁹ Если до этого места в документе Корея упоминалась как «Канкоку», то с этого места она называется «Тёсэн» — «Утренняя свежесть».

⁶⁰ Под договором стоят также подписи следующих чиновников: премьер-министра и одновременно министра финансов; министра сухопутных сил; министра иностранных дел; министра морских сил; министра внутренних

206

дел; министра почтовой службы; министра просвещения и одновременно министра сельского хозяйства и торговли; министра юстиции. Источник: Архив Министерства иностранных дел Японии. Канкоку гаппэй ни кансуру сёсё. Дело A03020824200. Неофициальный перевод с японского выполнен мной.

⁶¹ Сэйкё симпо. № 715. Мэйдзи 43 нэн. 9 гацу. 15 нити. С. 1—3.

⁶² Сэйкё симпо. № 715. Мэйдзи 43 нэн. 9 гацу. 15 нити. С. 1—2.

⁶³ Например, Тит Юдзи — служащий в губернаторстве Кореи (Сэйкё дзихо. Дай 24 кан. Дай 4 го. С. 34).

⁶⁴ Небольшой старинный город близ Киото.

⁶⁵ Катихизатор в одном из кварталов Токио, один из руководителей православного молодежного общества в Токио. Иерейская хиротония о. Тита состоялась 31 июля/ 13 августа 1911 года. Затем он отправился на Тайвань. «Снабдил антиминсом и всеми церковными вещами о. Тита Косияма, отправляющегося на Формозу, а также разными наставлениями» (6/19 августа 1911 г.).

⁶⁶ Сэйкё симпо. № 739. Мэйдзи 44 нэн. 9 гацу. 15 нити. С. 20.

⁶⁷ Сэйкё симпо. № 739. Мэйдзи 44 нэн. 9 гацу. 15 нити. С. 21—24.

⁶⁸ То есть в глубь материка и еще дальше от Японии.

⁶⁹ В журнале заседаний Собора помещено выступление о. Павла на японском языке в переводе кандидата Киевской духовной академии священника Симеона Мии (Сэйкё симпо. № 739. Мэйдзи 44 нэн. 9 гацу. 15 нити. С. 23).

⁷⁰ Впоследствии решением Собора 1912 года Илья Сато стал священником, окормляя около 10 приходов в центральной Японии. Могила протоиерея Ильи Сато находится на православном участке кладбища Дзосигая, недалеко от могилы архимандрита Феодосия (Перевалова).

⁷¹ Сэйкё симпо. № 737. Мэйдзи 44 нэн. 8 гацу. 15 нити. С. 11—13.

⁷² Сэйкё симпо. № 740. Мэйдзи 44 нэн. 10 гацу. 1 нити. С. 14.

⁷³ Сэйкё симпо. № 742. Мэйдзи 44 нэн. 11 гацу. 1 нити. Сибаяма сисай-но тёсэн дзюнкай. С. 21—22.

⁷⁴ Вероятно, имеется в виду вечерня или всенощная.

⁷⁵ Константин Зигфрид, родился в 1877 году. Сотрудник Миссии с 1906 года, рясофорный послушник. В 1908 году пострижен архимандритом Павлом в монашество с именем Кирилла, затем — посвящен в сан иеродиакона. См.: Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 221, 249.

⁷⁶ С окончанием строительства зданий Русской духовной миссии туда был перенесен и храм из здания Русской дипломатической миссии. Освящение церкви, рядом с которой находилась звонница, состоялось в апреле 1903 года. См.: Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 208—209.

⁷⁷ Школа для корейских мальчиков была открыта при Корейской миссии в 1900 году, закрыта в годы Русско-японской войны и вновь открыта в 1906 году. Это была прогимназия с 6-годичным курсом обучения. К 1911 году — времени посещения Миссии отцом Петром Сибаяма — обучение велось уже на японском языке, ставшим государственным после присоединения Кореи. В 1906 году была открыта и одноклассная школа для корейских девочек. Всего при Корейской миссии в разных городах существовало 7 школ. См.: Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 196—197, 236—237.

⁷⁸ Сэйкё симпо. № 742. Мэйдзи 44 нэн. 11 гацу. 1 нити. Сибаяма сисай-но тёсэн дзюнкай. С. 22.

⁷⁹ Здесь и далее под словом «обедница» подразумевается краткое богослужение вместо обычной литургии (по-японски «Дайсики кито»). Однако точно восстановить, какие именно молитвы читались в то время в качестве «Дайсики кито» (при служении в домах верующих перед их причастием) не представляется возможным.

⁸⁰ Сэйкё симпо. № 743. Мэйдзи 44 нэн. 11 гацу. 15 нити. Сибаяма сисай тёсэн дзюнкайкё кироку дай нихо.

С. ₈₁16—17.

⁸¹ Один ма равняется приблизительно 2 м.

⁸² Чиркин Сергей Виссарионович (род. в 1875 г. — скончался в годы Второй мировой войны) — востоковед-дипломат. С ноября 1910 — секретарь генерального консульства в Сеуле; затем на службе в Туркестане. После 1917 г. бежал через Персию в Бомбей, откуда в 1920 году перебрался в Сеул. Был преподавателем французского языка в Сеульской школе иностранных языков. Могила его находится на кладбище в Янхваджине. См.: Симбир-цева Т. М. История русской общины в Корее: проблема изучения и новые факты // Корейский полуостров: мифы, ожидания и реальность. Ч. 2. М., 2001. С. 45—61; Предварительный поисковый список востоковедов, покинувших Россию в XIX—ХХ вв., подготовлен в рамках проекта «Российское научное зарубежье: биобиблиографический словарь» (http://www.bfrz.ru/cgi-bin/load.cgi?p=news/ proektu_nayk_otdel/rus_nayk_zar_slovar_sorokina/ vostokovedu.htm).

⁸³ Симпин кокайгидзироку. Нихон сэйкёкай. 1912 нэн. 8 гацу. С. 105.

⁸⁴ Сэйкё симпо. № 745. Мэйдзи 44 нэн. 12 гацу. 15 нити. Сибаяма сисай-но дзёкё. С. 11.

⁸⁵ 01ачала работал в качестве православного переводчика и учителя миссийской школы, впоследствии стал священником, однако после смерти жены через некоторое время отказался от пастырского служения. Там же. С. 233, 235—236, 284—287.

⁸⁶ Сергий (Тихомиров), еп. Памяти Высокопреосвященного Николая, архиепископа Японского. СПб., 1913. С. 17.

⁸⁷ Августин (Никитин), архим. Россия и Корея: обзор церковных связей // Миссионерское обозрение. 2004. № 3 (101). С. 29.

⁸⁸ В качестве аргументации такого решения можно привести тот факт, что назначенный постоянным священником в Тайвань о. Тит Косияма был вынужден в конце 1911 года вернуться в Японию, так как местные верующие не могли вносить достаточных средств на церковь.

⁸⁹ Сэйкё дзихо. Тайсё 2 нэн. 8 гацу. 5 нити. С. 33.

⁹⁰ Сэйкё дзихо. Тайсё 2 нэн. 8 гацу. 5 нити. С. 35.

⁹¹ Сэйкё дзихо. Тайсё 2 нэн. 8 гацу. 20 нити. С. 57.

⁹² Иеромонах Владимир (Скрижалин) служил в Корее с 1906 года, заведующий Миссии в 1914—1917 годах. См.: Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 256—259.

⁹³ Архимандрит Иринарх (Шемановский) — начальник Миссии в 1912—1914 годах. См.: Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 251—256.

⁹⁴ Сэйкё дзихо. Тайсё 2 нэн. 8 гацу. 20 нити. С. 58.

⁹⁵ Сэйкё дзихо. Тайсё 2 нэн. 10 гацу. 20 нити. С. 49—51.

⁹⁶ Сэйкё дзихо. Тайсё 3 нэн. 3 гацу. 5 нити. С. 31.

⁹⁷ В начале 1919 года о. Тит скончался.

⁹⁸ Нихон сэйкёкай кокайгидзироку. Тайсё 14 нэн. 11 гацу хан. С. 42, Сэйкё дзихо. Тайсё 14 нэн. 8 гацу. С. 3—4, Сэйкё дзихо. Тайсё 14 нэн. 9 гацу. С. 2.

⁹⁹ Такаи Юкио. Сюсисай Антоний Такаи Макио симпу ряку дэн. 1980. С. 4.

¹⁰⁰ Архимандрит Феодосий (Перевалов) — заведующий Миссией с 1917 года, начальник Миссии в 1920—1930 годах.

¹⁰¹ Сэйкё дзихо. Тайсё 8 нэн. 10 гацу. С. 15—17.

¹⁰² Сэйкё дзихо. Тайсё 11 нэн. 3 гацу. 15 нити. С. 6—7.

¹⁰³ Скорее всего, литературный псевдоним.

¹⁰⁴ Сэйкё дзихо. Дай 15 кан. Дай 11 го. С. 12.

¹⁰⁵ Сэйкё дзихо. Дай 16 кан. Дай 1 го. С. 25.

¹⁰⁶ Сэйкё дзихо. Дай 16 кан. Дай 1 го. С. 24—26; Сэйкё дзихо. Дай 16 кан. Дай 2 го. С. 30.

¹⁰⁷ Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. Дай 8 го. С. 18—21.

¹⁰⁸ Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. Дай 9 го. С. 21—23.

¹⁰⁹ Подробнее см. ниже.

¹¹⁰ Сэйкё дзихо. Дай 19 кан. Дай 11 го. С. 11.

¹¹¹ Сэйкё дзихо. Дай 24 кан. Дай 2 го. С. 31—33.

¹¹² Сэйкё дзихо. Дай 24 кан. Дай 2 го. С. 32.

¹¹³ Сэйкё дзихо. Дай 24 кан. Дай 4 го. С. 34—35.

¹¹⁴ Сэйкё дзихо. Дай 24 кан. Дай 10 го. С. 38.

¹¹⁵ Любовь Семеновна Швец, прихожанка Подворья Московской Патриархии в Токио — девочка в первом ряду справа от отца Антония.

¹¹⁶ В мае 1945 года Владыка Сергий был арестован по обвинению в шпионаже в пользу СССР. Возможно, поводом для фабрикования обвинения стал тот факт, что среди прихожан архипастыря оказалась группа православных сербов, связанных с Р. Зорге. В течение 40 дней владыка Сергий находился в заключении. В тюрьме его здоровье было окончательно подорвано, и вскоре после выхода на свободу, 10 августа 1945 года митрополит Сергий скончался в своей квартире. Панихида состоялась в Токийском кафедральном соборе при участии многих священнослужителей Японской Православной Церкви. Митрополит Сергий (Тихомиров) похоронен на кладбище Янака рядом с могилой архиепископа Николая Японского.

¹¹⁷ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 263.

¹¹⁸ Видимо, имеется в виду визит 1906 года и участие в Соборе 1911 года.

¹¹⁹ Участок в Тоносава был куплен иеромонахом Владимиром (Соколовским), будущим архиепископом и последним настоятелем Свято-Андроникова монастыря. Здесь, в курортном месте с чистым горным воздухом и горячими источниками, располагалась летняя дача для учащихся Токийской семинарии. На даче в Тоносава был построен и православный храм. Об архиепископе Владимире (Соколовском) см.: Никифорова О. В. Последний настоятель Спасо-Андроникова монастыря: Блаженной памяти Преосвященного Владимира (Соколовского) // Хоругвь. М., 2002. Вып. 6. С. 61—94.

¹²⁰ Сэйкё дзихо. Тайсё 6 нэн. 7 гацу. 5 нити. С. 38.

¹²¹ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 264—267.

¹²² Там же. С. 290.

¹²³ «Церковь и время». 2000. № 1 (10). С. 309.

¹²⁴ Хотя в издании 1999 года написано «1 июля 1921 года» — это явная опечатка и имеется в виду 1923 год.

¹²⁵ Сэйкё дзихо. Дай 12 кан. 8 гацу. 15 нити. С. 4.

¹²⁶ То есть, в Токийской миссии.

¹²⁷ Прежний начальник миссии архимандрит Павел (Ивановский), ставший в 1912 году епископом Никольс-ко-Уссурийским.

¹²⁸ 88^о по Фаренгейту соответствуют 31,1^о по Цельсию.

¹²⁹ Сэйкё дзихо. Дай 12 кан. Дай 8 го. Тайсё 12 нэн. 8 гацу 15 нити. С. 5.

¹³⁰ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 303—304.

¹³¹ Сильно поврежденного во время землетрясения 1 сентября 1923 года.

¹³² Сэйкё дзихо. Тайсё 13 нэн. 2 гацу 1 нити. С. 3.

¹³³ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 291—292.

¹³⁴ Там же. С. 293.

¹³⁵ Букв.: (финансовый) фонд, поддерживающий Японскую Православную Церковь.

¹³⁶ Сэйкё дзихо. Дай 13 кан. Дай 14 го. Тайсё 13 нэн. 8 гацу. 5 нити. С. 4.

¹³⁷ Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. Дай 11 го. С. 19.

¹³⁸ Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. Дай 2 го. С. 27—30.

¹³⁹ Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. Дай 12 го. С. 27—30.

¹⁴⁰ Сэйкё дзихо. Дай 19 кан. Дай 5 го. С. 17.

¹⁴¹ «Церковь и время». 2000. № 1 (10). С. 309—310.

¹⁴² Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 291.

¹⁴³ Поздняев Дионисий, священник. К истории Российской духовной миссии в Корее (1917—1949 гг.) // История Российской духовной миссии в Корее. Москва, 1999. С. 356.

¹⁴⁴ Сэйкё дзихо. Дай 19 кан. 9 го. С. 13.

¹⁴⁵ Сэйкё дзихо. Дай 19 кан. 11 го. С. 6.

¹⁴⁶ Сэйкё дзихо. Дай 19 кан. 12 го. С. 11.

¹⁴⁷ Освящен в декабре 1929 года.

148	Сэйкё	дзихо.	Дай 20	кан.	1	го.	С.	13.
149	Сэйкё	дзихо.	Дай 20	кан.	5	го.	С.	15.
150	Сэйкё	дзихо.	Дай 20	кан.	6	го.	С.	12.
151	Сэйкё	дзихо.	Дай 20	кан.	9	го.	С.	13.
152	Сэйкё	дзихо.	Дай 21	кан.	1	го.	С.	14.
153	Сэйкё	дзихо.	Дай 21	кан.	1	го.	С.	14.
154	Сэйкё	дзихо.	Дай 21	кан.	5	го.	С.	17.

¹⁵⁵ Сэйкё дзихо. Дай 21 кан. 10 го. С. 16.

¹⁵⁶ Сэйкё дзихо. Дай 20 кан. 11 го. С. 26. Речь идет об издании «Церковный энциклопедический словарь: Пособие при изучении Закона Божия и церковной истории». Харбин, 1931. 263 с.

¹⁵⁷ Отец Феодосий родился в 1875 году. В 1932 году ему было только 57 лет.

¹⁵⁸ Сэйкё дзихо. Дай 21 кан. 12 го. С. 14.

¹⁵⁹ Диакон Алексий Ким.

¹⁶⁰ Первой мировой войны.

¹⁶¹ Сэйкё дзихо. Дай 22 кан. 2 го. С. 16.

¹⁶² Незабытые могилы. Российское зарубежье: Некрологи 1917—2001. В 6 т. Российская государственная библиотека. Отдел литературы русского зарубежья. 2006. Т.6. Кн.2. С. 619; Жилевич Т. В память об усопших в земле Маньчжурской и харбинцах. Мельбурн, 2000. С. 292; Фонд «Русское православие» // http://www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ ps_file.cgi?3_10503.

¹⁶³ Здесь находятся могилы священнослужителей, сотрудников и прихожан Японской Церкви. Недалеко от могилы отца Феодосия — могила протоиерея Ильи Сато.

¹⁶⁴ Церковь и время. 2000. № 1 (10). С. 303—325.

¹⁶⁵ Поздняев Дионисий, священник. К истории Российской духовной миссии в Корее. С. 356.

¹⁶⁶ Сэйкё дзихо. Дай 20 кан. 4 го. С. 18.

¹⁶⁷ Сэйкё дзихо. Дай 21 кан. 4 го. С. 14.

¹⁶⁸ Сэйкё дзихо. Дай 24 кан. Дай 2 го. С. 32.

¹⁶⁹ Анисимов Л. Православная миссия в Корее // Журнал Московской Патриархии. 1991. № 5. С. 58.

¹⁷⁰ Янковский В. Ю. От Гроба Господня до ГУЛАГА: Быль. Ковров, 2000 (то же в рукописи: Владимир, 1999). На японском языке см.: Такинами Хидэко. Семья Янковских / Икё-ни икиру. Райнити росиадзин-но асиато. Ред. Наганава М., Савада К. Токио, 2001. С. 147—158. Сам Юрий Михайлович стал автором книги: Полвека охоты на тигров. Харбин, 1944.

¹⁷¹ Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. 8 го. С. 20—21.

¹⁷² Сэйкё дзихо. Дай 18 кан. 9 го. С. 21—22.

¹⁷³ Будущий епископ Николай (Оно) — первый японский православный архиерей.

¹⁷⁴ Старое японское название Сеула.

¹⁷⁵ В современной транслитерации Тёсэн — «утренняя свежесть».

¹⁷⁶ Город Такасаки расположен в 100 километрах к северу от Токио.

¹⁷⁷ Сэйкё дзихо. Дай 25 кан. Дай 2 го. С. 42.

¹⁷⁸ Анисимов, Л. Православная миссия в Корее // Журнал Московской Патриархии. 1991. №5. С.58.

¹⁷⁹ Сэйкё дзихо. Дай 25 кан. Дай 8 го. С. 32.

¹⁸⁰ Сэйкё дзихо. Дай 25 кан. Дай 5 го. С. 35.

¹⁸¹ Сэйкё дзихо. Дай 25 кан. Дай 5 го. С. 35.

¹⁸² Сэйкё дзихо. Дай 25 кан. Дай 5 го. С. 37.

¹⁸³ Сэйкё дзихо. Дай 25 кан. Дай 8 го. С. 24.

¹⁸⁴ Сэйкё дзихо. Дай 27 кан. Дай 2 го. С. 23.

¹⁸⁵ Из корейских городов протоиерей Симеон Мии пробыл лишь краткое время в Сеуле, а затем направился в Манчжурию.

¹⁸⁶ Сэйкё дзихо. Дай 26кан. Дай 10 го. С. 13.

¹⁸⁷ Анисимов Л. Православная миссия в Корее // Журнал Московской Патриархии. 1991. № 5. С. 58.

¹⁸⁸ Поздняев Дионисий, священник. К истории Российской духовной миссии в Корее. С. 359.

¹⁸⁹ На самом деле дата смерти митрополита Сергия — не 11, а 10 августа 1945 года.

¹⁹⁰ ГАРФ. Ф. 6991. Оп. 1. Д. 75. Л. 174—176.

¹⁹¹ При этом в письме отмечается, что всего в Сеуле 20 взрослых русских эмигрантов, 5 из которых сейчас в отъезде.

¹⁹² Оригинальный текст: «Your esteemed sacred Lord. We the undersigned Russian immigrants who attend the Greek Orthodox Church in Seoul cannot bear anymore of the unworthy behavior of the dean Archimandrik Polikarp and we are turning to you for help.

In 1924 the Greek Orthodox mission in Seoul was officially transferred by Bishop Sergei to the Japanese Christian Society as a result of which all appointments and decisions were made by Bishop Sergei who acted in the capacity of the head of the Japanese Greek Orthodox Church and as the chairman of the Japanese Church Society.

Near the end of and after the war communications with Japan were disrupted and also at this time the Metropolitan passed away. Archimandrik Polikarp freed of any control over him has begun to steadily increase the violations of the ecclesiastical canons».

¹⁹³ Имеется в виду Токийский кафедральный собор, в дань уважения архиепископу Николаю Японскому называемый «храм-Николай».

¹⁹⁴ Оригинальный текст: «…In July 1924, Mr.Peodosy, chief of our church, entrusted all the property of our church to the Nicholas Church in Tokyo according to unavoidable circumstance. (The Russian Consulate in Seoul at the time tried to take the property of our church). Thereafter, our church came to have so close a connection with the Tokyo church that now the property is looked upon as Japanese property.

Mr.Boricap, the present chief of our church, was sent from the Nicholas Church. But he has made no effort for the development of our church and he is too much of an infidel to be able to inspire the devotees (Russian and Koreans) who seek for the Truth of the Father with divine inspiration».

¹⁹⁵ Анисимов Л. Православная миссия в Корее. С. 58.

¹⁹⁶ Поздняев Дионисий, священник. К истории Российской духовной миссии в Корее. С. 361.

¹⁹⁷ Высшая школа, открытая общественным деятелем Фукудзава Юкити в 1858 году. Современный частный университет Кэйо, один из лучших вузов Токио.

¹⁹⁸ Наравне с университетом Кэйо, наиболее престижный частный вуз в Токио.

¹⁹⁹ Феодосий (Перевалов), архим. Российская духовная миссия в Корее. С. 212—214.

²⁰⁰ Там же. С. 213.

²⁰¹ Возможно, имеется в виду город-спутник Сеула — Инчон (старинное название — Чемульпо).

²⁰² Августин (Никитин), архим. Россия и Корея: обзор церковных связей // Миссионерское обозрение. 2004. № 3 (101). С. 27—28.

²⁰³ Опечатка при расшифровке Дневников. Имеется в виду епископ Корф — Corf (Korf).

²⁰⁴ Corf.

²⁰⁵ Chosen (тёсэн) — букв. «Утренняя свежесть», старинное название Кореи, употреблявшееся с XIV века. С 1897 года страна превратилась в «Великую Корейскую империю», однако при слиянии с Японией страны снова стала именоваться «Утренняя свежесть».

²⁰⁶ Имеется в виду 50-летие служения в Японии. Святитель Николай прибыл в Японию иеромонахом 2/14 июля 1861 года.

²⁰⁷ Японская слоговая азбука, применялась для написания заимствованных слов, как в данном случае — Христос (по-японски транслитерацией передается как Кири-суто).

²⁰⁸ Августин (Никитин), архим. Россия и Корея: обзор церковных связей // Миссионерское обозрение. 2004. № 3 (101). С. 29.

²⁰⁹ Там же. С. 30.