Н. Ю. Сухова

Старчество и рост христианской жизни в письмах к монахиням

Учись, монашествующий, человек верный и делатель благочестия, научайся евангельскому житию, порабощению тела, смиренному образу мыслей, чистоте помыслов, искоренению в себе гнева… И одного из вас, кого он сам изыщет, — поставить ему наставником подвижничества Василий Великий¹

Очевидно, что связь идеи старчества с достижением христианского совершенства самая тесная и, можно сказать, одно без другого почти невозможно. Митрополит Трифон (Туркестанов)²

Помыслы, самые первичные и самые тонкие формы движения греха и добродетели в области ума <…> сделались для иноков центром преимущественного внимания в руководстве старческом. Епископ Николай (Чуфаровский)³

Введение

Речь в настоящей статье пойдет о духовничестве, или духовном окормлении, или душепопечении — явлении, неразрывно связанном с бытием христианской Церкви с самого момента ее рождения. В истории Церкви описаны разные способы, которыми наставники обучали учеников. Тот тип духовного руководства, который позже стали называть старческим, был глубоко укоренен в благочестии первых христиан. Вместе с другими формами аскетизма I—III веков он был востребован прежде всего в монашестве, поэтому внутри него старчество стало быстро развиваться. Но, разумеется, старчество не ограничивалось ни стенами монастырей, ни кругом подвизавшихся в иночестве. Но монашество, более других рефлексирующее духовное состояние, духовное делание, борьбу со страстями, тончайшие помыслы принесло Церкви самый богатый опыт и ценное наследие в этой глубинной сердцевине церковной жизни. Поэтому речь в настоящей статье, согласно теме, будет вестись именно об окормлении монашествующих, в частности монахинь.

Долгая история монашества в разных странах и в разные времена выработала разные формы наставничества. Однако при любой форме наставничества главной целью старчества было должное воспитание духовного чада, помощь новоначальному на сложном и тернистом пути монашеского возрастания и духовного делания.

Русское старчество — плоть от плоти старчества вселенского, — основываясь на опыте великих египетских старцев, духовников Древней Церкви, имело и имеет и специфические черты с самой проповеди Евангелия на Руси, с момента ее крещения. Жизнь Церкви в России сложилась таким образом, что учителями, духовными авторитетами и наставниками народа были духовники, чаще всего монахи, старцы знаменитых обителей. В исследованиях часто встает вопрос, не являлось ли это духовное учительство и руководство альтернативой учительства епископского и не посягало ли старчество на то, что по церковному устроению принадлежит иерархии?

Поиск ответа на этот вопрос не является темой этой статьи. Но все же следует отметить, что при нормальном ходе вещей в этих двух сторонах учительства и окормления не было противоречия и взаимопосягательства, а если какие-то коллизии в истории случались, то они были спровоцированы случайными, частными проблемами, чаще всего личного характера или искаженным пониманием духовного авторитета.

Русское иночество от самых первых веков христианского просвещения Русской земли составляло особую и очень важную сторону жизни Русской Православной Церкви. Традиция монашества и связанного с ним старчества, духовничества, как живой основы монашеской жизни, не прерывалась в недрах церковных, несмотря на многие тяжелые события на Руси, нашествия, разные духовные и антидуховные влияния, преобразования, увлечения. Но в разные века оно внешне организовывалось по-разному, то уходило в сокровенные пустыни и скиты, почти неведомые миру, то охватывало довольно значительное число ищущих стяжания Духа и жаждущих спасения. Одним из таких заметных периодов подъема русского старчества стал конец XVIII — начало XIX века. Преподобный старец Паисий (Ве-личковский) принес, как и встарь, в Россию традиции афонского иночества, вдохнул новые силы в жизнь обителей, воспитал сонм учеников. Эта традиция развивалась, впитывала опыт русского монашеского подвига, искала ответы на вечные духовные вопросы и пыталась учитывать конкретные духовные проблемы тех, кто искал в ней путеводства. Заметным явлением в этой традиции стало оптинс-кое старчество — духовничество насельников Оп-тиной пустыни и ее Иоанно-Предтеченского скита.

Кроме духовного руководства монахов самой пустыни, старцы имели духовных детей, подвизающихся в других обителях, а также живших в миру.

Одной из форм осуществления духовного руководства стали письма, которые старцы писали своим духовным детям. Мы рассмотрим некоторые советы, которые давали великие духовные наставники в письмах своим духовным дочерям, несущих подвиг в женских монастырях,

Некоторые старцы XIX века

Одним из первых оптинских старцев был преподобный Макарий (Иванов). Он оставил много писем к своим духовным чадам, монашествующим и мирянам. Его ученик и преемник по старчеству, не менее известный старец преподобный Амвросий Оптинский, писал о письмах своего учителя: «Читайте эти письма. Не сомневаюсь, что в них найдете вы себе обильное назидание и утешение в ваших скорбях и разрешение встречающихся вам недоумений». И еще: «Слава и благодарение Всеблагому Господу, приведшему к окончанию напечатания драгоценных писем блаженного нашего отца. Пользовал он многих при жизни своей, а теперь будет пользовать, кажется, и множай-ших письменными своими наставлениями. Покойный батюшка отец Макарий по смирению своему лично не высказывал, щадя немощь нашу, в письмах же своих он обнажает истину прямо, а часто и не обинуясь»⁴.

В XIX веке в числе монахов и старцев-духовников появляется два архиерея — святитель Феофан (Говоров), или Затворник, и святитель Игнатий (Брян-чанинов). Включение епископата в сонм духовных руководителей, старцев — в целом не характерное для России XIX века — еще раз подчеркивает, что старчество является особым духовным призванием. Оба святителя были прежде всего отшельниками и молитвенниками, духовными наставниками именно в этом, глубинном, интимном смысле этого слова. Хотя эти святители — знаменитые подвижники, тонкие богословы, авторы учений, церковные деятели, —

несомненно, известны всему церковному миру, несколько слов следует сказать об особенностях их взглядов на духовное наставничество и главные его принципы и основания.

Письма святителя Игнатия Брянчанинова, духовного писателя и аскета⁵, особо выделяются среди эпистолярного наследия русских старцев. Святитель Игнатий (Брянчанинов), проделавший огромную работу по изучению и осмыслению древнего опыта пастырства и духовничества, к современному ему старчеству относился очень строго. Он писал, что такое послушание, возможно, было в древности, хотя и в древности таковых старцев «всегда было ничтожное число». В современную же ему эпоху он не видел старцев. Святитель Игнатий старался давать советы, исходя из учения и жительства святых отцов, помогал своим чадам устроить жительство под руководством отеческих писаний.

Письменное наследие святителя Феофана огромно. Наибольшее значение имеют его письма как наставника, старца, руководителя в духовной жизни⁶. Они, естественно, отражают дух их автора. Часто назидательность в них сочетается не только с добросердечностью, но и с юмором.

Подробно разобрать все письма, написанные этими старцами к своим духовным дочерям-монахиням, невозможно. Поэтому постараемся на основе отдельных советов понять общий тон, дух старческого руководства, который сообщали они в своих письмах.

Вступление в монастырь и постриг как особый шаг в духовной жизни

Все старцы, о которых мы говорим, много писали тем, кто хотел начать настоящую духовную жизнь. Многие советы по этому вопросу были одинаковы — и для тех, кто жил в миру, и для тех, кто начинал жизнь в монашеской обители. Однако принятие монашества было все же особым шагом, который требовал и особого духовного руководства.

Старец Макарий вел к Богу юные души и не уставал поддерживать таковые в трудные минуты их борений. «Я нимало не удивляюсь, по духу дщерь моя, — пишет старец молодой послушнице, недавно поступившей в монастырь, — твоей скуке: как всякому из нас, так и тебе должно пройти огнь искушений к утверждению в нас веры, надежды и любви к Богу»⁷.

Святитель Игнатий обосновывал необходимость напряженной и внимательной духовной жизни для каждого христианина. «Новый Завет всюду именует христианина храмом, домом, сосудом. Цель этого храма, с которой создал ее Создатель… — в том, чтобы он был жилищем Бога, вместилищем Даров Святого Духа». Но он всегда «утешался мыслию», когда кто-то из его пасомых решался принять монашеский постриг. На собственном опыте он уверился, что «продолжительное жительство наше в монастыре приносит нам хотя тот плод, что мы начинаем зреть наши немощи и все упование наше возлагаем не на себя, но на Искупителя нашего»⁸. Но жизнь в монастыре небезопасна, ибо «и восторженность, и раздражительность», владевшие душой в миру, в монастыре могут усилиться⁹.

Святитель Игнатий видит в состоянии инокини, недавно принявшей постриг, неизбежные смущения, которые надо пережить: «Ум, подвергшийся влиянию развлечения, продолжает чувствовать это влияние и по удалении от развлечения в течение значительного времени». Каково же средство? — «стараться отвлекать ум от развлечения в памятовании смерти и суда Божия»¹⁰.

Устроение внешней жизни монахинь

Все старцы обращают особое внимание на устроение жизни и внешнее поведение своих духовных дочерей в монастыре, на отношения с игуменьей и с сестрами. С одной стороны, часто сами окормляемые задают вопросы, как быть в тех или иных случаях, в той или иной ситуации: случаи немирствия, непонимания, «смущения», осуждения, даже раздражения теми или иными чертами, словами начальствующих или подвизающихся в монастыре — все, что неизбежно в любом человеческом обществе, находящемся в столь тесном общении и занимающимся столь трудным деланием. Однако цель, ради которой пришла каждая из адресатов писем в монастырь, то, на что направлено делание — духовное возрастание, творение «внутреннего человека» — должно давать особый угол зрения и на человеческие отношения, и на возникающие в них проблемы. Эти проблемы объясняются не теми или иными недостатками соседки по келье или излишней властностью игуменьи, а духовными искушениями и недостатком любви и смирения. «Враг вооружается на вас и старается нарушить мир ваш, но да не порадуется он о сем». На этого врага есть два оружия — «любовь и смирение»¹¹.

Старец Макарий не видит в жизни в монастыре только тяжкий крест, он нередко говорит об утешительных событиях монастырской жизни, посылает приветы к великим церковным праздникам и желает сестрам спасения. «О, да воскресит Он и наши души, умерщвленные грехом, — восклицает старец в день воскрешения Лазаря, — и сподобит внити в Горний Иерусалим»¹².

Святитель Феофан давал совет своей адресатке, только принявшей схиму, больше молчать и сидеть в своей келье¹³.

Когда с духовной дочерью святителя Феофана произошло печальное событие и ей пришлось переходить на жительство в другой монастырь, епископ Феофан писал ей: «Было <…> бы лучше, если бы вы умудрились так устроить, чтобы все забыли или не помнили, что вы среди их живете. Тогда обитель была бы для вас пустынею». К такой высоте смирения звал свою духовную дочь владыка, несомненно, на опыте испытавший крепость подобного состояния.

Святитель Игнатий настоятельно рекомендует своим духовным дочерям не переходить «с места на место», не менять монастырь, ибо любые помыслы «о прехождении не что иное, как злохитрое советование бесовское»¹⁴. Ссылаясь на святых Иоанна Лествични-ка и Григория Синаита, святитель утверждает, что в желании переменить место сказывается «нетерпение», а «ничто не делает душу бесплодною, как нетерпение.». Если дерево при пересадке если и не гибнет, то теряет часть своей силы, то человек может потерять «то искупление, которым искупил тебя Христос»¹⁵. Все же неурядицы, которые претерпеваются в монастыре, лишь показывает, что путь, которым идут ко спасению, «всегда был тесен и прискорбен»¹⁶.

Жизнь в одной келье с другими сестрами, хотя и непроста, но полезна, особенно для новоначальной подвижницы. Если же возникает нежелание встречаться с людьми, то «это желание неправильное»: удаление от встречи с людьми «весьма вредно для недостигшего совершенства», оно «скрывает от него его немощи», «делает его бесплодным»¹⁷.

Чтение Священного Писания и его роль в духовной жизни

И преподобный Макарий Оптинский, и оба святителя очень часто цитируют в своих письмах монахиням Евангелие, Апостола, Псалтирь. Жизнь авторов писем строилась по Писанию, каждая строка проживалась и подтверждалась личным опытом. Это-

го же они желают своим пасомым, поэтому стараются показать не просто уместность, а необходимость искать явные или сокрытые ответы и советы в священных текстах.

«Научитесь смирению, — пишет святитель Игнатий. — Где? — в Евангелии. От кого? — От разбойника, от мытаря, от жены грешной.»¹⁸. В советах святителя Игнатия чтение Священного Писания становится системой аскетики. Чтение Евангелия и Псалтири должно сопровождать инокиню весь день: примером тому служат древние отцы пустынь Востока, у которых «Евангелие и Псалтирь были по большей части единственными их книгами»¹⁹. Неоднократно святитель Игнатий приводит изречение этих подвижников: «Христос сокрыт в Евангелии, желающий найти Христа может найти Его во Евангелии. Христос есть Божия Сила и Божия Премудрость»²⁰.

Чтение святых отцов и аскетической литературы

Постоянное чтение святых отцов занимает важное место в той жизни, которой учат своих духовных дочерей старцы. Но это чтение не для изучения, а для научения. Все рассматриваемые нами старцы были начитанны в святоотеческом наследии, и не только в аскетическом, но и в святооотеческой экзегезе, догматических сочинениях. Но в их советах — читать сочинения того или иного автора — отправной точкой для чтения является практическая проблема или вопрос, вставший в духовной жизни. Ссылки на святых отцов даются в любом письме и по любому поводу, чаще всего с конкретным указанием страницы, номера главы или слова. Старцы, особенно преподобный Макарий, советуют читать несколько авторов — выбор, из которого что-то может оказаться ближе, понятнее, нужнее в этот момент. И преподобный Макарий Оптинский, и оба святителя чаще всего советует своим духовным дочерям читать святого Иоанна Лествичника, авву Дорофея, святого Макария Великого, святого Исаака Сирина, святого Петра Дамаскина, преподобного Кассиана Римлянина, а по ситуации — и других авторов «Добротолюбия». Из русских отцов часто ссылаются на преподобного Нила Сорского, святителя Дмитрия Ростовского.

И преподобный Макарий Оптинский, и оба святителя нередко советуют читать также жития святых как примеры жизненного применения тех духовных советов, которые даются в святоотеческих аскетических писаниях. Кроме непосредственной цели — получения совета святых отцов в конкретной проблеме— преподобный Макарий указывает еще одну: читая аскетические труды и жития, «видишь свою худость и что далеко отстоишь от совершенства работающих истинно Богу»²¹ . Только в таком случае «творение добродетелей будет освящено смирением»²². А святитель Игнатий считал, что каждый монашествующий, при всей уникальности духовного пути, проходит в своей жизни одни и те же этапы: и преподобные старцы прошлых лет, таким образом, ведут современных новоначальных иноков²³.

Святитель Феофан, базируясь на том же основном круге аскетических святоотеческих творений, дает совет читать «не много, да много.», при этом обращать в вопросы все прочитанное, соединять с чтением богомыслие²⁴.

Святитель Игнатий видит в творениях святых отцов одно из главных средств понимания Евангельского учения. Он часто повторял своим духовным дочерям, что словеса «живота вечного» «Дух Святый нам передал, при посредстве избранных сосудов Своих— Отцев святых»²⁵. Чтение святых отцов, подчеркивал святитель Игнатий, особенно важно для понимания Священного Писания. Библейские авторы и отцы были вдохновлены одним и тем же Духом, а потому Писание и Предание (в данном случае — святоотеческое наследие) составляют единое целое и не могут быть разделены. Православная Церковь приемлет лишь толкование Духом Святым, а понимание отцами Церкви Писания вдохновлено тем же Духом, что и само Священное Писание.

Особенно же важен «путь духовного совета, которым проходили святые иноки, и достигали сперва очищения страстей, а потом и благодатных дарований». Без этой возможности — советоваться «с искусным» — горестно «состояние тех иноков и инокинь, кои, живя посреди многолюдного братства, не имеют к кому прибегнуть для совета, во время душевной напасти»²⁶. Советы святых отцов, по мнению святителя Игнатия, должны определять всю жизнь желающего встать на путь спасения. «Мы научаемся наставлением великого Антония допускать только те поступки в круг нашей деятельности, кои имеют свидетельство от Священного Писания и святых Отцев»²⁷.

При этом святитель Игнатий обращал внимание и на авторов переводов святоотеческих сочинений: не только описать, но и перевести на другой язык духовный опыт не может тот, кто сам такового не имеет. Так например, он считал, что творения, переведенные преподобным Паисием (Величковским), имеют «такое достоинство аскетическое», что их не может заменить никакой другой перевод²⁸. Неоднократно святитель Игнатий, как и первые два автора, с благодарностью поминает преподобного Паисия — «благочестивого и духовнопросвещенного мужа, которому чада Православной Церкви обязаны за перевод с греческого на славянский язык Добротолюбия, Исаака Сирского и других отцов»²⁹.

Отношение к богословской традиции

Если труды святых отцов все рассматриваемые нами авторы писем настоятельно рекомендуют своим монашествующим духовным дочерям читать часто и подробно, то отношение к другим богословским трудам не столь однозначно. Особенно это касается современного им богословия. Это же относится к богословским размышлениям инокинь. Разумеется, любой верующий и, тем более, выбравший столь трудный путь монашеского делания, должен не только знать, но и осмыслять догматы Православной Церкви. Но пути, которыми получается богословское знание, должны быть проверенными и не приводящими к духовным опасностям.

Преподобный Макарий на вопрос одной из сестер, позволительно ли иметь утешение при размышлении о Боге, Его вездесущии и т.п., отвечал: «Все то, что приводит нас к любви Божией и смирению, позволительно, но надобно знать нам свою меру и не увлекаться в высоту, а паче при страстном нашем устроении»³⁰.

Святитель Феофан дает разные советы по чтению богословских книг своим духовным дочерям, исходя из уровня их образованности: если святых отцов читать он советует всем, то некоторым своим духовным дочерям, знающим иностранные языки, он советует заниматься переводами богословских трактатов. Так, одна из его дочерей, используя хорошее знание французского языка и руководствуясь советами святителя, переводила «Руководство к христианской жизни» Франциска де Саля³¹. При этом, осознавая, что не все в этой и подобных книгах может быть рекомендовано ко всеобщему духовному чтению, святитель предполагает преобразовать потом непосредственный перевод в «пересказ»³².

Святитель Игнатий очень строго подходил к определению круга чтения своих духовных дочерей и советовал «довольствоваться чтением святых отцев, коих Богодухновенность не подвержена никакому сомнению». Прежде всего он предостерегал «крайне охраняться» от «переводов с новейших языков»: «они

едва ли не все написаны духом лестчим³³, как и апостол Павел сказал (2 Кор. 11:13-15) — читающий их сообщается сатане; ум такового и сердце прелюбодействуют»³⁴. Однако богословие составляет основу писем и советов святителя Игнатия: его советы всегда христологичны, ибо в центре их всегда стоит Христос, и все пути, которые рекомендует он своим пасомым монахиням, ведут ко Христу. И святоотеческому наследию он предлагает свою богословскую интерпретацию. Но и духовных своих дочерей, особенно получивших до вступления в монастырь образование и имевших привычку к размышлениям, он призывает к богомыслию³⁵.

Молитва

Основу духовной жизни своих чад все старцы видят в молитве, а ритм этой жизни должно задавать молитвенное правило. Они немало говорят об Иисусовой молитве, хотя предостерегают от самонадеянных шагов в ее творении.

Святитель Феофан неоднократно подчеркивал значение молитвы, которая «паче богомыслия даже»³⁶. Он дает обстоятельные советы монахиням, как творить молитву Иисусову и подробно разбирает серьезные духовные искушения, возникающие при ее совершении.

Святитель Феофан выделяет одну из обязательных составляющих духовного пути — «трезвенное внимание к себе». А оно опирается на непрестанную молитву или молитвенное настроение, которое состоит в «памяти Божией со страхом благоговейным и решимостью мыслить, чувствовать и желать одного угодного Господу»³⁷.

Святитель Игнатий считает важным телесное молитвенное поклонение: надо класть столько поклонов, «дабы тело ощутило некоторую усталость, которая способствует сокрушению сердца». Святитель опирается в своих советах на слова святого Исаака Сирина: «Всякая молитва, в которой не утрудится тело и не утеснится сердце, вменяется отверженною: ибо таковые молитвы без души» (сл. 11)³⁸. Святитель Игнатий выделяет «молитву новоначальных», «молитву телесную», которая, как и клиросное пение, сопровождается «сильною наружною ревностию», благодаря которой «переходит человек к сердечному и умственному вниманию»³⁹. Иногда святитель сам составляет молитвенное правило для инокини: последовательность и число молитв, поклонов⁴⁰. Однако, при всей строгости и предостережениях от расслабления, святитель Игнатий настаивает, что «не человек для правила, а правило для человека»: «В чем согрешили по немощи тела, или души, или рассуждения, вся сия да простит вам премилосердный Господь Бог, пред коим и правды ваши нечисты»⁴¹. В таких случаях святитель рекомендует «держаться рассуждения», и в случае, если «немощь естественная», то можно «послабить телу, дабы оно до конца не изнемогло», даже оставить поклоны и сократить вечернее правило.

При возрастании духовной жизни и усилении молитвы сердечной естественно изменение молитвенного правила: сокращение его по объему чтений, но углубление и усиление внимания. За такой шаг он хвалит более опытную монахиню. Это — «ближе к преданию святых отцов», «к образу Божьему», «безмолвствующему как-то не свойственно многословие и в самом молитвенном правиле». Ибо еще евангелист Иоанн писал о Боге, что «от вечности Он довольствовался единым Своим Словом»⁴². Иногда он и сам советует убавить из вечернего правила кафизму или несколько поклонов, дабы произносить слова медленнее и внимательнее, переходя «от количества к качеству»⁴³.

Святитель Игнатий строго наказывал следить за состоянием ума и сердца во время молитвы, предостерегая своих адресаток от того, чтобы «самочинно вдаваться в художество»⁴⁴. Он дает и конкретный совет: «внимать умом языку, тихо произносящему молитву»⁴⁵. На творение молитвы Иисусовой святитель обращает особое внимание: он предупреждает о том, что делание это «сначала кажется сухим, но впоследствии оказывается самым плодоносным»⁴⁶. Именно молитва в сердце является истинной молитвой, она «лучше и ценнее молитвословия читательного», она — источник «памяти Божией и всех духовных чувств».

Пост

Пост как аскеза телесная и духовная, как душеспасительный подвиг, был необходим по мнению всех трех авторов. Однако по отношению ко всем этим подвигам следует помнить, что «они для человека, а не человек для них»⁴⁷. Поэтому все наставники советуют своим дочерям при немощи телесной ослаблять пост, а в случае болезни даже употреблять Великим постом рыбу. Главный аргумент приводится обычно следующий: Господь зрит в сердце, и именно в нем происходит главное в деле спасения, а не во внешних подвигах. Кроме того, так при необходимости «поступали многие великие угодники Божии»⁴⁸. Святитель Игнатий приводит своей духовной дочери два совета старцев прошлых веков: святого Иоанна Кассиана Римлянина, который в слове «О рассуждении» признает вредными обе крайности, как избыток поста, так и насыщение чрева, ибо видел он и «чревобесием убо непобежденных, безмерным же постом низверженных». Святой Пимен Великий же призывал брата научиться быть «страстоубийцами», а не «телоубий-цами»⁴⁹.

Участие в церковных таинствах

Все рассматриваемые нами духовные наставники советуют монахиням чаще обращаться к исповеданию своих грехов. Но в женских монастырях это чаще всего исповедание перед старицей, ведущей по духовному пути молодую инокиню. Причащение святых тайн старцы считают очень важной составляющей христианской и монашеской жизни своих духовных дочерей, но частота принятия Святых Тайн для каждой из них устанавливается особо, причем, исходя из ее духовного состояния⁵⁰.

Святитель Игнатий рекомендует исповедовать свои грехи перед старицей, ибо лишь частое исповедание грехов позволит «стяжать милость Божию»⁵¹. Он считает полезным и откровение помыслов старице, тогда Бог поможет «восприять истинное иноческое делание»⁵². Хотя святитель и признает, что этот путь очень сложный, несущий искушения, но «при решительном откровении согрешений делами, словами и помышлениями можно в один год преуспеть более, нежели при посредстве других подвигов, самых многотрудных, в течение десяти лет»⁵³.

Внутреннее духовное устроение

1. Покаяние

Тема покаяния занимает одно из важнейших мест в письмах старцев своим дочерям, ибо с этого начинается христианская жизнь и монашеский подвиг.

Святитель Феофан советует пересматривать все свои поступки, и «если что окажется» — очищать себя исповедью и «посильной епитимиею. В жизни христианской и особенно монашеской бывают падения, даже невидимые внешнему взору. Так после особого благодатного дарования, которое Господь иногда дает вкусить, особенно разрушительны все оплошности. Но в любом положении и состоянии

«восстание всегда дается», если обратиться к Богу «с раскаянием и обетом держать себя добре»⁵⁴.

Святитель Игнатий напоминает, что Господь Иисус Христос — Небесная Истина — «сошедши на землю к падшим и немощным человекам,.начала Свое учение с этих слов: покайтесь!» С этого начинается жизнь христианская, которая есть следование за Христом, этим же она продолжается «даже до последнего издыхания», ибо «не видно, чтоб Истина, завещавая покаяние, положила ему на земле другой предел, или другое окончание, кроме естественного конца его с кончиною земной жизни человека»⁵⁵. Святитель Игнатий учит каяться непрестанно и с такою силою, чтобы чувствовать себя в сердце «подобною ввергнутой до конца жизни в темницу, подобною прокаженному, изгнанному вне стана»⁵⁶. И главной наградой за это покаяние в пределах земной жизни, главным утешением будет «плач и умиление». Плач — это «действие благодати, данной при крещении, это ходатайство Духа, в нас вселившегося при крещении, о грешнике»⁵⁷. И Царство Небесное, как указывает Евангелие, отверзается «молитвой мытаревой» и «исповеданием разбойника»⁵⁸.

2. Отношение к немощам

Немощи — и телесные, и душевные, и духовные — все старцы признают помощью в спасении и даже утешением.

Старец Макарий напоминает повесть о преподобном Пимене Великом, когда тот молчал в ответ на вопрошание ученика о высоких мерах и начал говорить только тогда, когда был вопрошен о немощах и борениях. Впрочем, на всем пространстве писем к сестрам, старец нередко говорит об утешительных событиях монастырской жизни, посылает приветы к великим церковным праздникам и желает сестрам спасения. «О, да воскресит Он и наши души, умерщвленные грехом, — восклицает старец в день воскрешения Лазаря, — и сподобит внити в Горний Иерусалим»⁵⁹.

Все немощи, как учит святитель Феофан, надо терпеть, ибо и их попускает Господь. Этим Господь испытывает искренность служения ему. Иногда отъем-лются и духовные утешения, «сопровождающие упражнения духовные». Но когда душа, лишенная утешений и сознающая свою немощь, все же служит Господу усердно, Господь возвращает ей утешения⁶⁰.

Святитель Игнатий утешает в немощах и призывает помнить, что спасение от всех немощей, как препятствий и плена, только во Христе, ибо лишь «Он сотворит силу»⁶¹. При этом он не советует быть излишне строгими к своим немощам, но, напротив, быть снисходительными, так как «излишняя строгость отвлекает от покаяния, приводит в уныние и отчаяние»⁶².

3. Перенесение скорбей

Такое же спасительное значение имеют скорби. Но так как переносятся они тяжело и смогут приводить к унынию, старцы дают немало советов: как правильно относится к скорбям.

При возрастающих скорбях и болезнях преподобный Макарий утешает терпением. «Не унывайте, о чада, но будьте тверды и непреложны в подвиге вашего терпения, веруйте, что Господь, попустивший тако быти, на лучшее произведет»⁶³. «Вижу из письма твоего, что ты получаешь утешения и скорби попеременно, а это и значит, что ты стоишь на истинном пути спасительном. От обоих случаев извлекай пользу»⁶⁴.

Но в его письмах к духовным детям встречаются и строгие строки: «Мне <… > больно было видеть гнилое ваше устроение, и очень сожалел о вас; сколько ни старался уговаривать и умиротворять вас, но ничтоже успел, а вам слова мои казались неприятны-ми»⁶⁵.

Старчество и рост христианской жизни в письмах к монахиням

Святитель Феофан настаивает, что терпеливое перенесение немощей — «молотьба.чем больше ударов, тем больше зерен, и тем богаче умолот». А из этого умолота хлеба — «на трапезу Божию»⁶⁶. На вопрос своей духовной дочери, за какие грехи случаются скорби, отвечает: «За какие грехи? — Не всегда за грехи. Бывает и потому: в венец еще камушек подобран и отшлифовывается <… > Лучше всего не задаваться такими вопросами, ограничиться одним запечатлением: буди воля Твоя <… > самое мудрое и самое успокоительное».

Святитель Игнатий много пишет инокиням, ищущим его руководства, о скорбях, тяготах, о месте Креста в жизни христианина. «Уготовьтесь на скорби, и скорби облегчатся, откажитесь от утешения, и оно придет к тому, кто считает себя недостойным»⁶⁷. Основание безропотному терпению скорбей — пример Господа, всех апостолов и Святых, которые провели свою жизнь в многоразличных скорбях⁶⁸. Каковы бы ни были наши обстоятельства, «невозможно быть Христовым без Креста⁶⁹. Он приводит многократно слова древних преподобных отцов о благодарении и славословии Бога «за самые немощи наши», т.к. «лучше быть грешником и видеть себя таковым, нежели быть по наружности праведником и почитать себя таковым»⁷⁰.

4. Борьба со страстями

Борьба со страстями является одной из главных тем в советах старцев. Страсти нападают и на послушников и послушниц, и на монахов и монахинь опытных. Это и телесные брани, и жестокосердие, и подозрительность, и тревога, и сухость и бесплодие, и леность к молитве, сонливость, непослушание, неповиновение, прочие помрачения.

Святитель Феофан подбирал советы — как бороться со страстями, исходя из конкретной личности и ее состояния. Главное, конечно, внутреннее настроение, «суть которого есть предание себя Господу, по вере в любви с надеждою». Он говорит, что все «сии духовные элементы», источник и деятели», под сенью благодати, в области нашего произволения суть». А произволением, с Божиею помощью, человек может управлять⁷¹. Но как именно себя вести внешним образом? Это зависит от ситуации. Например, молчание «очень приспособленное к сему дело». Поэтому, для облегчения несения этого подвига и чтобы его духовная дочь не впала в гордыню и самомнение, он дает ей благословение: запрещает «говорить все ненужное, а из нужного только что к созиданию»⁷².

Иногда святитель Феофан, основываясь на советах старцев, предостерегает даже от пристрастия к духовным утешениям. Он видит в этом и еще одну опасность: «соуслаждения чем-либо», «сласть, неугодную Богу»⁷³.

Святитель Игнатий призывает вставать на борьбу со страстями «как верный раб и воин Христов», следуя его примеру⁷⁴ . Он приводит много советов святых отцов о борьбе со страстями, примеры подвижников, успешно преодолевавших эти напасти. Но святитель подчеркивает, что единственная надежда в борьбе со страстями — на Господа, а путь — признание собственной греховности и немощи. Тогда Господь, как пишет святитель, будет «вашею крепостию», «вашим пением», будет и «спасением вашим»⁷⁵ .

5. Претерпение искушений

Все старцы признают, что искушения неизбежно сопутствуют подвигу христианскому и, тем более, монашескому.

Преподобный Макарий особо выделяет два частых искушения, особенно новоначальных: смущение и страх, а также помыслы на старицу, старца и сестер. «Пишешь ты о своем смущении и страхе: они происходят от малодушия… Возмогай о Господе, юная В.! Он призвал тебя на служение Себе»⁷⁶.

В трудные минуты, когда восстают у послушницы помыслы на самого старца Макария, он не смущается и поддерживает немощную душу, хотя и укоряет в «малодушии»: «Огорчилась крепко о том, что стужа-ли тебе на меня хульные помыслы. Ты нимало в этом невиновна, будь спокойна; и ежели ты в чем и согласилась, то и о том не беспокойся. Я тебя про-щаю»⁷⁷.

Святитель Феофан углубленно разбирает серьезные духовные искушения его духовных дочерей, вставших на путь монашества. В тех случаях, когда искушения достигают крайней степени и состояние духовного здоровья вызывает тревогу, старец Феофан, не жалея себя, пишет большие письма, приводя убедительные доводы, ссылаясь на свидетельства святых отцов и даже приводя отдельные выписки из их сочинений. И душа оживает, берется за жезл спасения, смиряется, подвизается до тех пор, пока опять обретает существенную нужду в помощи милостивого и смиренномудрого старца.

По мнению святителя Игнатия, в одних случаях к искушениям могут вести недостаток смирения и надежда на собственные силы, принятие на себя «сверхсильного подвига», что является показателем гордости и самомнения⁷⁸. Надо веровать, что «Бог не попускает искушения паче силы», поэтому надо уметь перед посылаемыми искушениями «смирять свою выю»⁷⁹. Он любит приводить слова святого Исаака Сирина о том, что «человек, до вступления в искушения, молится Богу, как чужой Ему, а подвергшись ради Его искушениям, молится Ему, как свой»⁸⁰.

В некоторых случаях святитель Игнатий считает проявление искушений хорошим признаком, т.е. началом правильной, полезной молитвы. Когда духовные дочери жаловались святителю на то, что при начале упражнения в молитве Иисусовой порождаются «уныние и его порождения: отчаяние, недоумение, сон и проч.», он приводил слова преподобного Иоанна Лествичника: «пользу молитвы. можно заметить из бесовских препятствований, возникающих во время собрания», т.е. молитвенного⁸¹.

Одним из главных средств борьбы с искушениями святитель Игнатий видит, следуя святому Иоанну Лествичнику, в «памяти смертной»⁸². Он советует вспоминать о муках во аде — и тогда «искушения сделаются для вас легкими»⁸³.

6. Смирение и самоукорение

Духовные наставники много пишут о смирении. Смирение, смиренномудрие — это то основное состояние души, которое, по их общему мнению, нужны всем и всегда. Смирение и смиренномудрие теснейшим образом связаны с покаянием, исповеданием грехов.

Преподобный Макарий приводит своим духовным дочерям слова преподобного Исаака Сирина о том, что «яко соль во всякой пище, тако и смирение во всякой добродетели нужно»⁸⁴.

Святитель Феофан не только дает советы, как выработать смирение, но и сам вырабатывает смирение у своих дочерей в письмах. Так например, монахине, желавшей схиму, он «дает урок», укоряя ее за излишнюю самостоятельность и за вопрос о том, какое оставила она впечатление⁸⁵.

Святитель строит учение о крестах, которые несет человек в своей христианской жизни и которые «рождаются один из другого», хотя и «неразлучны до гроба». Есть крест внешний, ибо «на плечах лежит» — «скорби, беды, лишения, болезни. нападки, напраслины». Есть крест внутренний — «самоотвержение с самоумерщвлением». Есть крест «духовный, Божий, или Божественный — распятие по воле Божией»⁸⁶.

Святитель Игнатий, ставя всегда перед духовными дочерьми евангельские примеры, желает им стяжать «мытарево смирение», ибо сердце сокрушенное и смиренное Господь не уничижит. Постоянное само-

укорение, обличение перед собой своего немощного произволения — вот путь, на котором смиряющийся обвинит и осудить себя, а Бог его «оправдает и помилует»⁸⁷.

«Я утешился, увидевши из письма вашего, что вы уже не так умны, как были прежде», — с назиданием пишет святитель Игнатий инокине. «А что пишу к вам так откровенно, то из этого можете видеть, как я к вам близок сердцем моим и как искренно желаю вам преуспеяния о Господе»⁸⁸.

Святитель Игнатий очень высоко ставил жизнь по совету и большое значение уделял откровению монахами помыслов старцу. Одной из своих духовных дочерей, предлагая часто и искренне открываться ее старице, владыка писал: «При решительном откровении согрешений делами, словами и помышлениями можно в один год преуспеть более, нежели при посредстве других подвигов, самых многотрудных, в течение десяти лет. Оттого враг и борет так сильно против этого спасительного делания»⁸⁹.

7. Мир в душе

О стяжании мира в душе говорят все старцы, но несколько по-разному.

Преподобный Макарий видит мир душевный и успокоение в смирении. Недостаток этого обнаруживается прикосновением страстных помыслов и «движение в них сердца», которое показывает внутреннее устроение человека, согласующееся с вражьими при-логами⁹⁰. Он всегда желает своим дочерям быть «мирными и спокойными», и здесь же указывает путь к этому: заниматься самоукорением, считать себя «последнейшими всех». Тогда и любая укоризна вос-примется безболезненно⁹¹.

Святитель Феофан советует «установиться в сердце пред лицем Бога и стоять так неотступно». Самое лучшее состояние сердца, по его опыту, это «тяготение внутрь», «для сопребывания с Господом». Когда это будет, все остальное придет в устроение «само собою», все внешнее отойдет и останется «Бог в душе и душа в Боге». Он даже советует одной из дочерей ради этого молитвенного настроения держаться уединения в келье, как в могиле. А из кельи построить «лестницу на небо», восхождение по которой следует полагать в своем сердце, с ограждением и от земной суеты, и от духов злобы⁹².

8. Вера

Вера во Христа, как указывают в своих советах все старцы, является основой и несения немощей и скорбей, и борьбы с искушениями и страстями. Только вера, что Господь возьмет на Себя вся тяжкое бремя, и является единственным верным укреплением и истинной силой христианина.

Святитель Игнатий только в вере видит успокоение мятежного человеческого духа: «Вера… вводит в покой духовный», — писал святитель в своих письмах о высотах духа людей, достигших чистого бого-созерцания. «Вошедшие в этот покой, почивают прохладно, насладительно на роскошно постланных драгоценных одрах боговидения»⁹³.

9. Любовь

Венцом духовного преуспеяния является стяжание любви — того самого совершенного чувства, без которого, согласно святому апостолу Павлу, ничего не значат все добродетели и дарования и то единственное, что «никогда не перестает» (1 Кор. 13:1-12).

«Любовь без смирения не может быть прочна и тверда, — пишет старец Макарий двум своим близким духовным сестрам, живущим в монастыре. — Я заметил в письмах ваших: обе вы лишались мира, каждая в свою очередь ни от чего другого, как от самолюбия; а уже смирению тут не только места не было, но и далеко отгонялось». «Не смущайтеся и о том, — пишет он в своих письмах дальше, — что подвижутся в вас страсти: надобно, чтобы была работа и труд; покой рано иметь, он еще не приобретен; все, что скоро и без труда приобретается, непрочно бывает»⁹⁴.

Святитель Игнатий, основываясь на учении святых отцов, выделяет любовь двух родов: естественную и евангельскую, или «о Христе»⁹⁵. Естественная дана человеку при сотворении, потому она есть у каждого, хотя и повреждена грехопадением прародителей. Но Христос, «исцеляющий чудесным образом все наши недуги дивным образом, исцеляет и поврежденную любовь». Но Христос не просто восстанавливает все то, что было до грехопадения, — Он «возводит любовь на высочайшую степень горячности, дарует ей чистоту, духовность, святыню» и заповедует любить в человеках Себя — Господа. Таким образом, пламенем любви о Христе погашается «нестройный, дымный пламень плотской любви — любви смешанной, составленной из мечтательного, несуществующего наслаждения и жестокого, убийственного мучения⁹⁶.

Заключение

Почему так важно духовное руководство для возрастания в духовной жизни и, в итоге, для спасения? В чем особенность этого учительства? Прежде всего, старцы сотворили внутри себя нового человека, живущего по законам великой благодати христианской. Человека смиренного и радующегося Христу, человека любящего, не боящегося внешних ограничений. Такого же нового внутреннего человека, не определенного житейским, старцы творили и во всех приходящих к ним. Иногда они меняли судьбу у одних, иногда, напротив, оставляли все внешнее без изменения. Старцы помогали приходящим к ним духовным детям сделаться сосудами благодати Божи-ей, принять новое содержание, которое человеку малоопытному трудно понять, различить, определить. В этом образе руководства, в этом глубоком проникновении в судьбу человека, в этой радости о Господе предающихся в руководство старцу душ, в их преданности, доверии и радости обретается особенность русского старчества.

Старцы сами признавали себя служителями этих душ, как об этом писал в одном из писем святитель Игнатий: «Вы желаете соделаться моею дщерью? Я в восторге духа, взирая на сонм духовных чад моих, которых несмь достоин называться отцом, но рабом, — говорю душе моей: «возвеселись, неплоды не рождающая, возгласи и возопий, не чревоболевшая, яко многи чада пустыя, паче нежели имущия мужа»»⁹⁷. Но какая власть может быть у служителя? Это великая власть отеческой любви. Незримая созерцательная жизнь старцев, усвоившаяся ими на пути их собственного отсечения воли и послушания старцу, духовному отцу.

Русское старчество по своему смирению не привыкло открывать свой внутренний мир, свои высочайшие видения и откровения, но обнаруживает себя в письмах и даже в малых строках. Письма старцев приобщают нас к великому духовному наследию Церкви — и словесному, и опытному, — помогая на нашем духовном пути. Слова и образы святоотеческих поучений и наставлений не просто перелагались старцами на язык, понятный их современникам, но переживались вместе с ними, и потому были и есть в полном смысле этого слова душеспасительными.

Следует отметить и особую эпоху, в которую жили те старцы, о которых говорилось выше. XIX веку последовал ХХ век, век великого гонения на веру в России. И русские старцы, словно предчувствуя грядущие скорби, отдавали себя на служение миру. Укрепленная старчеством Русская Православная Церковь вошла в годы гонений, преодолела их и дополнила сонм святых преподобных и святителей сонмом святых новомучеников.

Письма старцев — всегда живой отклик на реальную жизнь их чад, ответы на конкретные духовные вопросы и проблемы того или иного человека. Для каждого духовного чада они искали свой путь, находили, открывали, объясняли, выявляли его сущий первообраз, вникали в непостижимую тайну того, что вложил Творец и Создатель в каждую душу.

Но несмотря на разность подхода, конкретных советов, они составляют некоторое единство, а иногда совпадают почти дословно. И это объяснимо, ибо исходят они из единого опыта церковного, которому они были причастны, даже если не обладают им полностью. Советы, даваемые старцами, задавали камертон в духовной жизни, ориентир на пути спасения, к Истине, ибо их устами говорила Церковь.

Примечания

¹ Василий Великий. Увещание новопоступившим (см. любое издание).

² Трифон (Туркестанов), митр. Древнехристианские и оптинские старцы. М., 1996. С. 21.

³ Николай (Чуфаровский), еп. Пастырство монастырское, или старчество // Альфа и Омега. 1999. № 2. С. 173-184.

⁴ Собрание писем Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к монашествующим. Вып. 1, 2. Сергиев Посад, 190₅8. С. 92-93.

⁵ См.: Жизнеописание епископа Игнатия Брянчанино-ва, составленное его ближайшими учениками, и письма Преосвященнейшего к близким ему лицам. СПб., 1881. С. 1-144; Сочинения епископа Игнатия Брянчанинова. Т. 4. Письма к мирянам. СПб., 1905; Письма епископа Игнатия (Брянчанинова) к разным лицам. Вып. 1. Сергиев Посад, 1913; Письма аскета (из переписки архим. Игнатия Брянчанинова с С. Д. Нечаевым) // Христианское чтение. Вып. 3. Май-Июнь. 1895. С. 553-595; Игнатий (Брянчанинов), еп. Собрание сочинений в 7 т. Т. 7: Письма. М., 1993; Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма о подвижнической жизни. (555 писем из собрания игумена Марка (Лозинского)). Paris; М., 1996.

⁶ См.: Собрание писем святителя Феофана в 8 вып. М., 1901 (переизд.: Псково-Печерская Успенская Лавра; М., 1994).

⁷ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария к монашествующим. М., 1862. переизд.: СПб., 1994. Отделение второе. Письма к монахиням. Письмо № 161 от 24 декабря 1849 г.

⁸ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письма № 24, 25. С. 31-32.

⁹ Там же. Письмо № 51. С. 71.

¹⁰ Там же. Письмо № 30. С. 33.

¹¹ Там же. Письмо № 4. С. 11-12.

¹² Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 58.

¹³ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 96. С.

¹⁴ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо № 5. С. 13.

¹⁵ Там же. Ссылка на 4-ю ступень «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника.

¹⁶ Там же. С. 14.

¹⁷ Там же. Письмо № 7. С. 16.

¹⁸ Там же. Письмо № 49. С. 69.

¹⁹ Там же. Письмо № 44. С. 62.

²⁰ Цит. по: там же. Письмо № 44. С. 62.

²¹ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. Письмо № 164 от 4 мая 1849 г. С. 287.

²² Там же.

²³ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №

29. С. 33.

²⁴ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 97. С. 119.

²⁵ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо № 45. С. 63.

²⁶ Там же. Письмо № 45. С. 63.

²⁷ Там же. Письмо № 46. С. 65.

²⁸ Там же. Письмо № 23. С. 31.

²⁹ Там же. Письмо № 64. С. 104.

³⁰ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 85

³¹ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 92. С. 111; № 96. С. 117 и др.

³² Там же.

³³ От слова «лесть».

³⁴ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №

47. С. 66-67.

³⁵ Там же. Письмо № 19. С. 29.

³⁶ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 96. С. 117.

³⁷ Там же. Письмо № 97. С. 118-119.

³⁸ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо № 47. С. 65.

³⁹ Там же. С. 66.

⁴⁰ Там же. Письмо № 70. С. 97.

⁴¹ Там же. Письмо № 48. С. 67. Ср.: Там же. Письмо № 5. С. 14.

⁴² Там же. Письмо № 3. С. 8-9.

⁴³ Там же. Письмо № 7. С. 16.

⁴⁴ Там же. Письмо № 47. С. 66.

⁴⁵ Там же. Письмо № 45. С. 63.

⁴⁶ Там же. Письмо № 62. С. 103.

⁴⁷ Там же. Письмо № 61. С. 102.

⁴⁸ Там же. С. 102-103.

⁴⁹ Там же. Письмо № 63. С. 92-93..

⁵⁰ Там же. Письмо № 71. С. 97 и др..

⁵¹ Там же. Письмо № 69-74. С. 96-99.

⁵² Там же. Письмо № 73. С. 98.

⁵³ Там же. С. 99.

⁵⁴ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 81. С. 109.

⁵⁵ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №

12. С. 22.

⁵⁶ Там же.

⁵⁷ Там же.

⁵⁸ Там же. С. 23.

⁵⁹ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 58

⁶⁰ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 81. С. 109.

⁶¹ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №83. С. 104.

⁶² Там же. Письмо № 15. С. 26.

⁶³ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 197.

⁶⁴ Там же. С. 486.

⁶⁵ Там же. С. 192.

⁶⁶ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 81. С. 107.

⁶⁷ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №12. С. 23.

⁶⁸ Там же. Письмо № 53. С. 73.

⁶⁹ Там же. Письмо № 20. С. 30.

⁷⁰ Там же. Письмо № 18. С. 28.

⁷¹ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 97. С. 118.

⁷² Там же.

⁷³ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 81. С. 109.

⁷⁴ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №77. С. 100.

⁷⁵ Там же. Письмо № 12. С. 23.

⁷⁶ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 478-479.

⁷⁷ Там же. Письмо № 191. С. 481-482.

⁷⁸ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №78. С. 101.

⁷⁹ Там же. Письмо № 53. С. 73.

⁸⁰ Там же. Письмо № 56. С. 75.

⁸¹ Цит. по: там же. Письмо № 5. С. 13.

⁸² Там же. Письмо № 45. С. 63.

⁸³ Там же.

⁸⁴ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 20-21.

⁸⁵ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 80. С. 106-108.

⁸⁶ Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 96. С.115-116.

⁸⁷ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо №18. С. 28-29.

⁸⁸ Там же. Письмо № 45. С. 63.

⁸⁹ Там же. Письмо № 74. С. 99.

⁹⁰ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 263.

⁹¹ Там же. С. 282.

⁹² Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Собрание писем. Выпуск VI. Письмо № 97. С. 119.

⁹³ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо № 3.С. ₉₄9.

⁹⁴ Собрание писем блаженныя памяти оптинского старца Макария. С. 35.

⁹⁵ Игнатий (Брянчанинов), еп. Письма. Письмо № 3.С. 9.

⁹⁶ Там же.

⁹⁷ Там же.