Протоиерей Александр Паничкин

Церковь в годы правления императрицы Елизаветы Петровны

стремление части иерархов восстановить каноническую форму правления в Русской Церкви

При вступлении на престол Елизаветы Петровны в со­став Святейшего Синода входили 5 архиереев: Амвросий (Юш­кевич) — первенствующий член Синода, архиепископ Новго­родский; Арсений (Мацеевич), митрополит Ростовский; Сте­фан (Калиновский), епископ Псковский; Симеон (Тихомиров), епископ Суздальский и Митрофан (Слотвинский), епископ Тверской.

Амвросий (Юшкевич), архиепископ Новгородский, был родом из Малороссии. В 1723 году он окончил Киевскую ака­демию и позже преподавал в ней. В 1732-1734 годах был архи­мандритом Свято-Духовского Виленского монастыря, в 1734­м назначен архимандритом Московского Симонова монасты­ря и членом Святейшего Синода¹. 2 февраля 1736 года архи­мандрит Амвросий был хиротонисан во епископа Вологодско­го, но, будучи членом Синода, проживал в Петербурге². 29 мая 1736 года он был переведен на Новгородскую кафедру и стал первенствующим членом Синода. В 1740 году Анна Леополь­довна по низложении Борона объявила себя правительницей при сыне, младенце-императоре Иоанне VI. Плохо ориентиро­вавшаяся в церковных делах, управление Церковью она всеце­ло возложила на архиепископа Амвросия. Так как должность обер-прокурора была в то время вакантной, он сам докладывал дела правительнице, которая советовалась с ним и по светским делам, даже по таким важным, как о наследовании престола³. По своей честности и непринадлежности к какой-нибудь из дворцовых партий он не только не пострадал при происшед­шем в 1741 году дворцовом перевороте, но, удержавшись на своем месте, сумел приобрести влияние на императрицу Ели­завету Петровну. При ней архиепископ Амвросий так же часто бывал при дворе, принимал деятельное участие в подготовке предстоящей коронации и, как и ранее, печаловался за невин­ных узников. (Так, при Анне Леопольдовне он содействовал освобождению епископа Феофилакта Тверского)⁴. Архиепис­коп Амвросий подбирал себе деятельных и честных сотрудни­ков. Одним из них был выдвинутый им на епископскую кафед­ру Арсений Мацеевич, ставший главным инициатором реформ церковного управления. Архиепископ Амвросий скончался 17 мая 1745 года в Петербурге и погребен в Новгородском Антониевом монастыре.

Арсений (в миру Александр Мацеевич) родился в 1696 году в городе Владимире на Волыни в семье униатского свя­щенника. Первоначальное образование он получил в униатс­ких школах Владимира и Львова. В 1715 году он порвал с уни­ей и поступил в Киевскую академию, а через год принял мона­шеский постриг. По окончании Академии в 1726 году он в сане иеромонаха состоял в должности проповедника при Чернигов­ской кафедре, а затем по вызову Тобольского митрополита Антония (Стаховского) перешел в Тобольскую епархию, где стал проповедником и экзаменатором ставленников. В 1734—1736 годах он исполнял должность судового священника в эк­спедиции лейтенанта С.В. Муравьева, снаряженной с целью изучения устья Оби. По поводу объявления одним из участни­ков экспедиции «слова и дела» против ее начальника, иеромо­нах Арсений в числе других свидетелей был арестован и от­правлен в Петербург, где следствие установило его полную невиновность и непричастность к делу. По выходе на свободу он был в 1737 году прикомандирован к Синоду для производ­ства экзаменов и обучения ставленников. Здесь он имел дело преимущественно со ставленниками для Петербурга и окрест­ностей и успел познакомиться с печальным положением дел в этой области. В 1738 году Арсений был назначен законоучите­лем Кадетского корпуса. Успешным прохождением этих дол­жностей иеромонах Арсений обратил на себя внимание члена Синода, Новгородского архиепископа Амвросия, и тот стал да­вать ему ответственные поручения (увещание отступников от Православия, исправление службы на день Полтавской победы), а в 1740 году выдвинул его на Тобольскую кафедру. Он был рукоположен во епископа 15 марта 1740 года архиепископом Амвросием и епископом Псковским Стефаном (Калиновским).

Лично знакомый с Елизаветой Петровной, митрополит Арсений после ее воцарения становится членом Святейшего Синода. 28 мая 1742 года он был переведен на Ростовскую ка­федру. Воспитанный в духе римско-католической школы, Ар­сений был приверженцем идеи самостоятельности Церкви и протестовал против полного подчинения ее светской власти. Он был строгим канонистом. Синодальная система, епархии, управляемые не епископоми, а полумирскими учреждениями, он не мог примирить со своей совестью. Всю жизнь он был ярым приверженцем принципа неотчуждаемости от Церкви имений, за что впоследствии и пострадал. В апреле 1763 года Арсений был за «предерзостные представления» в Синод от­носительно отнятия церковных имений лишен сана и сослан в Николаевский Карельский монастырь Архангельской епархии. В 1768 году он за противоправительственные разговоры с мо­нахами был отправлен в одиночное заключение в Ревельскую крепость, где и умер 28 февраля 1772 года.

В начале елизаветинского царствования его убеждения принимались в высших кругах благосклонно, он стал одним из ближайших советников императрицы по церковным делам и обретал все большее влияние на ход этих дел. Во всех начинани­ях Арсений преследует лишь цели, идущие на благо Церкви⁵.

Первые шаги, сделанные архиепископом Амвросием и митрополитом Арсением в отношении церковной реформы, выразившиеся в подаче императрице 15 апреля 1742 года док­лада о «благочинии церковном», имели далекую перспективу. Темой этого доклада явился разбор 9-го члена Символа веры и пространное рассуждение о Церкви, а также и епископах как о преемниках апостольских. Синодальная форма управления подвергается в этом докладе самой жестокой критике:

Тот Синод верстается с ветхозаветным церкви иеруса­лимской синодом, или синедрионом, а попросту растолковав­ши, что есть ветхозаветной церкви Синод, точно синагога жи­довская, которая после Христа распяла, и в Новом Завете Цер­кви Христовой отнюдь не потребна, понеже Христос, или уже довольно показашеся, не по ветхозаконному, как священство, так и чиноположение священства и духовного правления в Церкви своей Апостольской сделал и утвердил? Вторая при­чина: образец Синода — Ареопаг в Афинах, гражданский суд, который и духовному отнюдь не приличествует, разве апро­бировать мнение протестантское, которые, священства не име- ючи, между священными и несвященными, между духовными и мирскими разни не делают, и по всему видеть, что тот автор, который трудился в сочинении оного Духовного Регламента, не иного был духа, только разве протестантского или чуть еще не горшего, понеже не стыдился во образец духовного прав­ления жидовских синагог и афинейских идолослужителей су­дей приводить, а Христа и апостолов, или Вселенских Собо­ров, ниже словом коснулся, ни напамятовал⁶.

Особо резко выделяется положение дел в бывшей патриар­шей области, в частности в Московской епархии, управляемой Кол­легией экономии и указывается на полную неканоничностъ этого:

Удивительная вещь: чем тая епархия патриаршая согре­шила? Последние городы и епархии имеют своего архиерея, а сия оставлена без настоящего пастыря, и отсюда чужим архи­ереем, который судом только ея знают, а к хиротонии или по­священию не одолжаются, понеже свои епархии имеют. А наи­паче отдана Коллегии экономии в правление, которая разве керженцам и олонцам может посвящение производить и бла­гословение преподавать⁷.

Авторы после критики переходят к практическим пред­ложениям и предлагают императрице два варианта. Первый — восстановление вместо Синода Первоиерарха Русской Церкви с титулом Патриарха или Митрополита:

Кажется, ничто же таково следует, как ее первейшее, освободить Церковь Божию от нападок и грабительств, эко- номиею производимых, сделать и обновить по прежнему пре­стол патриарший на Москве, по правилам святым, или поне митрополита, как было от начала принятия веры в России⁸.

Второй вариант предполагал такую реформу Синода, при которой президентом его был бы первенствующий в Русской Церкви архиерей с титулом Московского и Петербургского:

А ежели трудно покажется, по регламенту, титлы сино­дальной оставлять, духовному, то Синод хотя и сделать, однако дабы был, хотя по малой форме, священнослужения Церкви со­борной, апостольской сообразен, сиречь имеющий в себе прези­дента первоначального архиерея, не иного кого, точию Московс­кого, титулующегося Московским и Петербургским, вице-пре­зидента: первого — Новгородского архиерея, второго вице-пре­зидента какого-нибудь архиерея, близ Москвы обретающегося⁹.

Благоволившая Церкви Елизавета, однако, не пошла на такой шаг, как отмена столь удобного для подчинения Церкви государству учреждения, как Синод, и даже не согласилась на второе предложение касательно президента Синода — епархи­ального архиерея бывшей Патриаршей области, тем более что этот доклад был встречен при обсуждении его не только светс­кими чиновниками, но и «духовной братией» с враждой и не­годованием. 9 июля 1742 года императрица дала свое согласие лишь на открытие двух самостоятельных кафедр в Москве и Петербурге, кроме того, она поручала архиепископу Амвро­сию и митрополиту Арсению «представить к произведению на степени архиерейские в праздные епархии достойных канди­датов», что они и выполнили. В Петербургскую епархию они рекомендовали преосвященного митрополита Никодима¹⁰, а также представили некоторые свои соображения относитель­но титула и способа содержания иерархов новооткрывающихся епархий. Так, они предлагают:

А Петербургскому архиерею именоваться Санкт-Петер­бургским и Шлиссельбургским, понеже Шлиссельбург первая крепость в примори, взятая превеликими трудами и преслав- ного победою Державного Вашего Величества Родителя, Го­сударя Императора Петра Великого¹¹.

Этим двум архиереям также принадлежит и мысль о со­единении с должностью Петербургского архиерея и настоятель­ства в Александро-Невском монастыре, который управлялся епископами только иноепархиальнымиа (в момент открытия епархии он управлялся епископом Псковским Стефаном). Это совместительство объясняется преимущественно причинами экономическими, и они рекомендуют этот способ соединения в одном лице иерарха и архимандрита также и для других епар­хий (для Костромской и Пензенской).

Основание Санкт-Петербургской епархии

Осуществление предложений митрополита Арсения и архиепископа Амвросия касательно открытия новых епархий не заставило себя долго ждать. Вышедший 1 сентября 1742 года именной указ содержал в себе навеянные ими обоснования о необходимости открытия епархии и реализацию их предложе­ний касательно кандидата на кафедру и его титула.

Хотя в Регламенте Духовном, в третьей части, в восьмом артикуле, положено Святейшему Синоду все дела, которые к суду патриаршему подлежали, управлять между которыми де­лами обретаются монастыри и церкви, в разных местах госу­дарства нашего обретающиеся, собственно патриаршей власти принадлежащие, которые ныне называются синодального ве­домства, но понеже усмотрели мы, что оные синодального ве­домства монастыри и церкви без собственного архиерея в цер­ковных делах довольно надзирания не имеют, того ради для повелеваем, чтобы оные синодальной области церкви управля­емы были от собственного архиерея к чему определяем ныне Иосифа, епископа Белорусского¹², которому писаться Москов­ским и Владимирским, и быть особливой Московской епархии. Тако повелеваем быть собственному же в Санкт-Петербурге архиерею и к тому определяем Никодима, епископа Черниговс­кого, и писаться ему Санкт-Петербургским и Шлиссельбургс- ким, и притом быть архимандритом в Невском монастыре и жить во оном и быть особливой епархии Санкт-Петербургской¹³.

Приведение в жизнь Елизаветой Петровной той части указа, которая касалась открытия Петербургской епархии, осу­ществилось гораздо ранее, чем относившейся к Московской. В ноябре оба архиерея вновь подают императрице всеподданней­шее предложение о назначении в Москву архиерея и о злоупот­реблениях в Коллегии экономии, в котором указывают, что архиерей Петербургский «не в противность оному Духовному Регламенту, по именному указу устроен»¹⁴. 13 сентября состо­ялось определение Синода — объявить преосвященному Ни­кодиму о его назначении на кафедру¹⁵.

29 сентября Санкт-Петербургским духовным правлени­ем был получен из Синода указ об открытии епархии и пред­писание о поминовении епископа за богослужением.

В Санкт-Петербургских и прочих тоя епархии в церков­ных в священнослужении имя епархиального архиерея преос­вященного Никодима, епископа Санкт-Петербургского и Шлиссельбургского и архимандрита Александро-Невского мо­настыря возносить по церковному положению¹⁶.

Епископ Никодим выехал из Москвы в середине октября и в самом начале ноября прибыл в Петербург. Путевые расходы епископа были поделены между приходскими храмами (2/3) и монастырем (1/3). 7 ноября он уже вступил в управление епар­хией, в связи с чем был уволен чередной архиерей, вологодс­кий епископ Пимен¹⁷.

Как самый опыт открытия, так и встреча вновь прибыв­шего епископа не были ознаменованы теми торжественными богослужениями и церемониями, которые имели место в ту же эпоху при встрече и настоловании архиереев в других епархи­ях. Так, митрополит Арсений при вступлении в Ростов был встречен пятью пушечными залпами. Он въехал в Ростов в зо­лоченой карете, в сопровождении конных дворян. У ворот го­рода его встретило духовенство и знать. В воротах служился молебен. Затем ему преподнесли хлеб и соль. Аналогичным образом, с торжеством, встречали в Холмогорах архиепископа Афанасия. Чересчур скромная встреча столичного архиерея говорила о незначительности его положения в столице, где его личность заслонялась наличием здесь не только императорс­кого двора, но и постоянным проживанием стоявших выше его синодальных членов. Архиепископ Новгородский Амвросий постоянно проживал в столице в своем собственном доме на Малой Морской, купленном им у бывшего Невского архиман­дрита Петра (Смелича).

Статус епархии

Переименование вновь назначенного столичного архи­ерея из митрополита (это титул преосвященной Никодим но­сил по Тобольской кафедре, на которую был назначен, но не смог выехать) во епископа (в указе от 1 сентября 1742 он «по­литично» именуется по ранее занимаемой им кафедре еписко­пом Черниговским, чтобы ни словом не обмолвиться о присво­енном ему Синодом титуле) не представляло собой ничего нео­бычного для первой половины XVIII века, о чем уже говори­лось выше. Но такое умаление чести столичного иерарха явно не соответствовало церковной традиции.

Причиной этого странного факта была и боязнь правитель­ства «высоты» столичного иерарха, его высокий титул был не­желателен и пребывавшим в Петербурге членам Синода. Воп­рос о степени Петербургской епархии в течение целого ряда лет был предметом долгих дебатов и обсуждений. При определении степеней новооткрытых епархий Святейший Синод предлагал дать Московской епархии первую степень, а Санкт-Петербургс­кой вторую, но Елизавета в ноябре 1742 года назначила Москов­ской третью, а Санкт-Петербургской — четвертую степень¹⁸.

Но в степенях епархий еще долгое время продолжала оставаться путаница. Доклады Синода в течение 20 лет изощ­рялись в комбинациях епархиальных соотношений, указывая на финансовые, исторические и иные значения епархий (про­ект 1748 года ставил Петербургскую епархию на 2-е место, а 1767 года — на 3-е), пока Екатерина II не указала быть епархи­ям по классам и Петербургская епархия не получила 3-е место в 1-м классе¹⁹.

На протяжении изучаемого отрезка времени изменяется положение столичного иерарха. Только первый ее иерарх но­сил скромный титул епископа, второй «чести ради царствую­щего града» делается архиепископом, а третий приобретает звание члена Святейшего Синода и ему по именному указу от 17 июля 1750 года повелевается занимать второе место по Нов­городском архиерее²⁰.

География новой епархии

При учреждении в Санкт-Петербурге епископской кафед­ры в ее состав вошла та территория, которая была подведом­ственна Духовному Правлению. По территории она была наи­меньшей из всех великорусских епархий. Она совпадала с дву­мя провинциями по гражданско-административному делению: Санкт-Петербургской и Выборгской.

К первой относились следующие города с уездами: 1. Санкт-Петербург. 2. Кронштадт. 3. Шлиссельбург. 4. Ямбург. 5. Копорье.

Кроме того, в состав Санкт-Петербургской епархии вхо­дил еще находившийся на территории Швеции Либелицкий погост, приход, который составляли 150 «венцов» (т. е. семей) православных карел, куда по просьбе шведского посланника был определен священник.

С юга и запада Петербургская епархия граничила с Псков­ской (в состав последней входил Гдов), а с юго-востока и вос­тока с Новгородской (в ее состав входили Луга, Новая Ладога, Каргополь), на севере она граничила со Швецией.

Статистика новой епархии

Население вновь открытой епархии не было сплошь пра­вославным. Среди сельского населения было много лютеран, имевших свои кирхи. Так, в Выборгском уезде был всего лишь один православный приход. Инославное духовенство не всегда дружелюбно относилось к православному, наблюдались факты открыто выражаемой неприязни. Пастор Тюрис-кирхи, что в 4-х км от Ораниенбаума, в 1741 году бил «смертельно» священника Ораниенбаумской церкви Фоку Федотова и ограбил его «пожит­ки»²¹. По численности православного населения и количеству церквей Петербургская епархия значительно уступала большин­ству русских епархий, о чем свидетельствует относящаяся к 1740­1742 годам статистическая таблица, приведенная в журнале «Странник» за 1868 год в статье священника М. Архангельского «Преосвященный Никодим, первый епископ Санкт-Петербург­ский» (1 том, с. 15-16; см. табл. 1).

На протяжении изучаемого отрезка времени количество приходов на территории епархии резко не увеличилось, так, в 1762 году насчитывалось (за исключением домовых) 120 церк­вей:

Санкт-Петербургская губерния:

1.  Санкт-Петербургский уезд — 70 церквей.
2.  Кронштадтский уезд — 6 церквей.
3.  Шлиссельбургский уезд — 9 церквей.
4.  Копорский уезд — 20 церквей.
5.  Ямбургский уезд — 7 церквей.

Выборгская губерния:

1.  Выборг — 5 церквей.
2.  Вильманштранд — 1 церковь.
3.  Нейшлот — 1 церковь.
4.  Фридрихсгам — 1 церковь²².

Таблица №1. Сведения о числе храмов и прихожан Санкт-Петербургской епархии

Название города и уезда	Церквейприходских	С соборами и домовыми храмами	Домов	Жителейвсего	Духовныхвсего
Петербург	29	45	4816	52319	332
Петербургский уезд	15	—	1927	12375	118
Кронштадский заказ.	6	—	439	15937	62
Шлиссельбург	1	—	354	1605	21
Шлиссельбургский уезд	5	—	693	3307	50
Ямбург	1	—	222	1280	13
Ямбургский уезд	5	—	1198	9146	49
Копорье	2	—	581	4202	20
Копорский уезд	13	—	3184	21243	111
Выборг	1	—	Нет свед.	4969	11
Выборгский уезд	1	—	37	153	5
Всего по епархии	95	116	13451	127163	945

Церковь в годы правления…

Однако за это время население столицы почти что удво­илось²³. В отношении численности духовенства Санкт-Петер­бургская епархия также уступала другим епархиям (см. табл.).

По утвержденному Синодом штату духовенства на 1743 год по Санкт-Петербургской епархии полагалось быть 8 про­топопам, 2 ключарям, 137 попам, 1 протодиакону, 31 диакону, 139 дьячкам и 139 пономарям²⁴.

О фактическом наличии духовенства свидетельствует нижеприведенная таблица.

 

Таблица №2. Количество духовенства в 1743 году при донесении 15 июля распределялось по городам и уездам следующим образом

Прото- попов Клю-чарей  Попов Прото-диаконов  Диаконов Дьяч-ков Поно-марей 1. Петербург 4 2 52 1 20 28 19 2. Петербург. уезд — — 20 — 3 13 7 3. Шлиссель­- бург 1 2 1 2 4. Шлиссель- бургский уезд 6 6 4 5. Кронштадт 1 — 8 — 4 4 1 6. Ямбург 1 — 1 — 1 1 1 7. Ямбургский — — 6 — — 4 5 уезд8. Копорье — — 3 — 1 — 2 9. Копорский уезд — — 13 — — 10 9 10. Выборг 1 — 2 — 1 2 1 11. Выборгс­- кий уезд — — 2 — — — 1 Итого 8 2 115 1 31 68 52

 

Несмотря на то, что епархия в отношении укомплектова­ния находилась в сравнительно благополучных условиях по сравнению с другими (так она была освобождена от разбора «изменных» церковников в солдаты), на протяжении изучае­мого периода систематически наблюдался некомплект духовенства. Так в епархии в 1743 году не хватало 22 священников, 64 дьячков и 87 пономарей. В 1744 году не хватало 20 священ­ников, 41 дьячка и 78 пономарей²⁵.

В 1769 году (при наличии 186 церквей) не хватало 8 свя­щенников, 53 диаконов и 154 причетников²⁶.

Кроме находившегося на территории епархии духовенства, Санкт-Петербургскому епископу были подведомственны еще и причты заграничных церквей. Ко времени управления епархией преосвященным Сильвестром заграничные церкви были при посольствах в Лондоне, Париже, Стокгольме, Копенгагене, Гам­бурге. Духовенство и причетники в заграничные церкви посы­лались преимущественно из образованных, из Санкт-Петербур­гской епархии. Так, в Стокгольм в 1746 году был послан свя­щенник Исаакиевского собора А. Львов. А псаломщиками и цер­ковнослужителями в заграничные церкви назначалась студенты семинарий по особой рекомендации ректора.

Расширение Петербургской епархии

До учреждения штатов 1764 года территория Санкт-Пе­тербургской епархии незначительно увеличивалась за счет но­вых русских завоеваний. Так, после поражения Швеции по Абовскому договору (16 июня 1743 г.) к России отошли города Фридрихсгам, Вильманштрандт и Нейшлодт с прилегающими территориями. В 1744 году была учреждена Выборгская губер­ния, в состав которой входили провинции Кюменогорская и Кексгольмская. В церковном отношении эта губерния вошла в состав Санкт-Петербургской епархии. Но во вновь присоеди­ненных местностях население было почти сплошь лютеранс­ким. Православными были лишь прибывшие сюда из России военные, отчего в Вильманштрандте, Фридрихсгаме и Нейш- лодте было лишь по одной церкви, и те — полковые²⁷. Только 2 сельских прихода: Либелицкий и Иломайский были право­славными и имели церкви.

К Петербургской епархии за это время была приписана лишь одна мыза Раутуе с 92 православными душами (принадле­жала к приходу Тиуралу Новгородской епархии, что в 150 вер­стах, между тем как Александровская церковь Шлиссельбургс- кого уезда находилась в 23 верстах. Синодальным указом № 1429 от 16 июня 1755 года, по ходатайству владельца мызы генерал- адъютанта М. Яковлева была приписана к Санкт-Петербургс­кой епархии)²⁸. Более значительное расширение границ епархии произошло при установлении штатов в 1764 году, когда проис­ходил пересмотр границ всех русских епархий.

Увеличение населения Петербурга, все возрастающее его экономическое и политическое значение, вызвавшее тяготение к нему близлежащего населения, а также постепенное возвы­шение его иерарха — все это повлекло за собой и расширение пределов епархии. На основании утвержденного Екатериной II доклада Духовной комиссии от 29 мая 1764 года в Петербур­гскую епархию переведены были из Псковской епархии Ревель и Нарва, а из Новгородской — Старая и Новая Ладога, что по­влекло за собой довольно значительное увеличение числа при­ходов столичной епархии.

Статистика приходов выглядит следующим образом:

1.  Санкт-Петербург — 70 церквей (город с уездом).
2.  Ревель — 6 церквей.
3.  Выборг — 5 церквей.
4.  Кекгсгольм — 6 церквей.
5.  Нарва — 3 церкви.
6.  Шлиссельбург — 9 церквей.
7.  Кронштадт — 6 церквей.
8.  Ямбург — 7 церквей.
9.  Копорье — 20 церквей.
10.  Старая Ладога — 20 церквей11. Новая Ладога — 20 церквей
11.  Вильманштрандт — 1 церковь.
12.  Нейшлодт — 1 церковь.
13.  Фридрихсгам — 1 церковь.

Итого: 155 церквей²⁹.

24 сентября 1764 года указом № 205 к Петербургской епархии присоединен Иван-город (прежде Псковская епархия), в котором была одна церковь³⁰.

Теперь Петербургская епархия соответствовала по граж­данскому административному делению трем губерниям: Пе­тербургской, Выборгской и Ревельской.

Санкт-Петербургская епархия и штаты 1764 года

Введение новых штатов, принесшее значительное ущем­ление интересов большинства русских епархий, не только те­рявших вотчины, но и лишившихся очень многих приходив­ших в результате этого в запустение древних обителей, оказа­ло на не имевшую вотчин Петербургскую епархию (вотчины имел лишь Александро-Невский монастырь) благотворное вли­яние. Во-первых, епархия, как мы видели, значительно расши­рила свои границы за счет соседних, в соответствии с чем сто­личный иерарх получил 23 июня 1764 года титул архиеписко­па Санкт-Петербургского и Ревельского³¹.

Во-вторых, штаты 1764 года окончательно закрепляли высокое положение Петербургского архиерея, действительно соответствующее посту столичного иерарха. По этим штатам полагалось:

«1. Все великороссийские епархии расположить по 3 клас­сам, и из них, по благопристойности и достоинству санов, быть Новгородской, Московской и Санкт-Петербургской, итого 3 в первом»³².

По «синодальному рассуждению» о первенстве архиере­ев от 17 апреля 1767 года определялось: «.в первом классе 3 архиепископии, и поэтому в первом классе все равны»³³.

Штаты 1764 года не только упрочивали положение епар­хии в смысле чести, но и материально. Ранее жалованием обес­печивался только архиерей (Санкт-Петербургский епископ в 1745 году получал 1500 рублей в год, вдвое больше Московс­кого архиепископа, что объяснялось сравнительной дороговиз­ной жизни в столице³⁴), служители же архиерейского дома по­лучали содержание от Александро-Невского монастыря. По новым штатам Петербургский архиепископский дом был обес­печен в размере преимущественном (как и все дома членов Синода) перед другими епархиями. Из поступивших в распо­ряжение государства за счет полного обнищания многих древ­них монастырей колоссальных сумм, некоторая часть была истрачена Екатериной на внешнее благоустройство столицы. До сотни тысяч было выделено на постройку Александро-Не- вского монастыря. Значительная часть пошла на Петербургс­кий женский Смольный монастырь. Из этих же денег была по­строена богадельня на Смоленском кладбище.

Монахи некоторых, не только заштатных, но и штатных монастырей после 1764 года вынуждены были нищенствовать. Большая часть церковных средств была выдана придворной знати. На военные нужды пошло до 9 млн. рублей. Из этих средств 30 тыс. рублей было обещано за голову Пугачева. На монастырские же средства было построено здание Академии художеств и поставлен памятник Петру I на Сенатской площа­ди. Главной целью возведенных Екатериной II сооружений было ее желание «показать себя»³⁵.

Объединение Санкт-Петербургской епархии с Новгородской

В дальнейшем положение Санкт-Петербургского иерар­ха еще больше улучшается. 11 декабря 1767 года скончался первенствующий член Святейшего Синода митрополит Димит­рий (Сеченов). Новгородская епархия после этого в течение 7 лет оставалась вдовствующей. За отсутствием новгородского архиерея первое место в заседаниях Синода занял архиепис­коп Санкт-Петербургский, а с 1 января 1775 года произошло объединение Петербургской и Новгородской епархий под уп­равлением одного архиепископа Гавриила (Петрова), которой с этого времени получает титул Санкт-Петербургского и Нов­городского.

Неверно предполагать, что главной причиной объедине­ния была скудость средств Петербургской епархии. После вве­дения штатов этот вопрос отпал вовсе. Соединение епархий имело целью перенести преимущества Новгородской епархии, исторически древнейшей из Великорусских епархий (первый епископ Новгородский Иоаким Корсунянин прибыл в Новго­род в 992 г.), на Петербургскую. По титулу «Новгородский» столичный иерарх становился преемником целого ряда новго­родских святителей, ведших свое начало от времен Владимира Святого и имевших ряд отличительных преимуществ (право ношения крещатых риз — «полиставриона»). Это соединение в своем титуле новой столицы и одного из древнейших рус­ских городов обеспечивало архиепископу Гавриилу вполне зас­луженное и по его личным качествам первое место среди чле­нов Синода и русских иерархов.

Это соединение двух епархий под оморфом одного иерар­ха сохранялось более 100 лет, до 1892 года.

Примечания