Протоиерей Алексий Остапов

Визит Патриаршей делегации в Югославию в 1957 году

Многоуважаемому отцу протоиерею М. В. Зернову с чувством искреннего уважения подносит автор этих строк А. Остапов на память о поездке в Югославию.

15 июля, 1958 год

Этот очерк возник как дополнение к сухому и официаль­ному отчету о поездке в Югославию, напечатанному в 11 но­мере «Журнала Московской Патриархии»¹.

Автором того очерка, как и очерка о Болгарии², в какой- то степени являюсь я, хотя редакция «Журнала Московской Патриархии» и не захотела этого публично признать, не поме­стив моей подписи.

В настоящем очерке я хотел избежать официального тона и старался живо передать события и свои собственные пере­живания и наблюдения.

В гостях у сербской церкви

Снова путешествие, и снова я — член русской церков­ной делегации, сопровождающей Святейшего Патриарха Алек­сия. На этот раз мы направляемся в Югославию.

В прошлом году в Москве гостила делегация Сербской Православной Церкви³ во главе с Патриархом Викентием⁴.

Мы летим с ответным визитом Сербской Церкви. Неболь­шое время отделяет нас от поездки в Болгарию⁵, и снова под кры­лом самолета Балканы. На этот раз делегация имеет большее чис­ло членов — Патриарха сопровождает одиннадцать человек⁶.

11 октября 1957 года на Внуковском аэродроме прово­жали Святейшего Патриарха представители Патриархии⁷, Со­вета по делам Церкви⁸, Антиохийский митрополит Нифон⁹ с епископом Василием¹⁰, югославский посол¹¹ и др.

После посадки в Киеве самолет сделал остановку в Буда­пеште, где Святейшего Патриарха приветствовало православ­ное духовенство и группа верующих.

Святейший Патриарх не выходил из самолета и благо­словил отцов протоиереев в кабине самолета. Все остальные беседовали и пили кофе в зале аэровокзала. На летном поле самолеты с эмблемами стран Запада.

В лучах заходящего солнца самолет с нашей делегацией совершил посадку на аэродроме югославской столицы. Пере­лет прошел благополучно. Святейший Владыка бодр и споко­ен, остальные спутники, правда, немного утомлены многоча­совым перелетом, но все же выглядят бодро. Немного плохо чувствует себя отец протоиерей Д. Цветков¹², но это просто от утомления.

У небольшого здания аэровокзала толпа встречающих, белеет клобук главы Сербской Церкви.

Поддерживают Святейшего Владыку на трапе, щелкают затворы фотоаппаратов, первые приветствия, поцелуи, «Добро пожаловать!» — звучит неоднократно.

После непродолжительной беседы в холле аэропорта, где Патриархи и все встречающие и прибывшие сидели за низень­кими столиками, освещенные ярким светом кино-юпитеров и пили кофе, направились к машинам.

Я познакомился с несколькими сотрудниками Советского посольства, интересовавшимися церковной жизнью нашей стра­ны. Отец Александр (Лехно)¹³ на этот раз уступил место распо­рядителя багажа отцу архимандриту Пимену¹⁴, и я видел его фигуру, мелькавшую между носильщиками, раскладывающими наш багаж по машинам. Машин выстроилась целая вереница; я потерял своих, кто-то схватил меня за руку, и вот я уже вдыхаю запах кожаной обивки низкой спортивной машины.

Особое настроение охватывает тебя, когда ты въезжаешь в совсем не знакомый город в среде незнакомых людей, правда, очень дружелюбно улыбающихся и приветливо услужливых.

Строй наших машин стремительно понесся к городу. Аэродром находится в Зимуне. Это — городок невдалеке от столицы Югославии Белграда. Хорошая дорога, столбы с ори­гинальными лампами дневного света, яркие афиши: «Читайте Борбу», — это одна из главных газет. Вот железнодорожный тоннель, стройка большого дома и вдали, за каймой реки, на возвышении панорама большого города, на переднем плане высится колокольня, — это и есть Патриарший собор, — пояс­няет нам кто-то из сербов.

Переезжаем мост через реку Савву и попадаем в Белград.

Машины вливаются в оживленные многолюдные, пест­ро расцвеченные огнями реклам и ярко зияющими впадинами витрин, улицы. Впечатление большого европейского города. Большой контраст с мирными и полутихими софийскими ули­цами. Согласно программе, Патриарх с делегацией прибывает сразу в соборную церковь¹⁵, — это я знал, и меня удивила боль­шая толпа людей у входа в собор; головные машины с трудом приблизились к главному входу. Толпа бурно аплодировала вышедшим из машин Патриархам, с колокольни раздавались удары большого колокола, над входом развивался большой многоцветный стяг, под ноги бросали цветы.

В соборе мощно грянул хор. Внутренность большого со­бора совершенно свободна от колонн, это просторный зал со сводчатым потолком. Многоярусный иконостас со своеобразной картинной, я бы назвал, живописью. Большие хрустальные люстры, против Царских врат большое овальное возвышение, у иконостаса большие черные гробы с полуоткрытыми крышка­ми, у северной стены царское и патриаршее места в виде стасидий. Наш Святейший Патриарх прошел к Патриаршему месту.

Начался краткий молебен. Вокруг возвышения, на кото­ром стоял теперь диакон, расположились многочисленные ар­хиереи, монахи, солидные мужчины в темном, очевидно, про­фессора, юноши-студенты и многочисленное духовенство. Диакон произнес многолетие с дикирием и трикирием в руках.

Патриарх Викентий вышел из Царских врат в облачении и стал читать приветственное слово.

Я стал у иконостаса и рассматривал мощи, лежащие вбли­зи. Поверх парчового облачения, скрывающего тело и главу, лежали высохшие, но плотяные темно-коричневые руки, на этикетке, как в музеях, написано: «Св. цар. Лазар»¹⁶.

Почувствовав, что Патриарх Викентий заканчивает свое слово, я сбросил пальто на руки какому-то сербу, так как мне предстояло держать нашему Святейшему Патриарху папку с вложенным текстом. Святейший Патриарх Алексий воодушев­ленно и четко прочел свое содержательное приветствие. Два сербских иподиакона в стихарях стояли со свечами по сторо­нам облаченного в зеленую мантию Московского Патриарха.

Поистине историческая и незабываемая минута, доселе не­бывалая минута в истории Православия. Глава великой Русской Церкви с архипастырями и представителями своей Церкви отве­чает на братское приветствие Главы Сербской Церкви в кафед­ральном соборе Белграда, в центре сербской церковной жизни!

Возгласами «слава» и радостными улыбками провожала тысячная толпа братского сербского народа русского Патриар­ха и его спутников до дверей Патриархии, расположенной на­против собора; только узкая улица разделяет собор от Сербс­кой Патриархии.

На здании Патриархии — государственные флаги Совет­ского Союза и Федеративной Республики Югославии.

Всем членам делегации были приготовлены на трех эта­жах Патриархии удобные комнаты. Святейшему Владыке от­ведены целые покои.

Вносят наши чемоданы, услужливо показывают нам ком­наты. Моя небольшая комната была рядом с комнатой отца протоиерея Д. Цветкова. На столе букет цветов, бутылки вин, конфеты и даже папиросы. Из окна открывается вид на крыши Белграда. Виднеется на крыше одного дома реклама «Прута» (железная дорога).

После ужина — сон. Не верится, что этот день начался московским рассветом, а закончился ночью в Белграде.

По программе завтрак в 8 часов, и все собрались к этому времени в столовую. По окончании завтрака Патриархи бесе­довали в небольшой гостиной относительно программы пре­бывания.

Сегодня предстояло Патриарху с делегацией нанести целый ряд визитов официальными лицами Югославии.

Машины с нашей делегацией и сопровождающими на­правились в центр Белграда к зданию бывшего Королевского дворца; здесь находится Союзное исполнительное Вече Юго­славии¹⁷. У подъезда Патриарха встретил начальник протоко­ла. По широкой мягкой дорожке мы прошли через просторный дворцовый зал и вступили в ярко освещенную кинолампами комнату, где Патриарха встречал Александр Ранкович¹⁸. По­здоровавшись с ним, все сели на низкие диванчики. Между Ранковичем и Патриархом состоялась беседа, но это язык га­зет, просто шел разговор о впечатлениях, здоровье, о планах осмотра страны. Щелкали затворы фотокамер. Официанты при­несли вино; после черного кофе, поданного в крохотных чаш­ках, можно вставать с Ранковичем и целым рядом других вы­сокопоставленных лиц.

Затем нанесен был визит Сербскому Исполнительному вече. Здесь Патриарха и спутников принял председатель Веча Минич¹⁹, также после краткой беседы вино с гренками и чер­ный кофе.

Привлекающая внимание горожан колонна наших машин направилась к Городскому управлению Белграда; здесь был сделан визит председателю Управления Ойкичу. Порядок при­ема был тот же, что и в Вече. Только здесь все оставили свои подписи в книге почетных посетителей.

Заключительным визитом этого дня было посещение ре­зиденции Советского посольства, сам посол был в отсутствии, и принял Патриарха его заместитель. Резиденция посла утопа­ет в зелени. Сотрудники посольства много расспрашивали нас об устройстве и жизни Русской Церкви.

В час — обед в Патриархии. Столовая Патриархии—боль­шая продолговатая комната с окнами на реку Саву. Над боль­шим обеденным столом висят оригинальные темные люстры в виде большого венца, у стены массивный резной киот с изобра­жением сидящего на троне Христа.

Обедающих очень много, все оживленно беседуют. Обед обильный, официанты постоянно меняют тарелки и разносят блюда.

Святейший Владыка отдыхает у себя в покоях. Большая спальня Патриарха отделана черным деревом, окна задрапиро­ваны тяжелыми занавесями. Пол устлан толстым ковром, ря­дом великолепно оборудованная ванная комната.

К пяти часам все собрались в патриаршую церковь. Надо сказать, что здание Сербской Патриархии великолепно, боль­шой пятиэтажный дом со всеми удобствами, с множеством ком­нат, коридоров и переходов. Два лифта поднимают вас вплоть до плоской крыши, откуда открывается вид на город.

Большой купол венчает крестовую церковь, находящу­юся здесь же, в здании Патриархии. Церковь просторная, вы­сокая и светлая, расписана в стиле древних фресок, всё — ико­ностасы и киоты по стенам и стасадии темного дерева; у под­свечников на полу ящики с песком для свечей за умерших. Певцы на хорах. Пение очень своеобразное. Большое завыва­ние на манер греческого, очень непривычного для нашего уха. Служит отец Андрей, архимандрит, он здесь служит всегда.

Вечер, отдыхаем. Что-то занемог мой сосед по комнате отец Димитрий Цветков, вижу, что к нему прошел врач, а по­зднее и сам Сербский Патриарх.

Воскресное утро 13 октября было солнечным и теплым. Празднично гудели колокола патриаршего собора, сегодня здесь служит Московский Патриарх совместно с Сербским. Эта весть привлекла многочисленных молящихся в собор. И вот в 9 ча­сов утра Патриархи в полных облачениях и архиереи, встреча­емые духовенством, направились из Патриархии в собор.

Патриархам сослужило шесть епископов и четырнадцать священников. В алтаре, кроме того, находилось много архиере­ев, которые во время службы стояли даже на Горнем месте. Служ­ба прошла с некоторыми особенностями, принятыми в Сербс­кой Церкви. Здесь, как и в Болгарии, долго и заунывно поют «Господи, спаси благочестивые». Особенно непривычно пение.

По окончании службы, которая проходила в переполнен­ном народом соборе, Святейший Патриарх Алексий произнес слово к народу. Патриарх начал такими словами: «Мы имели сегодня большое утешение совершить Божественную литур­гию в этом прекрасном храме — святыне вашего города, с воз­любленным Главою Сербской Церкви Святейшим Патриархом Викентием, с архипастырями и духовенством нашей Церкви. Божественная литургия — это символ духовного единения во Христе, и, таким образом, все мы, собравшиеся здесь для об­щей молитвы, являемся единым духовным телом…» И, в зак­лючение, передавая собору большой образ Богоматери, Свя­тейший Патриарх сказал: «В знамение нашего духовного об­щения я передаю Владыке Патриарху эту святую икону Мате­ри Божией с молитвою, да хранит Она вас всех и Сербскую Церковь и да приведет всех нас Своими молитвами в Небесное Царствие, и да будет благословение Господне на благочести­вом, скромном трудолюбивом народе Сербском. Аминь».

В ответном слове Патриарх Викентий выразил чувства благодарности Сербской Церкви за совместные молитвы, за благопожелания и за святой дар.

Святейший Владыка долго благословлял верующий на­род, раздавал частицы антидора. Благочестивые сербы устре­мились во множестве, чтобы получить благословение Москов­ского Патриарха; нередко люди падали на колени, утирали сле­зы, восклицали слова благодарности.

Много подходило и русских эмигрантов, не сдерживая слез радости и умиления, эти измученные тоской по Родине люди сегодня как бы почувствовали веяние своей земли, услы­шали голос Русской Церкви, увидели ее Главу, маститого пер­восвятителя «всея Руси». «Я русский», «я москвич», «благословите меня», — про­износили люди, обливаясь слезами, еще и еще всматриваясь в облик Святейшего Патриарха.

Нам с отцом Платоном²⁰ пришлось долгое время сдер­живать сильный натиск толпы. Святейший сидел в Царских вратах и благословлял. Подходило много детей, и Святейший благословлял их с улыбкой.

Выход из собора для иподиаконского сословия представ­лял большие трудности. Не так легко было сдерживать народ, так страстно желавший получить благословение у Московско­го Патриарха.

Святейший был утомлен службой, но еще предстоял боль­шой официальный обед в Патриархии.

За обедом Патриарх Викентий произнес большой тост. Отвечая, Святейший Патриарх Алексий сказал, между прочим: «Мы тронуты тем исключительным вниманием, проникнутым братскою любовью, какое оказывают нам в Вашей прекрасной стране, начиная с Главы Церкви Сербской, высшие представи­тели правительства и население великого столичного града». Обед с большим числом обедающих различных представите­лей, настоятелей, архиереев, светских властей и даже журна­листов, затянулся долго.

Когда Святейший Владыка удалился в свои покои, мы на машинах проехались в живописные пригороды Белграда, гу­ляли в лесу, с горы любовались городом. Красивы аллеи, усы­панные золотыми листьями, — золото осени и на деревьях, освещенных солнцем.

Вечером этого дня и я с отцами Пименом, Александром побывал в величественном храме святого Марка. Громадное здание собора воздвигнуто недалеко от центра города, храм строился в 1936 году и должен был быть самым величествен­ным на Балканах, но остался незаконченным²¹. Главный купол уходит высоко в небо. Четыре массивные столпа переходят в большой стройный купол; иконостас не по храму мал и внутри чувствуется, что сооружение храма не закончено; шла вечер­няя служба, и мы зашли в алтарь.

На восток от собора приютилась маленькая, в новгород­ском стиле русская церковь²². Все здесь русское, и для русских в Белграде — это вся Россия. Шла всенощная, завтра Покров; служили члены нашей делегации: епископ Павел²³ и протоие­рей М. Зернов; настоятель здесь протоиерей Тарасьев²⁴. Моля­щиеся — большей частью солидные старики, одетые как-то по-дореволюционному, с моноклями и тросточками и, несомнен­но, в груди у каждого щемящая боль тоски по Родине.

Вечером Святейший Патриарх и все мы посетили Пат­риарха Викентия на его даче в Дедине, расположенной почти в черте самого города.

Окруженная пышной зеленью, высится комфортабельная, в европейском духе вилла Патриарха. Просторный холл с ка­мином и низкими мягкими креслами, большой гобелен на сте­не, бронзовая люстра на деревянном, с массивными балками потолке, рядом библиотека с удобной оригинальной мебелью, стенка вместительных шкафов, большой рабочий стол с мас­сивным кожаным креслом, на стенах большой портрет Тито²⁵ и некоторых церковных руководителей. Между прочим, лич­ная резиденция Президента Республики Тито находится неда­леко от дачи Патриарха.

В небольшой гостиной хорошая картина Богданова-Бе ль — ского²⁶. Здесь много встречается произведений этого художни­ка. Сидя в уютных креслах, гости пили соки и коктейли. Пат­риарх Викентий радушно угощал как хозяин дома. После чер­ного кофе простились. И уже по вечернему Белграду возврати­лись в Патриархию. Большой день.

14 октября — день Покрова. Наш академический празд­ник²⁷, и мысли несутся в Академию у Троицы, в древнюю оби­тель, родную Академию. И стоя за литургией в Крестовом хра­ме (служил архиепископ Борис²⁸), я мысленно представлял наш прекрасный академический храм и службы в этот день в нем.академический храм и службы в этот день в нем.

Патриархи молились в алтаре; в храме в стасидиях моли­лись сербские архиереи в своих камилавках с широкими шел­ковыми лентами на них. Днем делегация во главе со Святейшим Патриархом по­сетила городское кладбище Освободителей. У входа на клад­бище высится монументальная стена-памятник героям-освободителям Белграда, русским и югославским воинам. Русская церковная делегация возложила к подножию памятника боль­шой венок, и несколько мгновений все молча стояли у места вечного сна героев; мы молились об упокоении их душ.

На кладбище длинные ряды надгробных плит; много, много русских имен, десятки, сотни…

Военный подал книгу; Патриарх написал: «Вечная слава героям, отдавшим свою жизнь за свободу Родины».

Затем делегация и сопровождавшие направились на гору Авала; на вершине горы воздвигнут после Первой мировой войны величественный памятник неизвестному солдату.

Дорога вьется по склону горы. Живописен осенний лес.

К самому памятнику ведет широкая многоступенчатая лестница. Патриархи остались в машине, а мы — члены деле­гации — понесли венок к памятнику. На самой горе еще деся­ток ступеней ведет к величественному мраморному саркофа­гу, вход в который стерегут грандиозные каменные кариати­ды. Внутренность памятника увешана венками; в центре на могиле венок от маршала Жукова, возложенный им накануне.

После кратковременного отдыха в небольшой гостини­це на Авале мы вернулись в Белград.

В Патриархии в этот день был праздник, так называе­мый «Слава» — в свечной мастерской, и Патриарх Викентий пригласил всех нас на этот праздник. По местному обычаю се­мьи и учреждения имеют своих покровителей, и в день их па­мяти устраивается «слава», приглашается священник, освяща­ется и преломляется большой хлеб в честь святого, служится молебен, бывает угощение, в общем, именины всего дома, име­нин отдельных лиц здесь не празднуют.

Патриархи и спутники прошли во двор Патриархии, где помещается свечная мастерская. Служащие празднично одеты, машины покрыты бумагой, — все носит праздничный характер. Епископ служил молебен, освящал хлеб, все ели кутью. Патри­арх сказал краткие приветствия и благословил трапезу.

Днем отец архимандрит Пимен, отец игумен Александр и я поехали на городское кладбище. Здесь церковь и Иверская часовня, под часовней усыпальница митрополита Анто­ния (Храповицкого)²⁹, рядом большой памятник в память рус­ских воинов, погибших в войне 1914 года. «Спите, орлы бое­вые», — начертано над входом. На кладбище много ориги­нальных и интересных памятников. На многих из них рус­ские имена. Когда-то Белград был центром русской эмигра­ции. Оригинален большой памятник сербским воинам 1914 года. Большой поверженный орел и фигура воина. Мы посе­тили семь городских храмов. Надо сказать, что они почти од­нотипны: четыре колонны поддерживают купол. Все они по­строены не так давно.

В храме Святого Саввы погребен Патриарх Варнава³⁰. Его гробница представляет из себя строгий мраморный четыреху­гольник.

Настоятель храма Святых Константина и Елены очень обрадовался нашему посещению и рассказал, что его дочь по­бывала в Москве на фестивале.

В Покровском храме был народ, оканчивалась празднич­ная служба. Батюшки очень жалели, что Святейший Патриарх не посетил их храм.

Это знакомство с белградскими церквями оставило у нас отрадное впечатление. Все храмы содержатся в большом по­рядке, духовенство очень радушно встречало нас — неожидан­ных гостей из России.

Вечером этого дня в министерском клубе просмотрели хронику, интересный фильм о древних сербских фресках и фильм о преступлениях в минувшую войну кардинала Степинца³¹.

Утром следующего дня наша делегация посетила новую туберкулезную больницу в пригороде Белграда. Патриарх не поехал и оставался в Белграде. Во главе нашей группы был митрополит Питирим³².

Большое современное здание больницы поражает безу­коризненной чистотой и большими удобствами. Персонал боль­ницы во главе с директором встречал делегацию Русской Цер­кви у входа.

В своем кабинете директор рассказал историю больни­цы и методы лечения туберкулеза. Большое внимание здесь уделяется настроению больных, поддерживается бодрость и вера в выздоровление. Имеется свой радиоузел, выступают сами больные, кинозал, кружки трудолюбия, звериный питомник, где работают выздоравливающие; своя пасека и сад.

Директор пригласил нас осмотреть больницу. Широкие, светлые коридоры, масса воздуха, белоснежные стены и две­ри. В палатах очень светло, на кроватях совсем молодые жен­щины, все сильно подкрашены; но вот другие палаты, здесь больные постарше и подкрашены значительно меньше. Все приветливо улыбаются. Поднялись мы и в кухню, большая механизированная и исключительно чистая, она находится на верхнем этаже, и все испарения не проходят в помещение. Тут же столовая для медперсонала.

В библиотеке много книг. Выздоравливающие вяжут красивые футляры на бутылки и фляжки.

Минский митрополит задавал директору много вопросов: «Какие дают лекарства, сколько раз, каков рацион питания?». Большая светлая терраса, хорошее место для прогулок. Очень удобен хорошо оборудованный кинозал-лекторий, амфитеатром построены ряды удобных кресел. На стене картина, какой-то абстрактный бред, вряд ли она может содействовать бодрости духа выздоравливающих, а подобное искусство здесь в большом ходу. Даже в правительственных домах висят вещи, где, кроме рамы, ничего не поймешь, такова и скульптура, не то якорь, не то змея, — оказывается женщина! Из больницы, где на проща­ние нас угостили кофе, а директор передал для Святейшего Пат­риарха фотоальбом, мы отправились, напутствуемые дружески­ми возгласами больных, в народный музей Белграда.

Большое красивое здание музея расположено в центре города. Осмотр был довольно беглый. Особенно интересны от­делы древности, греческие и римские изделия и скульптура, много и христианских древностей. Отделы музея, названные в путеводителе «Модерна» живопись и скульптура наводят на мрачные мысли.

Наши старцы скоро заторопились из храма искусства, я почти бегом пробежал все залы, они были пустынны, т.к. на­род не впускался, и мы отбыли в Патриархию. За обедом епис­коп Виссарион³³ пригласил отца Михаила Зернова, отца Пиме­на и меня проехаться в его кафедральный город, на что мы, конечно, сразу согласились.

И вот, получив благословение, едем на двух быстроход­ных машинах.

Молодой энергичный епископ Виссарион беседует с от­цом Михаилом — их знакомство началось еще в Москве, когда сербская делегация гостила у нас в прошлом году.

Пересекли Дунай, мелькают деревни с храмами, напоми­нающими костелы, в деревнях почти все дома из камня под че­репичными крышами. Включив приемник, известия, слышим сообщение и о пребывании в Югославии нашей делегации, в га­зетах тоже ежедневно есть сообщения о том, что мы посещаем.

И вот Вршац³⁴, кафедральный город епископа Виссарио­на. Большой великолепный дом-дворец епископа. Здесь идет ремонт, громадные дворцовые залы, красивые лестницы, ори­гинальный крестовый храм. Напротив дворца собор, там шла вечерняя служба. Мы с отцом Пименом, страстным фотогра­фом, сделали несколько снимков с хоров собора, на окнах кра­сочные витражи с изображением святых. Епископ пригласил нас снова в дом, и после краткого угощения мы с отцом Пиме­ном стали собираться в обратный путь. На прощание епископ Виссарион всем нам подарил хорошие четки, получил четки и я. В вечерних сумерках мы возвращались в Белград, до Вршаца 93 км, я очень боялся опоздать, так как в этот вечер мне предстояло в числе других сопровождать Святейшего Влады­ку на прием в честь маршала Жукова³⁵.

Сегодня днем Святейший Патриарх и спутники посети­ли настоятеля русского прихода в Белграде протоиерея Вита­лия Тарасьева в его квартире.

Прием устраивало Советское посольство в одном из пра­вительственных учреждений. Патриарха на приеме сопровож­дали архиереи, родитель мой³⁶и я. Также был Сербский Пат­риарх с архиереями.

В назначенное время, указанное в пригласительных би­летах, мы прибыли к зданию бывшего дворца. Вереницы ма­шин подходили к подъезду. В светлых залах толпилось множе­ство гостей. Мужчины и сильно декольтированные женщины, военные в формах разных государств, деятели культуры, мно­жество корреспондентов. Встречал и приветствовал гостей советский посол³⁷. Нас провели через громадный зал, и Патриар­хи расположились на диване. Толпа гостей все увеличивалась, но вот общее оживление, и в зале появился маршал Жуков. В окружении военных чинов разных стран виднелась коренастая фигура седоволосого маршала. Через некоторое время Жуков, пройдя через весь зал, подошел к Патриарху и поздоровался со всеми духовными лицами; после краткой беседы он вновь ото­шел в другой конец зала. Где-то вдали заиграла музыка. К Пат­риарху в этот вечер подходил здороваться Кардель³⁸, многие послы и различные государственные деятели.

Ужинали в отдельной комнате и уехали раньше оконча­ния приема. Сотрудники посольства радушно угощали всех нас и часто приходили в нашу комнату узнать, достаточно ли хо­рошо нас обслуживают.

Утром следующего дня на автомашинах Святейший Пат­риарх и вся делегация направилась в Сремские Карловцы. Это около 70 км на север от Белграда. Дорога местами шла по бере­гу многоводного Дуная, и мы любовались просторами величе­ственной прославленной реки.

В Карловцах у собора ожидало духовенство и народ, зво­нили колокола. Патриархи и спутники прошли в собор и стали в стасидиях. После краткого молебна местный епископ Макарий³⁹ прочел приветственное слово. В своем ответе Святейший Пат­риарх Алексий сказал: «Благодарю Ваше Преосвященство за Ваше теплое приветствие. В своем слове Вы упомянули о мно­гих святых угодниках Русской Церкви и сказали о той связи, какая существует между Церквами Сербской и Русской. Во имя этой духовной связи мы приносим Вашей Церкви и Вашему на­роду благословение от наших святынь и ощущаем большую ду­ховную радость от этого нашего церковного общения…».

Патриархи благословляли народ, раздавались возгласы приветствия Московскому Патриарху, сыпались цветы, на гос­тей возлагались полотенца. Под благословение к Патриарху подводили детей, и Святейший Владыка с большой лаской и любовью благословлял совсем юных граждан Югославии. Мне удалось сделать несколько удачных снимков Патриархов в ок­ружении детей.

В архиерейском доме, расположенном в непосредствен­ной близости к собору, было небольшое угощение.

В этом самом доме жил одно время митрополит Анто­ний (Храповицкий), здесь он и умер.

Вообще, Сремские Карловцы вошли в историю Церкви и в печальную историю Карловацкого раскола.

Народ не расходился до тех пор, пока вереница машин не унесла гостей и сопровождающих из Сремских Карловец в Новый Сад.

С большим трудом машины смогли подъехать к собору в городе Новый Сад. Толпа встречающих была очень велика. С особым воодушевлением народ приветствовал гостей. На пле­чи Патриарха Алексия возлагались традиционные полотенца, весь путь от машин до солеи собора усыпан живыми цветами. «Живет Патриарх Алексий», — раздавалось тут и там, а небо звенело колоколами. И здесь епископ Никанор⁴⁰ приветство­вал Главу Русской Церкви и выражал радость от лица своей паствы. Святейший Владыка кратко ответил на приветствие, сказав: «Нас умиляет та любовь, с какою нас встретила Ваша паства. Она не знает нас, но принимает и приветствует нас как пришедших из великой России, как братьев, единых по вере. Именно наша общая вера объединит нас, и мы радуемся, что вера православная жива и действенна в народе сербском, так же как и в русском народе…».

Переводчик тут же переводил слова Патриарха на сербс­кий язык. Народ слушал с большим вниманием и очень бурно выражал свою благодарность русскому Первосвятителю. Бла­гословить всех присутствующих не было возможности. После краткого молебна Патриархи зашли в алтарь приложиться к Святому Престолу, и Святейший Патриарх Алексий преподал народу общее благословение.

Довольно большой путь до архиерейского дома Святей­шие Патриархи прошли пешком по улице города, окруженные многочисленной толпой. Все время пребывания высоких гос­тей в архиерейском доме народ не расходился. Святейший Вла­дыка с балкона благословил людей. И этот интересный момент мне удалось запечатлеть на фотопленку.

Новый Сад — центр автономной республики Воеводи­ны. Патриархи и сопровождающие нанесли визит заместителю Председателя Правительства, где состоялась краткая беседа. В отеле «Парк» состоялся большой обед.

Соседи по столу обычно задают вопросы о жизни нашей Церкви, об Академии и впечатлениях. Большинство священ­ства хорошо говорит по-русски и очень интересуется жизнью Русской Церкви.

Здесь, в Новом Саду, лечебные источники и очень вкус­ная минеральная вода, которых в Югославии много.

Из беседы с местным священством я узнал, что в городе восемь храмов и сто тысяч жителей. В Югославских городах вы всегда увидите и мечеть, и костел, а то и несколько.

После продолжительного обеда с речами и тостами, на­конец, посадка в машины и уже безостановочный путь до Бел­града.

17 октября наша делегация посетила духовную семина­рию в Раковице, недалеко от Белграда. Святейший Патриарх оставался в этот день в Белграде. При входе в древний монас­тырь, где находится семинария, митрополита Питирима, архи­епископа Бориса, епископа Павла и других членов русской де­легации приветствовал ректор архимандрит Иоанн⁴¹. По пути следования к церкви были выстроены семинаристы. В храме был краткий молебен с оглушительным семинарским пением. Ректор, архимандрит Иоанн, человек громадного роста, произ­нес приветствие; отвечал ректор Московской духовной акаде­мии и семинарии протоиерей К. И. Ружицкий⁴²; в заключение сказал краткое слово митрополит Питирим.

Патриарх Викентий с сербским епископом и членами русской делегации сфотографировались с воспитанниками се­минарии; нам удалось посмотреть на столовую, спальни и клас­сы — все это более чем скромно, но нам пояснили, что скоро семинария будет переселена в лучшие условия.

В кабинете ректора состоялась непродолжительная беседа с преподавателями. Хор воспитанников пел гимн святому Савве.

На обратном пути в Белград делегация посетила музей первого сербского восстания 1804 года. В большом двухэтаж­ном доме собраны материалы о турецких зверствах, цепи, око­вы, нагайки, колы, на которые сажали сербов, и повести о борьбе свободолюбивого народа.

В книге посетителей осталась запись членов русской цер­ковной делегации. У здания музея большой многовековой дуб. Земля устлана золотыми красками осени…

В час дня церковная община Белграда устроила обед. При входе в зал помещался план стола с указанием, кому куда са­диться. Председатель общины, светский человек, сказал при­ветствие. Святейший Патриарх ответил. В помещении было очень душно, и обед, как всегда, затянулся. Обедающих более 50 человек. Надо говорить, улыбаться, отвечать на вопросы, задавать вопросы, поддерживать, одним словом, беседу, что не всегда и получается.

Все духовные и светские курят и удивляются, почему никто из нашей делегации не курит. Правда, сербские архи­ереи при нашем Патриархе не курили. Мясо считается самым архиерейским кушаньем, и сербам кажется странным, что даже отец Платон приемлет рыбу вместо цыпленка.

После душной атмосферы ресторана приятно было про­катиться по пригородному лесу, где вновь все мы любовались красотами царственно увядающей природы.

Когда по прибытии в Патриархию все направились на отдых, я решил погулять по городу. И вот я шагаю по Белгра­ду. Все ново и интересно. Красивые здания, красочные витри­ны, пестрые афиши, народ красиво и добротно одет. Живопис­ны газетные киоски, сплошь унизанные пестрыми журналами и газетами. В одной из витрин я увидел большую фотохрони­ку, в центре — прибытие в Белград нашего Святейшего Вла­дыки, и все мы у самолета. Заходил я и в магазины; продавцы очень вежливы, как только переступил порог, сразу попадаешь под «обстрел» радушно вопрошающих продавцов «молим» (прошу). Посетил я и парикмахерскую, где был выбрит по-белградски, с тщательным и очень продолжительным намылива­нием пахучим мылом.

Вечером — прием в Союзном Исполнительном Вече, который был устроен в честь Святейшего Патриарха Алексия и делегации. Прием был в большом правительственном зда­нии, бывшем дворце. Встречал гостей председатель Комиссии по вопросам вероисповеданий Д. Радосавлевич⁴³, он же гово­рил приветственный тост; в большом светлом зале много гос­тей, тут и там виднеются духовные лица, ведутся оживленные разговоры. В центре зала громадный стол, уставленный яства­ми. Оформление закусок очень живописно, тут и большие ома­ры, и чучела тетеревов, цветы, зелень, фрукты. Гости подходят к столу и берут закуску на свои тарелки. Для Патриархов и части гостей были сервированы столы. Мы сдвинули стол, за которым сидели, со столом сотрудников Советского посоль­ства и подняли тост за Родину!

Святейший Патриарх Алексий произнес тост, в котором отметил исключительное радушие со стороны представителей Сербской Церкви, а также поблагодарил представителей госу­дарственной власти за высокое внимание к делегации Русской Православной Церкви.

В одиннадцатом часу вечера Патриархи отбыли к себе.

День 18 октября члены нашей делегации начали с осмот­ра военного музея в парке «Калемегдан». В парке застыли уст­рашающие громады немецких танков, а вот несущие разруше­ние и смерть дальнобойные орудия врага.

Врезался в землю воздушный пират «Мессершмидт». Время войны оживало в памяти, когда мы бродили около те­перь музейных экспонатов.

Хорошо, если бы все военное стало достоянием только музеев!

Недалеко от музея расположена оригинальная древняя военная церковь Ружица; здесь шла служба; затем настоятель архимандрит Андрей произнес приветственное слово. Все мы приложились к частицам мощей святой Параскевы. Я обратил внимание, что паникадило в храме сделано из сабель и пуль.

Из Калемегдана мы проехали в музей фресок⁴⁴. Интерес­ное собрание копий с древнейших сербских фресок размещено в просторном и светлом помещении.

После обеда папа с ректором ездили на Белградское клад­бище; я пешком изучал город. В Патриархии осмотрели инте­ресный Археологический музей. Много древних и художествен­ных ценностей. В Патриархии большое собрание книг, свыше 10 тысяч. Много русских изданий.

Вечером Патриархи и спутники отправились на вокзал для следования в город Сараево.

В двух салон-вагонах разместились члены делегации и сопровождающие. Вагоны удобны, но намного меньше наших. В каютах портативные, убирающиеся в стену, умывальники. Небольшой салон с портретом Тито. Надо сказать, что портре­ты и бюсты Тито вы можете увидеть повсюду в Югославии.

Утро наступило под стук колес. Постепенно раскрыва­лись двери кают и появлялись знакомые фигуры. Вот вышел Минский митрополит, епископ Павел, смотрит в окно. Влады­ка Борис еще не выходил. Пришел из соседнего вагона Сербс­кий Патриарх, он узнает, как отдыхал Святейший Владыка. Скоро все собрались в салоне, и здесь завязывается интересная беседа.

За оконными стеклами плывут горные ландшафты. Но вот и конец нашего путешествия. Город Сараево. Встречают митрополит Нектарий⁴⁵, духовенство, представители местного правительства. Машины увозят нас через Сараево в курортный пригород Илидж. В живописной горной местности расположен лечебный курорт Илидж, здесь минеральные «бани». Воздух свеж, кругом следы глубокой осени. Подъезжаем к двухэтаж­ному зданию «Хотел Сербия». Здесь нам приготовлены номе­ра, целый этаж. Но когда мы вошли в комнаты, почувствовали сильный холод. Холодно было очень, сразу забегали, засуети­лись, стали менять комнаты, разыскивать электрообогревате­ли. Суматоха получилась страшная. Патриарх Викентий что-то гневно говорит добродушному митрополиту Нектарию, ко­торый, по-видимому, обладает замечательным хладнокровием.

Владыка Борис не скрывает своего негодования. Оказа­лось, что гостиница функционирует только летом, сейчас она пустынна. Но скоро весело затрещали печурки, покраснели электрообогреватели, да и верхнюю рясу снимать необязатель­но. Будет тепло, если так радушно встречают и если немного не учли, что и северянам может быть холодно. У меня вышло небольшое недоразумение с отцом Пиме­ном, который вторгся в комнату, предназначенную для меня, но скоро «мир был восстановлен», и мы поселились вместе, обогреваемые «чугункой», которая топилась круглые сутки.

После размещения еще в очень холодных комнатах чле­ны делегации направились в город.

В 11-30 Святейший Патриарх Алексий и члены делега­ции вместе с Сербским Патриархом и епископами нанесли ви­зит Председателю Исполнительного Вече Народной Республи­ки Боснии и Герцеговины⁴⁶.

После обеда на Илидже настроение повысилось, комна­ты заметно обогрелись, хуже было у отцов Зернова и Цветкова и некоторых других, комнаты которых не имели печей. Здесь согревало лишь хорошее настроение и умение быть оптимис­том в путешествии, выработанное, конечно, только практикой.

Более молодая часть делегации после обеда на машинах отправилась на прогулку. Проехали км 40 очень живописной дорогой и сделали привал. В городке имеется лечебный источ­ник «Киселяк», кислая вода. Здесь всем была предоставлена возможность отведать кислой воды и запивать ее черным кофе. Столики с нашей делегацией обступили дети, пришли и взрос­лые, среди них был старец, которому уже далеко за сто; я сфо­тографировал и детей, и старца с группами духовных лиц.

Вечер был тихим и солнечным. Красивые горные пейза­жи, хорошая дорога и симпатичные спутники сделали эту про­гулку очень приятной.

Вечером мы ездили в Сараево, купили себе теплые коф­ты. Отец Пимен и я запаслись фотопленкой. В городе ожив­ленно, много гуляющих. Посетили мы и район небольших ма­стерских-лавочек. Люди в фасках работают по металлу. Здесь делают чайники и блюда, чашечки и пудреницы, ожерелья и кинжалы — все это богато украшено восточной гравировкой, обязательно с полумесяцем, звездой, контуром минарета. Со­всем Турция.

Святейший Владыка отдохнул, и холод уже перестал портить настроение. Сербский Первосвятитель тоже подобрел, но не отпустил митрополита Нектария к себе в Сараево, а пред­ложил ему ночевать здесь же, причем в неотопленном номере.

После ужина в общем зале все разошлись по комнатам. Мы долго говорили с отцом Пименом о разном, лежа под тол­стыми одеялами; потрескивали дрова в печке, когда-то, в 1914 году, в этих номерах жил император Фердинанд, убитый тогда в Сараево, после чего началась первая война. Но это было дав­но, а наши головы волновали совсем новые впечатления про­шедшего дня.

Воскресенье, 20 октября, началось торжественной литур­гией в кафедральном соборе города Сараево. Служили митро­полит Питирим и митрополит Нектарий с епископами и духо­венством. Святейший Патриарх Алексий прибыл позднее и прошел в собор большими дверями. Литургию Патриархи сто­яли в алтаре. По окончании литургии Святейший Патриарх вышел на солею; здесь краткое, но содержательное приветствие произнес митрополит Нектарий. Святейший Патриарх ответил и преподал общее благословение народу. Сараевский собор вместительный и очень величественный. Интересно, что ико­ностас сделан в России.

После службы гости направились в гостиницу «Европа», где позже был устроен большой обед Сараевской митрополией, и здесь говорились речи. Я познакомился с профессором-строи- телем, уроженцем Орла. Профессор был изумлен, когда я сооб­щил ему, между прочим, что у нас переиздается Куприн, Кузьма Прутков, Бунин, — это было открытие для старого эмигранта.

Святейший Владыка и папа остались отдыхать в номере гостиницы «Европа», а мы совершили прогулку на автомаши­нах в горы, за Илидж. С вершины горы открывается панорама города Сараево. Множество мечетей; минареты тянутся к небу. Приятно было погулять в лесу, вдыхая свежий горный воздух.

Вечером состоялся большой официальный ужин, кото­рый устроил в честь нашей делегации председатель Вероиспо­ведной комиссии Боснии и Герцеговины⁴⁷. Ужин состоялся в Доме милиции. Моим соседом по столу был старец, профессор богословия, — он был умилен, узнав, что я окончил Духовную академию. Святейший Владыка в своей речи благодарил пред­седателя Комиссии за теплые слова приветствия и радушный прием. Усталые, мы приехали на Плидж, где было на этот раз чересчур натоплено, но к утру нос все же замерз.

Утром Святейший Владыка пил с папой кофе на откры­том балконе. Пригревало солнце, и было ясно и тихо, невдале­ке синели горы и медленно падали листья с деревьев; несколь­ко женщин тщательно чистили газон.

Патриарх весь день провел на Илидже, а все мы во главе с митрополитом Минским отправились в Сараево. Сначала посетили древнюю (XII в.) церковь Святого Архангела Михаи­ла; здесь настоятель и митрополит обменялись речами. Цер­ковь небольшая, темная, много интересных древних икон. На­стоятель в своей речи сказал: «Наша Старая Церковь, как ее называет народ этих мест, переживала в течение своей долгой истории и мрачные, тяжкие, и светлые, радостные события. И одним из самых светлых событий является посещение, кото­рым нас удостоила русская церковная делегация…».

В храме находится рука святой мученицы Феклы, святой Савва Сербский привез ее в дар Сербской Церкви от Иеруса­лимского Патриарха. Мы приложились к этой святыне.

Во дворе храма имеется небольшой, но богатый церков­ный музей. Здесь есть прекрасные образцы старинных икон и церковной утвари.

Затем наша делегация посетила музей Гаврилы Принци­па⁴⁸ — юноши, который убил в 1914 году Фердинанда и его жену. Музей находится на углу той самой улицы, где произошло убийство; на тротуаре сделаны отпечатки ног Гаврилы. В му­зее — фотографии Фердинанда, схема его пути, портреты Гав­рилы Принципа и его товарищей, все они были замучены и здесь называются «видовданскими мучениками». Из музея мы напра­вились на их могилу.

Здесь у высокого мавзолея был возложен венок и отслу­жена панихида.

С кладбища мы проехали на завод моторов «Фамос». У цеха встречали директор и инженер. Нас водили по цехам. Гро­хот машин и множество людей, занятых своим делом. Какие моторы выпускает «Фамос», нам так и не удалось выяснить⁴⁹. Не знаю, сумел ли это сделать митрополит Питирим?

После осмотра лаборатории, мы проехали к заводскому клубу, где была сервирована закуска. Среди официантов, об­служивающих нас, был молодой негр. Клуб современной кон­струкции, светлые просторные залы. Всюду простые геомет­рические формы. Строгость и простота создают хорошее впе­чатление. Вокруг клуба — фабричный городок. После обеда на Илидже мы посетили народный музей Боснии и Герцегови­ны. Большой и интересный музей мы осматривали довольно подробно. Начиная с доисторических времен, рассказывают экспонаты об истории этого края и о людях, живших здесь.

Вот несколько древних захоронений, люди и предметы обихода. Вот памятники греческой и римской эпохи. Интере­сен Отдел времен турецкого ига. В ряде комнат жизнь сербов разных эпох, их костюмы, устройство комнат. Все это пред­ставлено в фигурах в натуральную величину. Интересны наци­ональные костюмы и изделия.

Вышли из музея мы под проливным дождем. Это был первый дождь за время нашего пребывания в Югославии.

Вечером Святейший Патриарх, вся делегация были на ужи­не, устроенном Союзом священников Боснии и Герцеговины.

Ужин состоялся в летнем павильоне, в живописной мес­тности у истока реки Босни, недалеко от Илиджа. Здесь в не­больших озерках стаями ходит рыба, тревожа прозрачную гладь студеной воды. Вокруг громады гор и живописный лес. На ужине были представители местного правительства, много свя­щенников. Отвечая на приветствия, Святейший Патриарх Алек­сий сказал замечательное слово о пастырском подвиге. Мой сосед священник сказал: «Это слова апостола, каждому свя­щеннику надо написать эти слова и держать перед глазами».

В темноте, отыскав машины, мы вернулись на Илидж, где уютно потрескивали печки. Как быстро человек может при­выкнуть к месту!

Все берем благословение у Святейшего Владыки и рас­ходимся на ночь. Отец Пимен рассказывает о Палестине и тре­вожит мое сердце словами: «Вам обязательно надо побывать на Востоке!» О, если бы он знал, как глубоко в моем сердце эта давнишняя мечта.

22 октября Святейший Патриарх провел на Илидже. Пос­ле завтрака представитель местного правительства поднес Свя­тейшему Патриарху на память большую картину. На холсте в довольно условной манере изображены беженцы, спасающие­ся от фронта. Также от Митрополии и Союза священников все члены делегации получили подарки. Отец Платон, например, получил бубен, а я деревянную бутыль со сливовой и т.д.

Мы опять рассаживаемся по машинам. Опять во главе нашей группы митрополит Питирим, и на этот раз мы направ­ляемся в Зеницу, почему-то осматривать сталелитейный завод. Новые впечатления всегда интересны, и день всегда полон нео­жиданностей, и я не знал, что этот начинающийся хорошим солнечным утром день мог бы кончиться и не совсем радост­но. Но об этом ниже, да и все было хорошо…

Сначала мы ехали уже знакомой дорогой на Киселяк, а затем дальше, и вот через 80 км задымились трубы крупного промышленного центра Зеницы. После кратковременного от­дыха и беседы в гостинице мы направились осматривать за­вод. Громадные цехи завода, грохот металла, раскаленные печи. Повсюду фигуры рабочих, спокойно передвигающихся около огнедышащих печей. В цехе проката мы шли по узко­му проходу между прокатным станом и грудами готовой про­волоки. Совсем рядом с нами за тонкой сеткой бежали огнен­ные струи, и вот одна из них вдруг изогнулась и, как живая, раскаленная, дышащая жаром, изогнулась кольцом и броси­лась на нас. Отец Александр Лехно отскочил вперед, я назад, причем я споткнулся и упал, а огненные кольца все изгиба­лись и нарастали совсем рядом. Одному из наших спутников обожгло рукав летнего пальто. Рабочие схватили большими щипцами «змея», и он вновь побежал по желобам, разбрызги­вая огонь.

Ощущение и сознание случившегося пришло уже после, все было так мгновенно и, конечно, могло бы кончиться гораз­до хуже. Но Бог милостив, и мы отделались испугом, как гово­рят в таких случаях.

Особенно красивым было зрелище освобождающихся камер коксующегося угля, когда огненная глыба угля в клубах дыма обрушивалась в большие вагонетки. Завод представлял­ся каким-то живым гигантским существом.

Мы несколько минут ожидали разлива стали.

Сложное переплетение труб, баков, цистерн, машин вы­силось над нами, но вот наступил момент разлива. Из громад­ных котлов хлынуло море огня, бурлящее, клокочущее, раз­брызгивающее тысячи искр. И у самого огня фигуры рабочих, они кажутся на фоне гиганта-завода какими-то сверхлюдьми, которым нипочем жар пламени, грохот и льющаяся жидкой стали лава. Эти сверхлюди особенно сильны в кузнечном цехе, здесь под прессом лежала раскаленная болванка громадных размеров — будущий коленчатый вал морского корабля. Ог­недышащая масса кряхтела и стонала под давлением пресса, распространяя вокруг необыкновенный жар.

В клубе завода для делегации был устроен дирекцией обед, произносились речи и тосты. Мы посетили православ­ный храм в Зенице⁵⁰, где нашу делегацию встречали крестным ходом и над митрополитом Питиримом несли балдахин.

На память мы получили книги о заводе.

К вечеру мы возвратились в Илидж; шел спокойный осен­ний дождь, сбивший последние листья с деревьев.

После прощального ужина в зале гостиницы, который прошел очень тепло и непринужденно, мы собрали свои вещи и отправились в Сараево на вокзал.

Утром 23 октября благополучно прибыли в Белград, пу­тешествие опять совершено было в двух пробных салон-ваго­нах и прошло оно без происшествий.

Белград и лица встречавших стали совсем знакомыми, а Патриархия стала совсем домом.

Декан богословского факультета пригласил ректора Ака­демии протоиерея К. И. Ружицкого, архимандрита Пимена (Хмелевского) и меня на факультет для знакомства с профес­сорами. Здание факультета совсем рядом с Патриархией, и мы в 11 часов и направились туда.

В небольшой учительской комнате собрана была корпо­рация высшего богословского учреждения Сербской Церкви. После знакомства завязалась беседа. Профессора и преподава­тели-священники, несколько диаконов и светские задавали нам вопросы, и мы интересовались постановкой учебного дела. Кончилось неизменной сливовой и шпротами на общей тарел­ке. Впечатление от этой беседы не яркое. Факультет насчиты­вает более сотни студентов, но посещаемость очень слабая, большинство студентов работает на предприятиях. Учатся здесь и женщины.

После обеденной трапезы архиепископ Борис с папой ездили по Белградским храмам, я гулял по городу с переводчи­ком и посетил кинотеатр, где смотрел фильм о Египте, инте­ресно, что в киножурнале показывали нашу встречу на аэро­дроме, и мне удалось увидеть всех наших делегатов и себя са­мого на громадном экране.

Вечером часть членов нашей делегации была на «чашке чая» в доме Союза священников.

Утром 24 октября члены делегации были в гостях у секре­таря Комиссии по вопросам вероисповеданий М. Дилпарича⁵¹.

День хмурый, осенний. Святейший Владыка читает кни­гу о митрополите Антонии⁵², часто говорим о Москве: вот уже несколько раз говорили по телефону с Москвой, хорошо слы­шен голос отца Родиона⁵³ из «нашей» Патриархии.

В час большой обед в Патриархии, устроенный Белгра- до-Карловацкой митрополией. Ежедневно на своем столе каж­дый находил конверт с пригласительным билетом, отпечатан­ный в типографии, а то и несколько. И сегодня такими же би­летами мы были приглашены к обеду, хотя находились в том же здании. На обеде многочисленные гости. Патриархи обме­нялись речами.

После краткого отдыха Святейший Патриарх Алексий, Патриарх Викентий и многие спутники направились пешком на богословский факультет⁵⁴, на торжественное присвоение звания почетного ректора богословия нашему Святейшему Патриарху.

Торжество было сделано не в актовом зале, чтобы не под­ниматься по лестнице на второй этаж, а в одном из помещений первого этажа. Зал заполнен публикой. В первом ряду — места для гостей. За небольшим столиком декан и двое профессоров. Декан факультета протоиерей Д. Дмитриевич⁵⁵ после пения молитвы и «исполня» открывает торжественное заседание. За­тем слово берет старейший профессор факультета протоиерей Миркович⁵⁶. Старец очень долго читал по-сербски доклад о Святейшем Патриархе Алексии. Доклад был очень простран­ным, тихое чтение клонило ко сну, но все мужественно боро­лись с ним, а седовласый отец протоиерей в огненно красном поясе, казалось, никогда и не кончит свое чтение.

Слышались иногда знакомые названия, понятные фра­зы. Я разглядывал большую красочную картину на стене, изоб­ражавшую первого святителя Сербской Церкви святого Савву на троне в окружении верующего народа. Среди публики мно­го архиереев, все профессора, президент Академии наук, пред­ставители многих научных учреждений, работники Советско­го посольства. Многие за отсутствием свободных мест стояли. Но вот отец Миркович закончил, и под аплодисменты всех при­сутствующих Святейшему Патриарху Алексию вручается дип­лом почетного доктора богословия.

Святейший Владыка сказал кратко, но, как всегда, глу­боко и ярко. Свое слово Святейший Патриарх закончил: «Ис­кренно желаю господам профессорам факультета больших ус­пехов в их высоком деле воспитания пастырей Церкви, а сту­дентам — помощи Божией в усвоении преподаваемых дисцип­лин и в воспитании в себе духа православной церковности».

В память своего посещения Святейший Патриарх пода­рил факультету прекрасное издание Библии на русском языке с иллюстрациями Дорэ. Вслед за Патриархом Викентием Свя­тейшего Владыку поздравили все присутствующие. Студентам и многим из гостей Святейший Патриарх вручал при благосло­вении небольшие нагрудные восьмиконечные крестики, мы подарили студентам открытки с видами Москвы. В профессор­ской профессора еще раз поздравляли почетного доктора.

Вечером в Доме советской культуры в честь Святейшего Патриарха Алексия и его спутников был устроен прием Совет­ским посольством. Посол Советского Союза И. К. Замчевский встречал гостей. Представители Сербской и Русской Церквей, государственные деятели, работники культуры заполняли холл Дома культуры. Прибыл А. Ранкович.

Официанты разносили на подносах водку и маленькие бутерброды с черной икрой — то и другое пользуется боль­шим спросом за границей.

Но вот прибыл Святейший Патриарх Алексий. Посол встречает, гости здороваются с Главой Русской Церкви. В боль­шом зрительном зале красиво сервирован стол президиума для высоких гостей. Всю середину зала занял громадный стол с все­возможными яствами, каждый должен был подходить к нему со своей тарелкой и брать любое кушанье. Во время ужина с реча­ми выступили посол Советского Союза И. К. Замчевский, Свя­тейший Патриарх Алексий, Святейший Патриарх Викентий, А. Ранкович. Говорилось о дружбе наших народов, о религиозной свободе, о мире, так нужном для всех живущих на земле.

Рано утром следующего дня, а это было 25 октября, в газетах мы уже читали сообщения о вчерашнем приеме в честь Патриарха Алексия и делегации в Советском посольстве. По­лучив благословение Святейшего Владыки, часть нашей деле­гации отправилась утром этого дня в путешествие на автома­шинах по стране. Возглавил нашу группу митрополит Пити- рим. Первая остановка в городе Крагуевац, здесь за городом на место расстрела жителей этого города находится большая брат­ская могила. Фашисты здесь расстреляли ни в чем не повин­ных жителей Крагуеваца, их более семисот, здесь лежат дети, старики, женщины. На этой могиле мы возложили венок от членов делегации Русской Православной Церкви и минутой молитвенного молчания почтили память мучеников. Совсем рядом другая могила, это советские воины, павшие в боях с фашистами. К мраморной плите нами был положен большой венок от Русской Православной Церкви. Все мы опустились на колени и с большим чувством пропели «вечную память» на­шим соотечественникам на их далекой, оплаканной могиле… В городе мы посетили кафедральный собор, встречал здесь ре­чью епископ Шумадийский Валериан⁵⁷. Митрополит Питирим произнес ответное слово.

В ограде собора опять несколько могил советских воинов- танкистов, на крестах звезды и надписи, совсем юные русские воины нашли себе вечный покой вдали от родной земли. Где только не лилась русская кровь! Где только не сражался русский солдат!

После завтрака в небольшом ресторане мы продолжали свое путешествие. В Светозарове осмотрели фабрику прово­дов. Большое, интересно предприятие. Интересно было уви­деть, как изготавливается толстый кабель и совсем тонкая, как волос, проволока. Директор фабрики любезно водил нас по цехам. Митрополит Питирим задавал вопросы. Фабрика вы­полняет большие заказы Советского Союза, и нас познакоми­ли с приемщиками продукции из Ленинграда.

Администрация устроила обед, и опять директор и наш митрополит говорили речи. Интересно, что в конце обеда мы получили фотоснимки, сделанные при нашем входе на фабрику.

Уже вечером мы прибыли к месту нашего назначе­ния — Врнучку Баню. Было темно, светились витрины, у гостиницы — толпа народа. Нас размещают по комнатам, целый этаж в распоряжении делегации. Получив номер, я спешу на улицу, приятно пройтись. Городок небольшой, здесь лечебный курорт, много зелени, небольшие магази­ны, много гуляющих, громко играет музыка. За ужином присутствовал председатель городского управления, сим­патичный молодой человек.

Митрополит Питирим подробно говорил о своих болезнях, эту тему вызвал разговор о лечебном источнике этого города.

Все мы, очень усталые от большого путешествия, ра­зошлись по своим номерам, в коридоре надпись: «Админист­рация хотела молить за мир и тишину». Но утром коридор ожил очень рано, да и по программе следовало встать к 8 ча­сам. В девять часов мы выехали в женский монастырь Жича⁵⁸ (10 км от Бани) — оригинальный храм XIII века, остатки фре­сок. При встрече слово произнес Жичский епископ Герман⁵⁹, митрополит Питирим в своем ответе много говорил о защите мира, об опасности атомной войны, и слушательницы, боль­шею частью старые монахини, от умиления утирали слезы. После краткого молебна угощение в покоях матушки игумении. Здесь решено было разделиться на группы. Митрополит Питирим, протоиерей К. И. Ружицкий возвратятся в Врнучку Баню, а епископ Павел, протоиерей Д. Цветков, архимандрит Пимен и я поедем дальше в Студеницу. До древнего монас­тыря⁶⁰ около двухсот километров, живописная дорога в го­рах, взору за каждым изгибом пути открываются новые, бо­лее прекрасные картины.

Недалеко от монастыря нам повстречался на повозке на­стоятель, игумен Платон, он пересел в одну из наших машин, и вот мы скоро въехали в узкие ворота обители.

Собор монастыря сооружен в XII веке, в нем погребен святой Симеон — отец святого Саввы и находятся мощи его брата Симона; стены величественного храма покрыты фреска­ми XIII века. Фрески сильно испорчены.

Игумен подробно рассказывает нам о соборе, показыва­ет музей в притворе, здесь собраны древние церковные вещи, несколько Евангелий из Москвы и другие интересные вещи. Осмотрели мы и два других храма. В монастыре монахов не­много, и он кажется пустынным.

Повсюду веет глубокой древностью, и могучие горы, окружающие обитель, охраняют ее от шума и суеты мира, и как-то легко дышалось здесь у седых стен, видевших многие и многие поколения людей с их скорбями и радостями, забота­ми, суетливо проводящими жизнь; видели и таких людей, ко­торый в тиши монастыря находили радость в молитве и подви­ге, живя для Бога, приближаясь к Нему.

На стенах игуменских покоев лубочные рисунки-порт- реты архиереев, грамоты. Слегка пахнет керосином и маслом. Стол застлан чистой серой скатертью, сразу же появляется сли­вовая, от глотка которой захватывает дух.

Нас не ждали в монастыре, и поэтому привезенный наш провиант был как нельзя кстати. Все мы шутили, что впервые обедаем с таким аппетитом. Обед-экспромт прошел по-домаш­нему хорошо и непринужденно.

Три сербских епископа — наши спутники, шоферы, пе­реводчик и мы — поместились за большим игуменским сто­лом. Но время покидать обитель. Спешу сфотографировать интересные архитектурные памятники; прощаемся с отцом игу­меном. Его обветренное лицо, грубый голос и простота пове­дения создают впечатление «не книжного», но хозяйственно­го, делового человека. На обратном пути мы вдруг услышали странные звуки, остановились, подошли к обрыву. Внизу в до­мике виднелось кладбище, у могилы шесть или восемь жен­щин голосили, склонившись к земле, но голосили на какой-то мотив, как по нотам. Невдалеке несколько мужчин оживленно беседовали у корзин с закуской. Странный звук мелодичного рыданья разносился в горах. Поминки.

Красив в горах памятник партизану, на высокой скале, над горной речкой, виднеется белая фигура солдата с ружьем, а рядом стройная сосна. Но вот за поворотом появилась еще более прекрасная картина, прямо как в сказке, на неприступ­ном утесе старая крепость. Не верится, что это не макет.

Вечером мы возвратились в Врначку Баню очень доволь­ные путешествием, хотя и порядочно утомленные им.

В этот же день, как мы узнали позже, Святейший Патриарх Алексий посетил православное кладбище Белграда. Там в Иверской часовне была отслужена Божественная литургия архиеписко­пом Борисом и духовенством в честь престольного праздника.

Святейший Патриарх по окончании литургии в сослужении архиепископа Бориса совершил панихиду по митрополиту Антонию (Храповицкому), погребенному в усыпальнице над часовней. На панихиде поминались имена Патриарха Сергия и Патриарха Тихона, митрополита Арсения. Бог мира да упоко­ит в мире души этих иерархов и да простит согрешения, свой­ственные всем живущим.

Вечером архиепископ Борис служил всенощную в рус­ской Троицкой церкви в Белграде.

Воскресный день 27 октября у нас в Врначка Баня начал­ся рано. К литургии поехали в женский монастырь Любостаню⁶¹. У ворот обители наших архиереев встречали духовенство и монахини. Кто-то из местных властей долго говорил на ули­це речь. Я в это время успел осмотреть двор монастыря. Ора­тор что-то говорил о достижениях советской науки, о защите мира, угрозе ракетной войны и т.д.

В собор вошли под пение монахинь. Тут началась сума­тоха. Отец архимандрит Пимен, которого митрополит просил позаботиться об облачении, забыл оное захватить, и теперь началась в алтаре паника, а митрополит, разоблаченный до под­рясника, беспомощно стоял посреди церкви. Отец Пимен рыв­ками перекладывал облачения, отыскивая омофор, хотел сло­жить облачение, но не успел, и все вышло как попало. Да и служение литургии в этот день не отличалось стройностью. Все суетились, отец Пимен не мог растолковать матушкам, что по­давать, архиереи сами обслуживали себя, и я поражался хлад­нокровию и спокойствию Белорусского митрополита. Сослу­жили митрополиту Питириму епископ Герман и епископ Па­вел, из наших отцов — отец Димитрий, отец ректор, отец Пи­мен и др. После окончания службы митрополит Питирим ска­зал проповедь. Опять с хоругвями и свечами проводили мона­хини архиереев и духовенство до покоев игумении, где был обед с речами и тостами. Причем, сама игумения не садилась за стол, а распоряжалась подачей блюд. Пища, как здесь всю­ду, мясная. К окончанию обеда приехал Дилпарич узнать, все ли у нас в порядке. Во дворе фотографировались и возврати­лись в Врначку Баню.

В гостинице ко мне подошел старец. Он оказался рус­ским. Он долго объяснял мне, что его брат до революции слу­жил на Курской железной дороге, и не мог бы я поехать в Курск и разыскать его.

Этому старому человеку Россия представляется до сих пор старой, со старым укладом жизни, с чиновниками и дву­главыми орлами на железнодорожных вагонах. Он думает, что брат просто капризничает и не пишет ему. Этому человеку я посоветовал обратиться в наше посольство.

Святейший Патриарх в этот день совершил с Патриар­хом Викентием, архиепископом Борисом и епископом Лонги­ном⁶² Божественную литургию в русской Свято-Троицкой цер­кви Белграда. Патриарх наградил настоятеля отца В. Тарасьева патриаршим крестом, а его сына-священника камилавкой.

От храма Патриарху был поднесен образ Спасителя. Пос­ле литургии Святейший Патриарх произнес слово, обращен­ное к русским людям, «вынесенным волнами житейского моря на чужбину» (слова Святейшего Патриарха).

После отдыха наша группа гуляла по парку Врначкой Бани, посетила источники, лечебницу. Некоторые из нас по приглашению епископа были на семейной «славе» у местного священника. Мы недолго посидели у батюшки вместе с его гостями и пожелали счастья его дому.

Долго мы сидели на скамейках в парке, было тепло и тихо. Город засыпал, неторопливо велась беседа, и было хорошо без спешки, без суеты, и что-то величаво таинственное было в ти­шине ночи, и мир наполнял душу, и грезилась где-то далеко родная земля и ночи, полные своеобразной красоты, и люди, бесконечно дорогие сердцу.

И трудно было бы сказать, что я испытывал тогда.

Вечером я зашел в комнату отца Пимена, он писал впе­чатления дня. В его тетради строки, записанные еще в Палес­тине. Отец архимандрит прочел мне некоторые из них, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.

И лежа в полутемном, освещенном лишь отблеском улич­ного фонаря номере, я думал о незнакомом городе, где вряд ли я буду еще когда-нибудь, о судьбе, о том, что мы ничего не знаем, что нас ждет, и о людях, которых много на земле и, не­зависимо от их языка и обычаев, повсюду самое дорогое и луч­шее — доброе человеческое сердце.

28 октября ранний завтрак в гостинице и в 8 выезд к Бел­граду с остановкой в Оплянце. В приземистом и мягком на ходу «Мерседесе» я вновь с отцом ректором и протоиереем Смиляничем⁶³ (последний заметно волнуется и все что-то записывает в большой блокнот).

За окном плывут живописные пейзажи, а впереди, поблески­вая на солнце, мчатся машины нашей делегации. Радио наполняет машину звуками национальных мелодий. Через два часа пути мы прибыли к большому светлому храму на горе Оплянец. У храма много матпин. Патриархи уже прибыли сюда из Белграда; получа­ем у Святейшего Владыки благословение, здороваемся с другими членами делегации, оставшимися в Белграде; осматриваем храм.

Храм поистине прекрасен. Стены и своды покрыты яркой мозаикой. Собор выстроен как царская усыпальница, здесь по­хоронены все Карагеоргиевичи⁶⁴. Нижняя церковь также пора­жает красочностью мозаик и богатством мраморной отделки.

Недалеко от храма, в парке, здание гостиницы. Из окон вид на красивые горные дали.

Здесь Союз священников устроил официальный обед. Протоиерей Смилянич говорил слово, и хотел говорить долго, но Святейший Владыка усадил его и сам кратко ответил.

Сербские батюшки расспрашивают о приходской жиз­ни: много ли верующих, крестят ли детей, бывают ли в Москве свадьбы и кто учится в семинариях.

Но вот обед закончен, снова в машины — и на Белград, указатель показывает 80 км в час.

По прибытии в Патриархию — отдых.

К четырем часам Святейший Патриарх Алексий со всеми членами нашей делегации, Святейшим Патриархом Викентием, с митрополитом Нектарием и Дилпаричем направились в лич­ную резиденцию Председателя Республики Иосипа Броз Тито.

Наши машины въехали в сад. Мы прошли к невысокому зданию, через широкие двери вошли в холл, отделанный дере­вом, на стенах в богатых рамах картины итальянских мастеров. Патриархи и архиереи приглашены были в кабинет Президента, а мы сидели с Дилпаричем в гостиной. Нам было подано кофе по-турецки; через 40 минут Патриархи и архиереи вместе с Тито вышли в гостиную. Святейший Патриарх представил каждого из нас. Тито — среднего роста, в темном костюме, спортивного телосложения, лицо выглядит болезненно, устало.

На пороге виллы сфотографировались общей группой, затем Тито быстро ушел в сторону сада.

Президент говорит по-русски, но с большим акцентом. По пути обратно в Патриархию шофер рассказывал, что в саду Президента гуляет на свободе большой тигр, совершенно руч­ной; он подходил к нашим машинам и шоферам, страшно ис­пугав своим видом последних.

Днем с папой и отцом Пименом мы гуляли по Белграду. Вечером Патриарх Викентий вручил Святейшему Патриарху Алексию на память о пребывании в Югославии панагию, ди­кирии, настольный прибор, книги, и все мы получили памят­ные подарки. Среди них каждому были подарены именные цер­ковные календари на 1958 год. Имя и фамилия оттиснуты зо­лотом на кожаном переплете. В зале Патриархи снялись общей группой. Также сделан снимок двух Патриархов на память об исторической встрече в Белграде.

Приближалось время нашего отлета на Родину. Как ни хороши дни, насыщенные всевозможными новыми впечатле­ниями, как ни велико радушие хозяев, все же наступает время, когда малоосознанное тоскливое настроение оторванности от Родины вдруг ясно становится непреодолимым желанием воз­вращения домой. Как замечательна и верна русская послови­ца: «Как в гостях ни хорошо, а дома лучше».

Вторник, 29 числа было свободным днем без официаль­ных встреч, от которых, надо признаться, уже немного наби­лась оскомина, — лишь вечером должен был состояться про­щальный прием в Патриархии.

День совсем не напоминал конец октября: было солнеч­но и тепло. Святейший Владыка сидел в большом кабинете и писал. Патриарх, как обычно, не выходил в большую столо­вую, где ежедневно собиралось человек до 40 к завтраку, а пил кофе с Даниилом Андреевичем в небольшой столовой рядом с опочивальней.

Неожиданно выяснилось, что сегодня — День ангела одного из сербских епископов Лонгина, очень симпатичного и добродушного старика, — мы привели именинника к Патриар­ху, и Святейший поздравил его, подарил портрет и панагию.

Это привело старца в необычайный восторг, он целовал руку Святейшего, радостно крестился, восклицая: «Слава Богу, слава Богу! Святой мученик Лонгин…», и т.д.

Я получил разрешение быть свободным и пригласил с со­бой на очередную вылазку в город отца Александра, занимавше­гося подклейкой вырезок из газет о пребывании нашей делегации в Югославии, и вот мы снова шагаем по белградским улицам.

Красочные витрины, пустынные магазины, много краси­вых и изящных вещей. Купили кое-какие мелочи, хочется всем знакомым привезти хотя бы маленькие сувениры — ведь это долг каждого путешествующего. Папа с отцом Тарасьевым уехали в этот день на кладбище и тоже ходили по магазинам.

К обеду все собираются к длинному, широчайшему сто­лу, как всегда, на белоснежной скатерти только цветы и сер­вировка, массивные стулья черного дерева с высокими спин­ками; люди, сидящие на другом конце стола, кажутся значи­тельно меньше, чем соседи. За эти дни все лица стали знако­мыми, и во взглядах уже чувствуется особое тепло сдружив­шихся людей. Быстро и ловко официанты разносят обильные и хорошо приготовленные блюда. Бокалы наполняются лег­ким кисловатым виноградным сербским вином, сначала свет­лым, потом красным или, как здесь его называют, «черным», после фруктов встают и переходят в гостиные и зал, где раз­носят кофе.

К восьми часам вечера в Патриархию стали собираться гости, приглашенных было свыше 200 человек.

Патриархи стояли в Троицком зале, и все входящие здо­ровались с ними. Ждали Ранковича, но он не был.

Залы наполнились духовенством и, как пишут, «предста­вителями общественности».

Здесь было много знаменитостей. Представители прави­тельства, Академии наук, деятелей культуры; от нашего посоль­ства было несколько человек. Люди группами беседовали, раз­носились соки и, конечно, неизменная «сливовая». Здороваюсь со знакомыми: профессорами «богословия», так здесь часто называют богословский факультет; архиереями, у которых при­велось побывать; батюшками, с которыми сидели на приемах и обедах, а вот уже совсем давний знакомый С. В. Троицкий⁶⁵, нестареющий труженик богословской науки, — все очень лю­безны и чрезвычайно внимательны.

Ужин был сервирован по многим залам и гостиным Патри­архии; те, кому удалось сесть, чувствовали себя гораздо лучше тех, кому есть приходилось стоя, взяв тарелку в руки, но, кажется, к концу ужина разместились все. Патриархи сидели далеко, и мне не удалось услышать тостов, мы их прочли после; я сидел в компании отца Пимена Хмелевского, С. В. Троицкого и протоиерея Волобуева⁶⁶, воспитанника Киевской духовной академии, товарища по кур­су нашего доцента Н. И. Муравьева⁶⁷. Тем для разговоров, разуме­ется, было более чем достаточно, тем более что отец Волобуев на­чал со времен студенчества, когда они с Колей (Н. И. Муравьевым) только начали свои подвиги.

Рядом за столом сидели работники нашего посольства с сербскими архиереями; еще дальше стол с высшим духовен­ством. Оживленный гул разносился по солидным и стильным залам Патриархии.

В конце ужина все опять собрались в большом зале, здесь хор духовенства исполнил несколько песнопений. Свя­тейший заметно устал, и ему трудно было долго стоять, но я видел, как Патриарх усилиями воли продолжал стоять и даже улыбнулся после хорошо пропетой вещи. Патриархи сфотог­рафировались, окруженные радостными участниками хора. Присутствующий здесь же первый бас оперы, получивший в свое время признание самого Шаляпина, спел среди рассту­пившегося круга светских и духовных гостей арию Сусанина и «Блоху» Мусоргского.

Святейший Владыка простился и прошел к себе; про­водив Патриарха, я поднялся в свою комнату, но и сюда еще доносился шум от большого числа говорящих внизу; уста­лые официанты утирались салфетками. Я слышал, как при­шел мой сосед отец Дмитрий Цветков; за окном желтело небо ночного Белграда, и с мыслью, что скоро домой, под родное небо, я уснул.

Следующий день начался, как и многие прежние. Утром стук в дверь и симпатичный, всегда улыбающийся человек высокого роста с возгласом «доброе утро» кладет на стол пач­ку газет; у двери поблескивают добросовестно начищенные ботинки; в прилегающих к столовой залах уже толпятся сербс­кие вперемешку с русскими архиереи, оживленно беседуют. Захожу в покои Святейшего Владыки, папа печатает в своей узкой, с черными стенами шкафов комнате на машинке. Свя­тейший Владыка читает в постели, в соседней комнате офици­ант готовит завтрак на две персоны. Вижу фигуру Владыки Павла, направляющегося поспешно в столовую, и спешу сам: опаздывать никому нехорошо.

Кто-нибудь из епископов читает молитву. Патриарх Ви­кентий или сам благословляет трапезу, или предлагает это сде­лать митрополиту Питириму. Усевшись за стол, раскланива­юсь с соседями. На завтрак в постный день сардины, помидо­ры, сочные маслины и чай с белым хлебом.

Сегодня на прогулку по центральной улице соблазнился пойти сам Владыка Борис; и вот мы втроем, еще отец Алек­сандр и я, идем по Белграду.

Олоферновская внешность Владыки архиепископа: боль­шой рост, величественная осанка, буйная растительность — при­влекают внимание горожан. Многие просто останавливаются и смотрят, другие хотят замаскировать свое любопытство, но из этого ничего не получается. Люди везде люди, и все необычное всегда привлекает внимание.

Днем прота (здесь так называют протоиереев) Смилянич вручил всем нам, членам делегации, подарки от Союза священ­ников. Подарки состояли из добротного кожаного бювара на молнии, блокнота и крошечных кожаных туфель, представля­ющих в уменьшенном виде образцы народной сербской обуви, которую «сербы носили в период двух мировых войн» (так гла­сила надпись), и еще церковных изделий.

Перед обедом состоялось подписание краткого коммю­нике о пребывании Святейшего Патриарха Алексия в гостях у Сербской Церкви.

Патриарх Викентий прислал еще с вечера проект ком­мюнике, надо сказать, составленный не блестяще со стилис­тической стороны. Святейший Владыка выправил текст, сде­лав небольшие изменения и по существу, и сегодня в неболь­шой гостиной за круглым столом, в присутствии архиереев той и другой Церкви и всех нас, и состоялось подписание этого документа. После подписания было подано легкое вино, и все чокнулись. Фотограф, конечно, не пропустил момента под­писания, и он увековечен на пленке.

На память о своем пребывании в Югославии Святейший Патриарх наградил нескольких сербских протоиереев и архи­мандритов Патриаршим крестом — особой наградой, которая совсем недавно вошла в обиход в нашей Церкви.

Нескольким епископам Патриарх подарил панагии и по­чти всем свои портреты с автографом.

После обеда я опять получил право единоличного оз­накомления с югославской столицей и вновь пошел по бел­градским улицам, изучая людей, дома, памятники. Цель мо­его пути — народный музей, а также открытая там теперь выставка фламандской живописи XVIII века.

Патриархи со спутниками совершили загородную  про­гулку, на автомашинах отъехали от Белграда свыше 70 км.

Мой поход по Белграду и по залам с фламандцами в Народ­ном музее увенчался полным успехом, я был доволен увиденным и чувствовал, что от этого стал богаче. Я сидел в сквере, наблюдая жизнь города, бродил у красивого здания Скупщины и видел, как много общего в жизни больших городов, но в каждом из них все же есть свое, типичное, не свойственное другому.

В шуме города все же чувствовался какой-то спокойный размеренный ритм, не было заметно спешки, суеты. Двери ма­газинов и учреждений отворялись медленно, люди входили и выходили спокойно. В троллейбусах совсем просторно, много людей сидят в скверах, читают или просто смотрят на умираю­щие клумбы. Дети, играющие на дорожках или степенно вы­шагивающие рядом с родителями, очень изящно и красиво оде­ты. Можно встретить и маму, и крохотную дочь одетыми оди­наково, в узких брюках, свитерах с модной прической «конс­кий хвост».

В Патриархии меня дожидался сухощавый старик док­тор права Казимирович⁶⁸, который долго говорил мне о том, что не любит Троицкого и что хочет побывать в Советском Союзе, но что, собственно, было нужно доктору, я так и не по­нял, хотя получил в подарок от него книгу о русских писателях на сербском языке.

Еще в начале дня вместе с отцом Александром мы ездили в Советское посольство, где нам отметили паспорта; юноша в по­сольстве сообщил нам, что сегодня прибывает из Москвы специ­альный самолет за нами, и пожелал нам счастливого возвращения домой. Услышать его добрые слова нам было очень приятно.

После ужина в этот день в небольшой моленной Патриар­хии все мы во главе со Святейшим Владыкой молились, чтобы Господь благословил наше возвращение. Краткий молебен слу­жил архиепископ Борис; подошли и сербские архиереи. Молен­ная представляет небольшую, отделанную темным деревом ком­нату с маленькой абсидой, в которой помещено изображение Оранты, здесь-το мы и помолились о предстоящем пути.

Еще некоторое время сидим у Святейшего в кабинете, а затем расходимся по своим комнатам.

В промежутках между выходами я уложил свои вещи; теперь мои чемоданы и саквояжи стояли в боевом порядке.

Распорядитель багажа отец Пимен с головой ушел в хлопоты. Число мест у каждого члена делегации значительно возросло, и в общей сложности багаж всей делегации исчислялся доволь­но внушительной цифрой.

Чемоданы, саквояжи, ящики — все снесено было в одну комнату, и отец Пимен с отцом Платоном тщательно составля­ли список.

И вот наступил день отлета. Конечно, как ни суетились накануне, все предусматривая, суеты и в это отлетное утро было достаточно. Каждый, естественно, осведомлялся, и уже в кото­рый раз, взяты ли его вещи. Архиепископ Борис что-то гневно выговаривал отцу Александру, что он положил какую-то необ­ходимую вещь не в тот чемодан; а Владыка Питирим просит еще раз пересчитать в списке его вещи, вошел ли клобучник или он идет как ручная кладь.

Неутомимая энергия и еще более неутомимый оптимизм, закаленный в жарких песках Палестины бывшего Начальника Русской Миссии в Иерусалиме отца архимандрита Пимена, вселял бодрость даже в те метущиеся сердца, где не было и следа надежды на то, что его вещи не будут забыты…

Папа заканчивает большое и трудное дело «чаевых», на­чатое еще сутки назад. Нужно при этом все учесть, кому ко­робка с видом Кремля и чай (чай здесь имеется в буквальном смысле, а именно «грузинский 1-й сорт»), кому чай без короб­ки, а кому просто «на чай».

После завтрака прощаемся с обитателями Патриархии, все они радушные, хорошие люди. Один из служащих, прощаясь со мной, вдруг вытащил из бокового кармана фотографию и вру­чил ее мне, крепко пожимая руку, потом я разглядел, — это было семейное фото.

У парадного крыльца народ. Многие хотят получить бла­гословение Московского Патриарха, пожелать счастливого воз­вращения русской делегации.

Рассаживаемся по машинам, с колокольни несется пере­звон, за окном машины мелькают улицы Белграда. До свида­ния, столица Югославии.

Машины набирают скорость, а вот и Зимун.

Снова в салоне, в аэропорте за низенькими столиками завязывается беседа.

На утреннем солнце поблескивает мощный «Ил-13», при­летевший за нами из Москвы. Я с нежностью смотрел на само­лет. По небольшому эскалатору наши вещи сами бежали в ба­гажный отсек воздушного корабля. Вот мелькнула клобучни- ца митрополита Питирима, проплыл чемодан Владыки Павла, перевалились через край саквояжи отца ректора и т.д., и т.п. погрузка прошла быстро и почти без участия рабочих рук.

С отцом Александром и нашей стюардессой сделали до­полнительные закупки в буфете порта. В это время большая группа духовенства и всех провожающих направилась к само­лету. Патриархи прощаются, поспешно и мы благодарим мно­гочисленных провожающих, жмем руки, берем благословения, отвечаем на пожелания доброго пути. И вот мы в самолете, за окном еще стоят и машут нам радушные сербские архиереи…

В 9 часов по местному времени наш самолет оторвался от земли Югославии, я перекрестился и поставил стрелки ча­сов на 11, жизнь в гостях у Сербской Церкви окончилась, и теперь она — уже только воспоминание.

В легких прозрачных облаках безраздельно господству­ет солнце; оно радостно искрится и в кабине самолета. Все про­водят время согласно своим привычкам проводить его вне зем­ли, большинство читает или рассматривает иллюстрации в журналах.

С пути Патриарх Алексий отправил в Белград телеграм­му следующего содержания:

«Возвращаясь на Родину, еще раз шлем Вашему Святей­шеству и всем архипастырям Церкви Сербской свою сердеч­ную благодарность за радушный прием. Бог благословит Цер­ковь и народы страны Вашей».

В Будапеште опять небольшая встреча: несколько духов­ных и светских лиц. Святейший Владыка не выходил из само­лета, а все мы пили кофе в зале аэропорта.

Следующая остановка намечена была на Киев, но оказа­лось, что Киев не принимает, и была совершена посадка во Львове. Из здания аэропорта папа позвонил архиепископу Львовскому Палладию⁶⁹, и через очень короткий срок показался сам Львовский архиепископ с епископом Иосифом⁷⁰ и священ­никами. Святейший Владыка принял архиереев в самолете, мы успели пообедать в аэропорте и купить московские газеты.

В 3.30 наш самолет вылетел на Киев, куда прибыли в 5 часов. Здесь встречали митрополит Иоанн⁷¹, епископ Нестор⁷² и другие. Простояли на Киевском аэродроме более часа.

Но вот закончена и последняя стоянка, снова в воздухе. По газете знаем, что будет виден в небе ракетоноситель. И вот точно по указанному времени в 6:21 в темно-синем вечернем небе мы ясно видели быстро опережающую нас яркую точку. Звездочка через несколько мгновений растворилась в темноте.

Наше путешествие подходило к концу. Пролетели мы в этот день свыше двух тысяч километров, и вот под крылом уже множеством огней засветилась Москва, виден контур нового здания университета; резкое снижение, и колеса бегут по земле.

Встречает архиепископ Макарий⁷³, епископ Василий (Самаха), отец протопресвитер, отец М. Зернов, прибывший ранее в Москву; от Совета С. К. Белышев⁷⁴, представители МИДа, советник и первый секретарь Югославского посольства и др.

Путешествие в Югославию закончено благополучно. В историю взаимоотношений Русской и Сербской Церквей впи­сана новая славная страница.

В Патриархии наше возвращение встречено с радостью. Слава Богу, дома!

Февраль — март 1958 года
Посад

 

Примечания